Лев Бобров - По следам сенсаций

• Название: По следам сенсаций
• Автор: Лев Бобров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1966

Не читайте эту книгу, если вас не интересует:

— можно ли помолодеть, если пить талую воду;

— к чему приводит ношение магнитных браслетов и поясов;

— как узнать характер человека по его почерку;

— наступит ли конец света;

— взлетит ли в космос знаменитая машина Дина;

— когда беспомощна всемогущая кибернетика?

Но если вы, человек, несомненно, любознательный, решитесь всё же купить эту книгу, помните, что начать чтение можно с любой из страниц.

Только имейте в виду: здесь нет ни слова о ясновидении, кожном зрении, снежном человеке, гипнопедии, умных животных, летающих тарелках и т. п. Разве одними этими темами исчерпывается самое интересное в науке? Шесть очерков в этой книге — не просто цветастый букет разномастных научных сенсаций. Каждая из них — повод для того, чтобы помочь читателю взрыхлить глубинные пласты научных проблем, пласты, которые всегда подстилают лежащее на поверхности газетное или журнальное сообщение. И пусть читатель не сетует, если вдруг автор, ухватившись за конец нити и начав разматывать клубок сенсаций, вдруг уходит от темы.

Сенсации тем и хороши, что они наталкивают на увлекательные раскопки, разносторонние поиски, неожиданные сопоставления. И разве не заманчиво для молодого читателя, встретившего разноголосицу научных мнений, самостоятельно отправиться по одной из многочисленных исследовательских троп, где его обязательно ждут замечательные находки?

Ещё одно, последнее и серьёзное предупреждение: эта книга; не имеющая определённого начала, не дописана и до конца. Можно было бы наращивать главу за главой, охватывая всё новые темы, но, как учил незабвенный Козьма Прутков, нельзя объять необъятного! Да и дописать конец каждой главы ещё предстоит науке и технике, учёным и инженерам — быть может, вам, дорого» читатель, — а почему бы и нет? И автор будет рад прочитать новую книгу, где вопросительные крючки сегодняшних сомнений выпрямятся в восклицательные знаки завтрашних утверждений.

---

Любопытно, что у нас каждый год более ста тысяч авторских заявок на изобретения признаются непатентноспособными по простой причине — повторяют зады! Не будем здесь касаться недостатков в организации научно-технической информации. Без недостатков не обходится ни одно большое дело. И всё же какие россыпи находок ждут вас в реферативных журналах Всесоюзного института научно-технической информации! Сколько сокровищ таят в себе четыре миллиона патентов Московской патентной библиотеки! А тридцать миллионов книг Ленинской библиотеки? Оказывается, треть из них никто никогда даже и не востребовал! Неужели из семи миллиардов людей, населявших нашу планету, во все времена так-таки никому и не приходил в голову вопрос, взволновавший вас? А может, на него уже и ответ найден? Не лучше ли отправиться сперва в библиотеку, чем тотчас, ничтоже сумняшеся с гипотезой в кармане направлять стопы прямёхонько в редакцию журнала?

В статье В. Аграновского «Тайны патентной библиотеки», опубликованной «Экономической газетой» несколько лет тому назад, анализируются движущие мотивы изобретательства. Там приводятся такие, с позволения сказать, объяснения:

Первый изобретатель. Разоружается психика! Мы способны на творческий полёт лишь при условии, если чувствуем себя первооткрывателями. Какие мы к чёрту Колумбы, если вокруг столько «рейсовых» попутчиков!

Второй изобретатель. Помню, в ту пору, когда появились автомобили, я придумал оригинальную конструкцию навесных «дворников». Пришёл в бюро новизны, а мне выкатывают тележку с четырьмя громадными ящиками, полными патентов! Вот когда я по-настоящему понял, что надо иметь много мужества, чтобы заниматься изобретательством в мире, где, кажется, всё уже придумано…

Третий изобретатель. Я жажду эффекта. Я решаю интереснейший ребус. И пусть он кем-то когда-то решён, пусть даже решение запатентовано — страсть к эффекту пересиливает. Сам могу! Сам дошёл! Жаль, говорите, времени? Плевать я хотел на время, если мне интересно.

Платформа у всех высказываний одна — сугубо личная. Государственного подхода к делу нет.

В. Аграновский предлагает ввести во всех технических вузах специальный курс — патентоведение. Думается, школьникам на практических занятиях тоже было бы полезно научиться не только строгать доски и нарезать резьбу, но и грамотно работать со специальной литературой. Быть просто хозяйственником-распорядителем в цехе, чертёжником-копиистом в конструкторском бюро или администратором-столоначальником в управлении — да разве для этого нужно высшее образование? Инженер — это прежде всего творец, изобретатель, энтузиаст технического прогресса. А чтобы ему не ломиться в отпертую дверь, не открывать Америку, он должен чувствовать себя среди потока отечественной и зарубежной информации как рыба в воде. Небезызлишне напомнить, что американские фирмы считают глубокую предварительную разведку в море информации выгодной во всех случаях, когда исследования в совершенно неизведанной области стоят не более ста тысяч долларов. Такую сумму Дин, игнорировавший специальную литературу и предпочитавший поиск вслепую, ухлопал уже к 1960 году.

Вспомните слова Кемпбелла: «Дин вовсе не обязан вникать в теоретические тонкости. Он создал машину. Машина работает. Чего ж ещё?»

Верно, не обязан. До тех пор, пока он числится скромным автором не бог весть какого лентопротяжного механизма. Но как только он объявляет во всеуслышание свой аппарат «летательным», да ещё таким, перед которым якобы пасуют все современные физические законы, тут уж, как говорится, пардон! Прежде чем транжирить десятки тысяч долларов, настырно соблазнять заинтересованные фирмы, с хлестаковской отвагой давать интервью, право, не лучше ли сесть и проштудировать хотя бы учебник физики для колледжа, средней руки?

Пусть читатель не сетует на обилие сентенций. Грустный редакционный опыт водит пером пишущего эти строки.

Рукопись объёмом в 95 страниц. Аккуратно переплетённая. С красивыми чертежами. За солидностью чувствуется большой труд и усердие занятого человека. Заголовок: «Гипотезы». В частности, о магнетизме. На первых же страницах — лаконичные титры тезисов, не оставляющих камня на камне от здания современной физики. Не поздоровилось ни Ньютону, ни Эйнштейну. Библиография работ, от которых отталкивался автор? Не тратьте труда понапрасну на поиски. Вот выдержка из сопроводительного письма Д. из Алма-Аты, автора рукописи: «Я ничего не читал о земном магнетизме по двум причинам, а именно: 1) ничего не нашёл, кроме брошюры о магнитах; 2) особенно и не стремился читать, дабы не сбиться с курса своих домыслов».

Таких рукописей изрядную толику перевидали на своём веку сотрудники любого научно-популярного журнала.

Графомания? Скорей всего людям просто не знаком стиль подлинно научных исследований. И до слёз обидно смотреть, как творческий задор и талант многих выдумщиков и умельцев транжирится впустую по неумению, по неграмотности, из-за легко устранимых препон.

Рождённые летать не должны ползать во тьме голой эмпирики! И помочь им сбросить вериги изобретательского бескультурья — одна из задач школы, вуза, научно-технического общества, домов технической пропаганды, наконец, популярной литературы.

Вот уже несколько лет, как в Москве открыт Университет технического прогресса и экономических знаний. Он создан на общественных началах. Без оплаты читают лекции, проводят семинары и консультации, делятся опытом пятьсот специалистов. На кафедре в аудитории вы увидите академиков А. Берга, В. Каргина, А. Дородницына, Н. Жаворонкова, С. Лебедева, А. Несмеянова, П. Ребиндера, членов-корреспондентов АН СССР Г. Борескова, Б. Сотскова, В. Сифорова, многих других учёных и инженеров. Такие университеты могут быть созданы в любом городе. И кому, как не самим изобретателям, надо бы, отрешившись от кустарщины, келейности, инертности, стать застрельщиками интересного, большого и — не будем бояться громких слов — государственного дела!

Лишь во всеоружии знаний пристало уважающему себя исследователю поднимать руку на грандиозное научное наследие предков. А что в науке нет окаменевших, раз и навсегда установленных истин, — кто же в этом сомневается?

Механика Ньютона, разумеется, также не исключение из общего правила. Не далее как в начале 1963 года, в разгар диновской эпопеи, была официально засвидетельствована существенная поправка к закономерностям, установленным ещё Ньютоном.

Что же это за поправка? Неужто теория Дэвиса, предложившего «четвёртый закон механики»?

«Наука — череда последовательных приближений к познанию реальности, причём количество таких постепенно сокращающихся шагов бесконечно велико, хотя и имеет предел — абсолютную истину.

Для студента-первокурсника физика — очень ясный предмет: факты хорошо известны, соотношения выражены чёткими формулировками, не оставляющими места для разнотолков и сомнений. Проходит не менее трёх лет в аспирантуре, пока, наконец, зарождающийся учёный не прозревает: здание науки, такое стройное и монументальное издали, выглядит растрескавшимся и оседающим сооружением, опирающимся на зыбучие пески непрестанно меняющейся теории. Нет ничего такого, что было бы известно с абсолютной достоверностью. Просто одни вещи более вероятны, чем другие. Теории и законы лишь частично подтверждаются гипотезами, которые сами ждут, когда им на смену придут более совершенные, но опять-таки частично подтверждённые гипотезы. Если мы что-либо и знаем точно о любой теории в современной физике, так это то, что она либо ошибочна, либо по меньшей мере неполна. Рано или поздно кто-то предложит новую, более обобщённую концепцию, где прежняя останется на правах частного случая».

Так начинает свою статью доктор Уильям О. Дэвис, полковник в отставке, бывший сотрудник научно-исследовательской лаборатории в атомном центре Лос-Аламос, ныне директор по научной части крупной нью-йоркской корпорации. Бьющий в нос скепсис, скорее даже пессимизм во взглядах на научный прогресс не помешал автору статьи без тени сомнения, без самомалейшего вопросительного знака, прямо-таки по-солдатски лихо начертать в заголовке три коротких слова, которые способны сразить наповал даже видавшего виды физика: «Четвёртый закон движения».

Три грации считались в древнем мире.
Родились вы… Всё ж три, а не четыре!

Так подтрунивал Пушкин над претензиями одной из своих современниц. Но бравому полковнику не до шуток.

Классическая физика знала три закона движения.

Вот как сформулированы они у самого Ньютона в его «Математических началах натуральной философии».

Первый: всякое тело продолжает удерживаться в своём состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменять это состояние.