Владимир Митрофанов - Зачистка территории

• Название: Зачистка территории
• Автор: Владимир Митрофанов
• Жанр: Современная проза

---

Многие так и выходят замуж – ведь любви может и не быть никогда, а так как-нибудь стерпится-слюбится. Опять же появятся дети – а это всегда любовь и основной смысл женской жизни, – куда более важный, чем любовь мужчины. Надо сказать, что при всем своем внешнем романтизме женщины куда более практичны, чем мужчины.

Итак, как добыть доказательства? Рассказывали, один мужик в Н., подозревая жену в неверности, незаметно установил в обувной коробке на шкафу видеокамеру и заснял жену в постели с другим. Хотя он и был любителем эротики и даже легкого порно, смотреть потом на это дело ему было страшно. Получился сильнейший эротический фильм ужасов для одного человека. Потом он беседовал с женой, ничего не сказав о съемке, и она до того складно лгала, что он, как и тот мужик, заставший любовников голыми в кровати, тут же чуть ли ей не поверил, уже и в видеокамере начал сомневаться: а вдруг это какая-то техническая галлюцинация? И страшная мысль потом: а какова ложь-то, ведь даже не покраснела! И как долго это все длиться – неужели всегда? Неужели еще с дозамужества? Оказалось, тот мужик был ее любовником еще с давних времен, но сам состоял в браке и не разводился. А ей нужно было выйти замуж хотя бы для самоуважения и социального статуса, она и вышла за другого, но отношения их продолжались и после этого, и в этот период она родила неизвестно от кого ребенка. Может быть, они действительно любили друг друга. Может быть, именно между ними и была истинная настоящая любовь? А ведь в народе считается, если люди любят друг друга, то значит они и правы во всех ситуациях. Любовь – это как индульгенция. Раз любишь – значит, все можно. Она, кстати, и на суде все отрицала, выставляя мужа как болезненного ревнивца. Даже судья говорила ему, едва сдерживая слезу: "Вы, жалкий ревнивец, не верите этой чистой женщине!" Это так его достало, что он просто положил перед судьей кассету. Та, вероятно, ее посмотрела, впрочем, саму кассету не вернув, и в следующий раз, не глядя на него, сказала только ему:

"Это незаконная съемка и она не является для суда доказательством", но развод оформила. Итак, нужно ли знать правду или лучше пребывать в неведении? Ведь правда далеко не всегда дает счастье.

Третий вариант – откровенно поговорить. Хотя вести такие разговоры – всегда довольно страшно и тяжело, как камни ворочать.

Как это сделать? Как начать? Днем – некогда. Ночью в кровати – трудно будет удержаться от попытки ее задушить. Могут быть и неожиданные встречные обвинения. В таких ситуациях выковыривается самое гадкое и нелепое, типа: "Ты мне цветов не дарил", или: "У тебя член маленький, ты меня не удовлетворяешь, а я женщина – мне нужно", или: "От тебя воняет". Кстати всегда думал: на фига женщинам нужны цветы? Что в них хорошего? Сашка Богданов, впрочем, на это сказал так: "А ты и не думай, а просто запиши себе в ежедневник: "купить жене цветы" – сразу на год вперед – в разные дни, естественно в день рождения, годовщину свадьбы, восьмого марта. Я, например, так и делаю. Смысл цветов тебе все равно не понять, а ведь это в принципе деньги-то небольшие и получается совсем другое отношение. Я считаю, что цветы – вещь формальная, ты просто соблюдаешь ритуал отношений между любящими мужчиной и женщиной, и возможно, в этом-то и есть какой-то смысл". С другой стороны один мужик ответил тогда на

Сашкины слова: "А я вот ее не люблю и не могу себя заставить дарить ей цветы. Даже вид сделать не могу! Ну, разве что восьмого марта – потому что так полагается…" Кстати этим он только подтвердил

Сашкины выводы – эти небольшие ритуальные проявления показывают, что хоть как-то еще любишь женщину, или, по крайней мере, тебе хотя бы не все равно.

Итак, что же должен делать мужчина в этой ситуации? Как пережить измену? Исхода два: или разойтись или остаться вместе, как-то разрешив эту проблему. Возможно, что это любовное чувство у нее скоро пройдет, – случилось просто временное затмение мозгов, – такое бывает, как с мужчинами, так и с женщинами. У одного мужика жена запала на какого-то студента лет двадцати. Причем у них ребенку в тот период было уже двенадцать. Понятно, что это был полный бред.

Страдали все. Кончилось тем, что они развелись, а потом сошлись снова, тут же заделав еще одного ребенка. Таким образом они разрешили эту ситуацию. И теперь их семью, кажется, уже не разорвать, потому что они знают, что чего стоит. Вряд ли кто-нибудь из них еще раз решится на подобные шалости.

Итак, узнавать, кто или нет? Хочу ли я это знать? Начинаешь понимать, какая великая сила – неведение. Человек всегда говорит, что хочет знать правду, а в реальной жизни он нередко не то, что не хочет, но и вовсе не желает ее знать.

Может быть, просто нужно успокоиться и плыть по течению? Что ж, как сказал древний мудрец: "Плох тот посох, который не был увенчан рогом!" Говорят, даже великому полководцу Суворову, покорителю Альп, жена наставляла рога.

Конечно, по Моисееву закону – за такие вещи раньше просто убивали. Кстати, простое и обоснованное решение проблемы, как и многое в древности. Итак, что же все-таки делать?.."

Пописав еще немного, мужчина закрыл тетрадку, спрятал ее там же на чердаке под стопку журналов "За рулем", спустился вниз и вышел в огород. Жена его, симпатичная молодая женщина, о чем-то спросила его. Он ничего не ответил ей, взял тяпку и стал окучивать картошку.

На вопросы пришедших примерно через час милиционеров, проводящих опрос всех возможных свидетелей, он только пожал плечами: "Я ничего не видел и не слышал!"

Глава 13.Любовь нельзя купить

.

Аркадий Шахов зашел к деду в девять часов утра в воскресенье.

Того не оказалось дома, и Аркадий открыл дверь своим ключом. Он любил бывать у деда. Тот жил в тихом переулке на втором этаже деревянного дома, так как считал проживание в деревянном доме значительно более благоприятным для здоровья, чем в каменном. Дома у деда было довольно много немецкого фарфора, впрочем, не слишком ценного, да еще на стенах висели какие-то картины массового производства, но традиционно высокого качества с альпийским сюжетом: про оленей в горах у хижины охотника и про пастушку и пастуха.

Кстати, сам дом строили тоже немцы, точнее – немецкие военнопленные, и на потолке в одной из комнат еще с тех времен сохранились росписи.

Они со временем поблекли и облупились, но обновить их было бы уже невозможно: мастеров тех давно не было, а нынешних найти и нанять – стоило бы слишком дорого. Когда Аркадий в апреле вернулся в Любимов, дед позвал его к себе, снял одну из этих лубочных картинок и достал из нее сзади гравюру, похожую по стилю на Дюрера, к тому же и подписанную характерными буквами AD – очень старую; полез в другую картину – там был уже рисунок на картоне неизвестного художника тоже очень старый и наверняка безумно дорогой. Еще в комнате был письменный стол. Стол был огромный и тяжелый, в двери точно не проходил. Шахов всегда думал: и как это его сюда приперли? Сели за стол, дед внимательно посмотрел на Аркадия.

– Ты спросишь, почему я тебе все это не показал раньше? Да потому что владение этим требует некоторой зрелости, жизненного опыта.

Рисунки никогда не продавай! – сказал он ему. – Они тебе еще пригодятся. Вот этот, я думаю, точно Рембрант. Чем дальше – тем они будут стоить все дороже, но и продать будет легче, потому что богатых людей все больше, а порядка в России все равно никогда не будет!

Шахов тогда прикинул, что деду в конце войны, когда он все это собрал (или, точнее, прибрал), было двадцать пять лет – человек вполне солидный. И звание у него было по тем временам немаленькое – майор.

– Ты ничего такого не думай. Это не краденое. Тогда, в войну, они не стоили ничего! Сколько произведений искусства погибло просто так, ты не поверишь! Это вот все – Дед показал на фарфор. – под ногами хрустело. Этот картон я вынул из камина – им пытались растопить дрова. Взять что-то тогда – означало просто спасти. Помню, видел, как под госпиталь занимали один замок, так все оттуда выбрасывали в окна – рояли, картины, мебель. Все лежало грудами. Потом все сожгли.

Сейчас в это трудно поверить. Рисунки, книги – все жгли, пускали на самокрутки и на подтирку. Считалось, что это все буржуйское и вражеское искусство. Это и теперь не настоящее богатство, поскольку и сейчас продать сходу невозможно. По сути это – это резерв.

Шахов подумал, что этот картон, набросок этот, действительно, вряд ли можно было бы сходу куда-нибудь продать. Он наверняка стоил баснословно дорого, но вполне мог и оказаться предметом и разыскиваемым, подпадающим под какой-нибудь новый закон о реституции, перемещенных ценностях, и нужно самому быть очень богатым, чтобы иметь связи для такой продажи и при необходимости получить юридическую поддержку и защиту. Поэтому Аркадию Шахову, пожалуй, можно было сказать: "Вы – миллионер, но деньги получите, только когда вам будет сорок лет". Конечно, такая фраза для двадцатилетнего пацана – была бы убийственна, но для тридцатитрехлетнего мужика звучала вполне даже ничего.