Марина Цветаева - Письма. Часть 2

• Название: Письма. Часть 2
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Мур учится в 4-ой счетом школе (3-тья была на Тверской, образцовая) — в 8-ом кл<ассе>. Блестящ по всем гуманитарн<ым> наукам, по литер<атуре> — сплошное отлично, лучше всех в классе знает язык, читает доклады с собственными мнениями и т. д., отлично и по черчению, все остальное — посильно, но так как очень старается (одну задачу из пяти делает по полтора, а то по два часа), то совсем не дышит: с утра до 3 ч. — школа, с 3 ч. до 9 ч. — уроки. Совсем зачах. Внутри он все такой же суровый и одинокий и — достойный: ни одной жалобы — ни на что. Ко мне он привык — как кот. Мне его бесконечно-жаль, и я так мало для него могу, разве что — пирожное. — Или очередной книжный подарок, напр<имер> — Историю Дипломатии или сборник статей Кирпотина.[2223] Из поэтов любит Маяковского, Асеева и Багрицкого, собирает их в самых разнообразных изданиях.

Мои переводы: груз<инский> поэт Важа Пшавела: Гоготур и Апшина. Раненый Барс (напечатан в Дружбе Народов) и Этери, все вместе — 3.000 строк (рифмованных!).

Потом — все: немецкий фольклор, совр<еменные> болгары (их, хваля, читали по радио), французы, немец Бехер (с немецк<ого> на франц <узский>), — поляки, ляхи (это — отдельный народ, разновидность чехов) а сейчас — целый том белорусских евреев. Да, — англичан позабыла: Баллады о Робин Гуде. Работаю в Интернац<иональной> Литературе и в Гослитиздате — сектор Дружба Народов. Отношение ко мне самое сердечное и почтительное, а некоторые — просто любят. Моя книжка стихов включена в план Гослитиздата, но не знаю что получится, сейчас очень сокращают, а это ведь — чисто-лирическая книга…

Живу — так: с утра пишу (перевожу) и готовлю: к моему счастью я по утрам совсем одна, в 3 ч. приходит Мур, — обедаем, потом либо иду в Гослитиздат, либо по каким-нибудь другим делам, к 5 ч. — 6 ч. — опять пишу, потом — ужин. В театре и концертах не бываю никогда — не тянет. Мур ложится рано, у нас никто не бывает. Летом 1940 г. — т. е. прошлым — я получила весь багаж, и все рукописи, и все книги — и тоже ни моль, ни мыши ничего не тронули, всё было в полной сохранности. Только дорого взяли за хранение: больше тысячи, — сто рубл<ей> помесячно. Т. е. — не дорого, но мне-то — дорого. Всё тебе присланное — оттуда. Да важная вещь: у нас с Мулей для тебя: новое черное пальто на шерст<яной> вате, шил портной, мерили на меня, ловкое и очень теплое и не тяжелое, серые фетр<овые> валенки с калошами, мои моржовые полуботинки Паризьен, желтые, — элегантные и непроносные, и к ним — ботики, кроме того — у Мули — всякие отрезы, косынки, то, что уже сам покупал. По присланному списку получишь — всё, у меня многое имеется, чего нет — докупим. Но ты ничего не пишешь про одеяло. У меня есть — на выбор: мое вязаное (очень разноцветное), теплое и не тяжелое — и: синяя испанская шаль с бахромой, к<отор>ая тем хороша, что и шаль и одеяло. Непременно ответь. Устроишься — довезем и второе. Муля только тобой и жив, после писем повеселел, подписал договор на большую работу, деятельно собирается к тебе. Он был нам неустанным и неизменным помощником — с самой минуты твоего увода. Папе 10-го передачу приняли, ничего не знаю о нем с 10-го Октября 1939 г. Тебе пишут Лиля и Нина. Вчера мы у нее были на дне рождения, я подарила ей старинную оловянную чашечку — кофейную, ты их наверное помнишь, и пили вино — за твое здоровье и возвращение, она вспоминала как вместе с тобой проводила этот день. Она очень худая и всё время болеет, но молодец и — настоящий человек.

Есть друзья, немного, но преданные, но вижусь редко — все безумно-заняты — да и негде. К быту я привыкла, одна хожу и езжу — Аля, даже на А! Едим хорошо, в Москве абсолютно всё есть, но наша семья — котлетная, и если день не было котлет (московских, полтинник — штука), Мур ворчит, что я кормлю его гадостями. По-прежнему вылавливает из супа зеленявки — я осенью зелени (моркови, сельд<ерея>, петрушки-персиля) насушила на целый год. М. б. тебе нужна — сухая зелень? Можно морковь разводить в кипятке, если негде варить. Ответь: 1) одеяло или шаль 2) нужна ли моя сушка.

Муру 1-го февр<аля> исполнилось 16 лет, второй месяц добывает паспорт — сам. Был уже в четырех учреждениях, и у д<окто>ра — установить возраст. Всё в порядке, обещали вызвать. Мур — удивительно ответственный человек, вообще он — совсем взрослый, если не считать вязаных лоскутьев, с к<оторы>ми спит и к<отор>ые я по-прежнему должна разыскивать. Муля везет тебе целую гору продовольствия, напиши в точности — что нужней? Чеснок у меня есть, но м. б. ты его не ешь? — Свежий. — Да, тебе нужны миски или тазики? Муля собирается везти медный, а я — сомневаюсь. Ответь!

Прилагаю конверт с листочком. Деньги тебе высланы давным-давно, сразу после твоего перв<ого> письма Муле.

У нас очень холодно, была весна и прошла, вчера, возвращаясь от Нины, мы с Муром совсем окоченели, мороз сбривал голову. О вещах не беспокойся: всё получишь, и для тебя и для товарок, — у меня свой список, у Мули — свой. Целую тебя, желаю, бодрись и держись.

Мама

<Приписка на полях:>

Твое второе письмо к Муле (с моим) пришло на пятый день.

29-го марта 1941 г.

Москва, Покровский бульв<ар>, д<ом> 14/5, кв<артира> 62, 4-тый подъезд.

Дорогая Аля! Я делаю что могу — опускаю на Гл<авном> Моск<овском> Почтамте. Эта открытка — восьмая по точн<ому> адресу, данному тобой Муле; 21-го (в день весеннего равноденствия) отправила тебе большое письмо, и было еще три открытки от Кота. А до этого — ряд открыток на Княжий Погост: адр<ес>, к<отор>ый мне дали на Кузнецком. (В Бутырках мне дали адр<ес>: Котлас.)

Муля скоро приедет. Всё привезет. Получил от тебя 2 письма и вчера еще одно, где пишешь, что работаешь в Клубе. Все привезет по списку. Кроме — есть: новая черная шуба на шерст<яной> вате, серые фетр<овые> валенки с калошами, мои моржовые полуботинки «Паризьен» с ботиками, элегантные и вечные, всякие отрезы и косынки, мы собирали всю прошлую зиму — по эту. Я от тебя ничего не получала, те московск<ие> откр<ытки>, по горькой случайности, не дошли, а я даже телефон давала, каждый раз, на всякий случай. Лиля тоже ничего не получала. О нас: папе передачу приняли третьего дня, 27-го марта, значит — пока жив. Я ничего не знаю о нем с 10-го Окт<ября> 1939 г. Мур учится в 8-ом кл<ассе>. Из Болшева мы ушли 8-го ноября 1939 г., месяц ютились у Лили, зимовали в Голицыне, возле Пис<ательского> Дома, Мур болел всеми болезнями, вплоть до восп<аления> легких, ты его не узнаешь: свеча! Летом жили в Москве, в Университете, осенью с помощью Литфонда нашли эту комн<ату> — на 2 года, за безумную цену (5.000 в год!). Я — непрерывно перевожу — всех: франц<узов>, немц<ев>, грузин, болгар, чехов, поляков, а сейчас — белорусских евреев. Меня часто читают по радио. Есть друзья, — не много, но преданные.

Прости, что пишу всё то же самое. Сегодня иду на Кузнец<кий>, чтобы скорее распечатали твой сундук (приходили, но Лили не было дома). Муля очень деятельно собирается, подпис<ал> договор. Его дела — хороши. Будь здорова, пиши и сюда и на Лилю. Всё. будет, и всё будет — хорошее, и всё хорошее — будет. Я к тебе тоже собираюсь, но позже, сейчас не могу из-за хворого и беспомощного Мура. Целую. Авось дойдет!

Мама

<Приписка на полях:>

Деньги высланы очень давно, надеюсь, что уже получила.

8-го апреля 1941 г.

Москва, Покровский бульв<ар>, д<ом> 14/5, кв<артира> 62 (4 подъезд)

— или пиши на Лилю — или на Мулю.

Дорогая Аля! Муля получил 4 твоих письма, я — одно, давно, в письме к нему. Тебе уже написали Лиля и Нина. Знаю из последнего письма к Муле, что ты получ<ила> мою первую открытку — от 3-го февр<аля>. Аля! Сундук твой свободен, вчера получила на него документ, — сама сниму печать. Бедная Лиля как она за него (нее) боялась! ведь на нем спал Мур, тогда — толстый! У меня для тебя — 8 кило сахару (4 — песку, 4 — грызóмого), теперь буду собирать бэкон (дивное копч<еное> сало). Муля на днях получает аванс. Перетерпи: все тебе будет +Муля — и когда-нибудь — я. Если бы не Мур (очень слабый), поехала бы сейчас. Сейчас думаю о летнем для тебя, есть чудное полотн<яное> платье, из номы,[2224] суровое, мне его подарила Маргарита.[2225] Твое голубое одеяло вяз<аное> пропало в Болшеве; — хочешь взамен — мое, тоже вязаное, всех цветов! Оно — очень теплое и не тяжелое. Или прислать львиный плэд — подарок? Или — испанскую синюю шаль, она может послужить одеялом. Ответь. Аля! Не восемь лет, а шесть с половиной, это мне сказали на Кузнецком. А у меня — тоже катар верхушек и тоже нет палочек. С продовольствием и гуляньем поправишься непременно. Муля привезет — воз. Лечи зубы, если есть зубной врач. Мур писал три раза. Дошло ли мое большое письмо — от 21-го марта? Целую и пишу непрерывно.