Владимир Митрофанов - Зачистка территории

• Название: Зачистка территории
• Автор: Владимир Митрофанов
• Жанр: Современная проза

---

Тот сказал Шахову замечательные слова:

– Ты знаешь, в жизни всегда любишь лишь одну женщину, а во всех других женщинах ищешь только ее или подобие ей. При встрече ты всегда ее узнаешь. И когда встречаешь, казалось бы, какую-то незнакомку, которая тебе неизвестно почему нравится, вдруг видишь: ба! – вот же она – знакомая черточка!

У всех были свои проблемы. Тот самый умница Виктор Михайлович

Коровенко в свои пятьдесят с хвостом вдруг взял да и женился на молодой, очень энергичной и темпераментной женщине, которая называла его не иначе как "папик" и постоянно требовала от него денег и подарков. Коровенко, человек довольно прижимистый, от такой жизни осунулся и заметно сдал. Увидев его, лысого, кругленького, под ручку вместе с молодой женой, которая так и зыркала глазами на молодых мужиков, Шахов подумал: "Вот тебе и конец, дядя Витя!"

С другой стороны, проблемы, связанные с разницей в возрасте, возникали и у людей, казалось бы, вовсе и не старых. Один разведенный сорокалетний мужик решил повторно жениться, нашел молодую женщину Лизу, одинокую, без детей, младше себя на целых двенадцать лет. И неплохая получилась пара. Жили в его двухкомнатной квартире. У него от первого брака был восемнадцатилетний сын Леня.

Он часто приходил к отцу поесть и взять денег, или, как он обычно выражался, "перехватить бабла". Молодой мачехе он сразу понравился – хороший красивый открытый парень. Она любила мимоходом взлохматить ему волосы. Потом постепенно и, пожалуй, подсознательно началась игра прикосновений: то он как бы случайно коснется ее бедра, протискиваясь к столу на кухне, то грудь заденет вскользь. Однажды в такой момент между ними проскочила как будто бы электрическая искра.

Оба замерли ошарашенные. Потом как-то, будто случайно, оказались одни в квартире, и все тут произошло. Затем остановиться было уже невозможно. Интересная получилась возрастная "лестница" мужчина-женщина-мужчина: 18-28-40. Между крайними цифрами разрыв вроде бы большой, а между соседними – вполне даже терпимый.

Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что молодые могли почти легально заниматься любовью прямо дома и не очень-то бояться, что их застанут – главное было успеть одеться. Утром, когда отец заводил и разогревал во дворе машину, молодой, кусая губы и рискуя вляпаться в гавно, в нетерпении топтался за трансформаторной будкой.

Потом, лишь только машина отъезжала, и даже выхлоп ее еще не расстаял в воздухе, он несся по лестнице вверх, а там Лиза его уже ждала в халатике на голое тело в еще неостывшей постели. В свои двадцать восемь лет она, никогда толком не любившая, ненаигравшаяся в юности, оставалась, по сути, шаловливой озорной девчонкой. Кроме того, в силу природной стеснительности, она имела очень узкий круг общения. Этому способствовала и ее работа – она была художница и разрисовывала на дому оловянных солдатиков. Это были особые коллекционные солдатики, которые стоили очень дорого и которые продавались в основном за границей. Работа была кропотливая, требовала чрезвычайного усердия и аккуратности, напряжения зрения, использования лупы. В фирме Лизу очень ценили, хорошо платили, но круг общения опять же был крайне узким, и она никак не могла выйти замуж, пока ее, наконец, не познакомили с разведенным солидным мужчиной, на предложение которого Лиза сразу согласилась. Все-таки, ей уже двадцать восемь, хотя выглядела она максимум на двадцать два.

Голос у ней был такой детский, что когда она отвечала по телефону, ей говорили: "Деточка, позови, пожалуйста, кого-нибудь из родителей!" Она была с рыжиной в волосах и с веснушками на носу. Не красавица, но, как говорят, "хорошенькая". При первом знакомстве будущий муж обратил внимание прежде всего на фигуру – и даже облизнулся – это дело было просто "супер". Они поженились. Муж в свои сорок казался ей человеком пожилым, солидным, с которым играть в эротические игры было бы неприлично, а с молодым – вполне даже возможно. У них с пасынком разыгрывались даже целые средневековые спектакли в стиле Декамерона – они ходили по квартире только голыми, шалили. В их отношениях царило бесстыдство эпохи Возрождения.

Например, парень устраивал путешествие по ней своего языка, с заходом во все тайные места, находя в некоторых тайничках вкусности.

И здесь в полной мере проявлялась ее художественная натура и фантазия: в разгар ласк, она иногда доставала баллончик со сбитыми сливками и делала на его детородном органе белую шапочку, еще и украшенную сверху кусочком клубники, которую к их общему удовольствию сама и съедала. Или еще разрисовывала из его же возбужденного пениса "стойкого оловянного солдатика" в мундире с погонами и в каске.

Все бы и ничего, но именно молодой вдруг стал ревновать Лизу к отцу. Как-то сделал ей засос на груди. Она очень рассердилась, испугалась и только тут впервые серьезно задумалась. В нем было что-то такое, что ее очень пугало. По большому счету это был молодой царь Эдип.

Вся эта история продолжалась вплоть до ее беременности и даже еще во время беременности – в самом начале. Когда живот стал уже большой, близкие отношения пришлось прекратить. Установилась как бы выжидательная пауза. Лиза сама не знала, от кого ребенок, да это и не больно-то ее и волновало. Обычно дети в подобных отношениях, типа адюльтера, все усложняют, но в данном случае беременность (на удивление легко протекавшая), напротив, разрешила всю эту страшную ситуацию. После родов тайные отношения между Лизой и пасынком уже больше не возобновлялись. Когда выходила из роддома, она неосознанно поискала молодого глазами, и одновременно с облегчением и разочарованием не увидела его. Молодой вообще к ним больше не приходил, даже чтобы хотя бы посмотреть, возможно, и на своего же собственного сына. Для Лизиного мужа это мог быть одновременно и сын и внук – но в любом случае это была родная кровь, и никакой генетический анализ не установил бы истины. Теоретически, можно было узнать правду, сравнив гены ребенка с генами первой жены, то есть вероятной бабушки, но это было бы слишком. Даже если бы муж что-то такое заподозрил, он тогда должен был бы пойти к своей первой жене и сказать ей: "Люся, приди, сдай кровь, кажется, моя молодая жена наставила мне рога с нашим же сыном", – одно это было бы немыслимо.

Люся бы хохотала бы дня два без остановки и лопнула бы от смеха, поэтому он бы ни в какой ситуации на это не пошел бы.

Аркадию Шахову это стало известно, потому что он какое-то время работал с одной теткой, откуда-то знавшей массу таких историй. Ее же собственный жизненный крест был неблагодарные дети. У нее шло какое-то длительное сутяжничество с собственными же детьми – дочкой и сыном – по поводу квартиры. Жила она там вместе с сыном и невесткой. Сын Костик вел очень сложные денежные расчеты, и хотя сам зарабатывал очень много, регулярно предъявлял матери счет на еду и часть оплаты за квартиру, а затем решил ее вообще выгнать из дома.

Дочка Нинка была отрезанный ломоть – наркоманка. Пришла как-то в гости, ухитрилась украсть у Костика права. Тот обыскался, а потом ему позвонил какой-то тип, предлагать отдать их за вознаграждение.

Костик этого типа поймал и прижал – оказалось, Нинкин приятель.

Квартира была центром споров. Костик хотел оставить квартиру себе, а мать выгнать. Нинка хотела содрать с этого свою долю, чтобы тут же спустить на наркотики.

Он всех этих историй у Аркадия оставалось ощущение, что он в чем-то измазался и надо срочно помыться. С другой стороны, его всегда удивляло, как порой причудливо складывалась жизнь у знакомых ему людей.

Лариса Палеха – была самая первая любовь Аркадия еще в классе третьем, наверно, или в пятом и одна из самых красивых девочек в школе. Ему даже как-то приснилось, что они с ней уже взрослые муж и жена и спят в одной кровати. Его тогда это очень взволновало и вызвало обильную поллюцию. Утром он проснулся и сразу посчитал, сколько еще осталось до восемнадцатилетия, чтобы на Ларисе жениться, и оказалось, что до восемнадцатилетия было еще очень и очень далеко.

Потом всегда, когда Ларису упоминали, он вспоминал ее такой, какая она была в пятом классе – очень красивая девочка с косичками.

Впрочем, сама она никогда и не догадывалась, что нравилась Аркадию

Шахову и вряд ли бы даже узнала его на улице. Она тоже жила в

Петербурге. Он как-то даже ее увидел мельком на встречном эскалаторе в метро. Или показалось. Потом от какой-то ее подруги в Любимове, а может быть, и от той самой всеведающей тетки узнал, что Лариса

Палеха (теперь Соболева) – работает секретарем-референтом в одной очень крупной компании. Оказалось, что она довольно рано вышла замуж, родила сына и какое-то время жила в коммуналке с мужем-пьяницей. Потом она с ним развелась и осталась в одной маленькой комнате глухой коммунальной квартиры с шестилетним ребенком и к тому же без работы. Алименты от мужа были мизерные, то есть, считай, их и не было вовсе. Родители ее в силу возраста и здоровья помогать ей не могли. Ларисе с ребенком грозила реальная нищета. И в этот самый момент она совершенно случайно встретила своего бывшего друга, который тут же взял ее к себе в фирму на очень хорошо оплачиваемую работу, снял квартиру и стал жить с ней как с женой, хотя сам был женат на другой женщине и имел двух детей.