Пьер Рей - Казино "Палм-Бич"

• Название: Казино "Палм-Бич"
• Автор: Пьер Рей
• Издательство: ИнтерДайджест, 1994 г.
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1993

Герой романа "Казино" Ален Пайп, молодой клерк с замашками прожигателя жизни, благодаря ошибке банковского компьютера обнаруживает на своем нищенском счете баснословную сумму. Зная, что он лишится столь неожиданно свалившегося на него богатства, как только раскроется ошибка, новоявленный миллионер спешит пожить в свое удовольствие. В знаменитом казино на Лазурном березу Средиземного моря молодой повеса с поразительной беспечностью спускает все свое состояние, что мгновенно поднимает его в глазах местного "бомонда" на недосягаемую высоту. И к недавнему бедняку рекой потекли бешеные деньги…

---

Его глаза рассматривали ее длинные ноги. Не разжимая зубов, он веско сказал:

– Шкура!

Она влепила ему пощечину. Он рывком вскочил на ноги, схватил ее за талию и свалил на пол, жадно прижавшись губами к ее рту.

– Сильнее! Ну… пожалуйста, сделай мне больно! Ударь!

Он поднял ее, поставил лицом к стене и грубо овладел ею…

Какое это было блаженство!

Ей нравились только сволочи и подонки. Чем больше в них было грубости, пошлости, грязи, необузданной фантазии в желаниях, тем быстрее она ощущала наслаждение, которое никогда не испытывала от близости с рафинированными эстетами своего круга.

Хлопнула дверь, и в гостиную вошел граф де Саран. Он сразу же почувствовал, что здесь только что произошло.

– Мэнди!..

Он подошел к ней, и его глаза сполна выдавали зарождавшееся в нем возбуждение.

– Кто это был?

Она пожала плечами и удовлетворенно улыбнулась, продолжая смотреться в зеркало.

– Так, какой-то парень…

– Рассказывай! Он тебя бил? Тебе было больно? Скажи, Мэнди, не молчи!..

– Попозже, я должна одеться к коктейлю.

– Плевал я на этот коктейль!- взвизгнул он и неожиданно заканючил, как обиженный ребенок:- Мэнди, ну пожалуйста, Мэнди, сделай мне минет.

Она внимательно посмотрела на него. Ему было около шестидесяти; неказистый, невысокого роста, он принадлежал к очень знаменитому роду. Уже лет десять, как он знал все о ее изменах. И она баловала его, рассказывая в мельчайших подробностях обо всем, что с ней делали, доводя своей изощренной откровенностью этого знатного потомка древнего рода Франции до безумного экстаза.

– Нет,- ответила она,- не сейчас. Возможно, ночью…

Из букета, который ей преподнес Гольдман, она вытащила розу и осторожно провела ею по начавшему заплывать глазу.

***

Норберт и два носильщика загружали сумки и чемоданы в багажник «роллса». Машина была запаркована в запрещенной для стоянки зоне, но это нарушение, казалось, совсем не интересовало ни одного из двух полицейских, стоявших в пяти метрах от «роллса» и лениво посматривавших по сторонам. Ожидая, пока загрузят багаж, Ален закурил и неожиданно для себя заметил, что проходившие мимо него девушки бросают в его сторону быстрые пронзительные взгляды, успевая улыбнуться ему краешком рта. От обилия пышноволосых красавиц и их обещающих улыбок ему стало не по себе. Что же ждет его впереди?

– Мистер!

– В чем дело?- спросил Ален, приходя в себя.

– Предпочитаете ехать с открытым верхом?

– Да,- ответил он.

Норберт проскользнул за руль и нажал какую-то кнопку: верх мягко поднялся и сложился сзади аккуратной гармошкой.

– Мистер, все готово!- почти торжественно произнес Норберт.

Ален неловко сунул в руку носильщика сто франков и сел в машину. Полицейские, до того стоявшие со скучающим выражением на лицах, вдруг приосанились и в приветствии поднесли два пальца к форменным фуражкам. У Алена от удивления отвалилась челюсть. «Роллс» бесшумно тронулся с места.

***

Надя Фишлер жила игрой, для игры и собиралась умереть за карточным столом. Она поняла это в тот день, когда ее пальцы впервые коснулись карт, протянутых ей крупье в казино в Монте-Карло. Тогда ей едва исполнилось девятнадцать лет. Отца она не знала, и ее воспитанием занималась только мать.

В тринадцать лет у нее появился первый любовник, сын мясника, который приносил ей в обмен на любовь ветчину и сосиски, и она, возвращаясь домой с бумажным пакетом в руке, утверждала, что ходила за покупками в магазин. Колбасные изделия ей нравились, чего она не могла сказать о первом опыте, оставившем в ее душе смутные, неприятные воспоминания. В дальнейшем она себя вознаградила.

В сорок лет ее глаза все еще производили на мужчин ошеломляющее впечатление. Она знала их магическую силу, перед которой не мог устоять ни один мужчина, и с безжалостным цинизмом опустошала карманы тонувших в ее бездонных глазах жертв, чтобы удовлетворить свою патологическую страсть к игре.

Ее красота привлекала внимание влиятельных деятелей кинобизнеса, и в течение трех-четырех лет она путешествовала с одной киностудии на другую, где сходившие с ума от ее красоты продюсеры в спешном порядке перекраивали под нее роли. Зарабатывая огромные деньги, она все оставляла на зеленом сукне карточных столов в казино. Она больше была известна своими невероятно высокими ставками в игре, нежели талантом актрисы. Состоятельные, занимавшие высокое положение в обществе мужчины не однажды пытались уцепиться за ее руку, но выдерживали, в зависимости от хладнокровия, кто неделю, кто два дня, кто всего лишь три часа.

***

– Норберт, я не прочь чего-нибудь выпить. Остановитесь у ближайшего кафе!

– С удовольствием, мистер! Однако позволю себе заметить, что справа от вас, в стенке, есть бар с большим выбором виски и прохладительных напитков. Уверен, найдется и пепси-кола.

– Спасибо, но мне хочется посидеть в кафе.

У первого встретившегося им кафе Норберт притормозил и съехал с трассы. Он хладнокровно запарковал машину в запрещенном месте, открыл дверцу и показал на террасу, уставленную большими разноцветными пляжными зонтами.

– Подходит, мистер?

– Вполне. Вы пойдете со мной?

– С удовольствием, мистер.

С террасы их уже заметили и откровенно рассматривали.

Семнадцатилетние девчушки в облегающих маечках заинтересованно поглядывали на Алена.

– Норберт, вы не могли бы снять фуражку?

Улыбнувшись, шофер выполнил просьбу.

– Что будете пить, Норберт?

– Анисовый ликер, с вашего позволения.

– Тогда и я то же.

Неожиданно Ален почувствовал себя неловко: его темно-коричневый костюм, черный галстук и белая рубашка диссонировали с одеждой окружающих. Вся публика в кафе была одинаково полураздета: шорты и сандалии на босу ногу да что-нибудь символическое сверху у женщин… Строгая черная униформа Норберта вообще отдавала похоронами среди этого, съедаемого солнцем, пейзажа.

* * *

Виктория Хакетт не могла оторвать глаз от огромного букета роз.

– Арнольд!

– Виктория?

– Ты знаешь этого мистера Гольдмана?

– Только по фамилии. Он продюсер.

– Эти розы еще красивее чем те, в Майами! Очень мило с его стороны.

– Да. Твоей спине лучше?

– Немного лучше…

Они прибыли только вчера, но стоило Виктории пройтись от отеля до пляжа и обратно – весь путь занял десять минут,- как на ее плечах появились волдыри. Эта история повторялась каждый год.

– Тебе дать еще крем?

– Нет, все в порядке.

– Я готов.

– Какие нежные розы! – Да, да… нежные.

***

– Вы говорите по-французски, мистер?

– Плохо.

– Здесь вам не часто придется им пользоваться. Все общаются на английском.

– Вы знаете отель «Мажестик»?

– Очень хорошо.

– Ну и как он?

– Вполне подходящий, мистер.

– Не скучный?

– Очень веселый, мистер.

Ален заерзал на стуле. Ему не нравилось, что после каждой сказанной фразы Норберт неизменно произносил «мистер».

– Норберт?

– Мистер?

– Вас не утомляет все время называть меня «мистер»?

Он улыбнулся шоферу и по-приятельски подмигнул ему. Норберту было лет пятьдесят – пятьдесят пять: высокий, сильный, с корректирующими очками на крупном носу. Мелкие морщинки в уголках глаз свидетельствовали о его веселом нраве.

– Такое обращение предусмотрено правилами агентства, где я работаю. Большинству клиентов это нравится.

– Мне – нет. Вы давно на этой работе?

– Двенадцать лет.

– А до этого?

– Работал в системе образования. Ничего особенного.

– Кем?

– Преподавал философию…

Глава 10

Убедившись, что оба телохранителя находятся в коридоре рядом с дверью ее номера, Бетти Гроун тем не менее закрылась на ключ, задернула шторы на окнах, включила ночную лампу и осторожным движением направила ее свет на шкатулку.

Закрыв глаза, она подняла крышку и погрузила пальцы в сокровища, мгновенно узнавая каждый предмет по форме, весу, материалу: золото, сапфиры, топазы, бриллианты, изумруды, перстни, колье, серьги, подвески, броши… Прикасаясь к той или иной драгоценности, она мысленно произносила имя мужчины, подарившего ее.

Одних такие подарки разоряли, другие, чтобы приобрести их, шли на преступление, третьи швыряли в лицо в качестве прощального сувенира… Их осязаемость волновала ее больше, чем ласки тех, кто преподносил их.

Стоили они невероятно дорого. Малейшая небрежность с ее стороны могла повлечь за собой разрыв контракта со страховой компанией, охранявшей их от краж и случайных утерь.

Бетти открыла глаза и подумала, что всем, чем она обладает, она обязана исключительно своей великолепной заднице. И голове, конечно. Она владела искусством, которому не учат в школах: извлечь максимум щедрости из чувств влюбленного мужчины. Ей было смешно, когда ее называли проституткой. Снова закрыв глаза, не вынимая рук из шкатулки, она воспроизводила в памяти свой вчерашний триумф на вечере у Синьорели. Появившись на террасе, она краем глаза заметила свою ненавистную соперницу Надю Фишлер, оживленно беседовавшую с Онором Ларсеном, человеком, на которого у обеих были свои планы…