Марина Цветаева - Певица

• Название: Певица
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Поэзия

---

Марина Цветаева ПЕВИЦА[1]

1

Лопушиный, ромашный

Дом — так мало домашний!

С тем особенным взглядом

Душ — тяжелого весу.

Дом, что к городу — задом

Встал, а пéредом — к лесу.

По-медвежьи — радушен,

По-оленьи — рогат.

Из которого души

Во все очи глядят —

Во все окна! С фронтона —

Вплоть до вросшего в глину —

Чтó окно — то икона,

Чтó лицо — то руина

И арена… За старым

Мне и жизнь и жилье

Заменившим каштаном —

Есть окно и мое.

А рубахи! Как взмахи

Рук — над жизнью разбитой!

О, прорехи! Рубахи!

Точно стенопись битвы!

Бой за су — ще — ство — ванье.

Так и ночью и днем

Всех рубах рукавами

С смертью борется дом.

Не рассевшийся сиднем,

И не пахнущий сдобным.

За который не стыдно

Перед злым и бездомным:

Не стыдятся же башен

Птицы — ночь переспав.

Дом, который не страшен

В час народных расправ!

В этом доме, ведомом

К …… из pyк,

В этом призраке дома —

Жили бабка и внук.

…………………………

…………………………

2

И так как речь — о русских,

То будет быль — проста.

Внук был, конечно — грузчик,

А бабка, бабка — «ста

Лет — как дождусь — так кончу

Шить…» (жить не подскажи!)

У ней на счастье слончик

Стоит, глаза — свежи

И живы, руки — спросу

Ждут, всё-то ей — добро!

У той старушки — косы

Живое серебро!

А щеки — и с морозу

Таких не наживу!

Внук приходил с извозу.

Сажала бабка розу

— В саду — и на канву.

Но всё ж — не будем проще,

Чем жизнь — имущим зрак.

Внук был, понятно — возчик,

Но непонятно — как,

Им будучи, сверх мóчи

Трудясь за хлебный грош —

Был тот чернорабочий

Собой — как день хорош!

Хребтом — как тополь — статен,

Зрачком — как цвет — лучист,

Платком — как франт — опрятен,

Лицом — как месяц — чист,

Ну, просто — жить приятней,

В калитке повстречав.

И вовсе непонятно:

Кáк этот лебедь — шкаф

Несет?

3

Сидели — парой,

Кот разводил муры.

Сидели, ждали — пара,

А чайник ждал — поры

Своей. Почти что смеркся

День. Кот сидел, как гость.

Вдруг — потолок разверзся

И хлынул в келью — дождь

Нот! За пиджак! за кофту!

Так грянул, так хватил,

Что разом и спиртовку,

И душу затопил!

На ангельские звуки —

Чтó сделала чета?

Сложила бабка руки,

Внук приоткрыл уста…

И в яме той, в квартире

Посмертной — с дна реки —

Воздвигнуто четыре

Молитвенных руки —

Как с пальмами. В предзнаньи

Неотвратимых мук,

С пасхальными глазами

Сидели: бабка, внук —

Покамест лба и лица

Не поглотила тень.

То верхняя жилица

В дом въехавшая в день

Тот…

И стало у них как в церкви

В Светлый праздник, в речной разлив.

Стала бегать старуха к верхней,

Внуку — слова не проронив.

— Не наскучу и не нарушу,

Только рученьку Вам пожму!

Пойте, пойте! Ласкайте душу

Внуку бедному моему.

В нашей жизни — совсем уж дикой —

Вы — родник для него, магнит.

Как с извозу придет — так лику

Не умыв — в потолок глядит!

Да, великое Ваше дело!

За высокое Ваше là —

В ножки кланяюсь старым телом.

Молода была — тоже пела,

И — сама молода была!

4

Не ветхой лестницей, где серó

От дыма и пахнет ближним —

На крыльях голоса своего

Спустилась верхняя — к нижним.

В сие смешение пустыря

Со складом, костра — с затоном,

На круглом облаке ниспаря,

Как феи во время óно.

С той разницей, что у фей — из рук

Алмазы, для глаз — соблазны.

— «Мой внук любезный, — а это — друг

Заглазный: наш звук алмазный!»

Я знаю: вида читатель ждет.

Читатель, прости за смелость!

Условившись, что и нос и рот,

Все, все у нее имелось —

Не хуже нашего, это «все»

Смахнем, как с подушки волос.

Зачем певицыно нам лицо,

Раз вся она — только голос:

Невидимость! Раз видней всего

Нам небо — сквозь слезы градом!

От этого ль иль еще чего —

Но так и не поднял взгляда

От — и не óтпитой чашки — внук

Вчерашний, жених навечный.

Как дева в зеркало, в чайный круг

Глядится, как в пруд зловещий

Глядится лебедь, и в нем гроза

Читает

(Немногим легче порой — глаза

На гостя поднять — чем руку!

И многим легче, конечно — шкаф

Дубовый!)

     Сухих ли, влажных —

Но глаз не поднял и, не подняв,

Звезд не показал — алмазных.

5

Ветки тише, птицы тише,

Тише снежного куста.

Так стучат, чтоб не услышал

Тот, к кому стучишься (— тa!).

Капли, падающей с крыши,

Быть услышанной — испуг.

Так стучат, чтоб не услышан

Был в сем стуке — сердца стук.

Врач — в ключицу,

Грач — в крупицу,

Страх — стучится,

Страсть — стучится…

Стук, дыханья осторожней.

— Дома? — Дома. — Можно?

— Можно.

Торс, виденья неподвижней.

— Это — я: сосед Ваш нижний.

К Вам от бабушки.

     — Гвоздики

Жгут — как светоч вознеся:

— Ну, и тьма ж у вас! — Входите.

Лампы нет, а свечка — вся.

Первая пройду. Вы — следом.—

И наследным, деда — дедом

Вытянутым коридором,

Точно бредом, точно — бором,

Точно — бродом, точно — Рода

Сводчатым кровопроводом,

Несомненнее, чем глотом

Собственным, без оборота,

Без возврата, тьмы — агатом

И базальтом — и гранитом…

     В рот — монету

Взяв — за вход подземный —

     плату —

Душ подземным водоемом

За Вожатою — ведомый.

Ну, а дальше? То ли дернул

Гвоздь за шалевый лохмот,

То ли просто коридорным

Ходом оказался грот —

Словом — стали:

Он — из стали

Вылитый, она — но шали

Кроме, да лезгинской тальи…

Поздно встали — всё проспали!

Не застали ничего!

(Если ж, позже, дочь — его

Именем — ее звалася —

Это только в память часа

Полного (Так помнит насыпь —

Розами.) Никак не мяса —

Белого — иль смуглого!)

Губы — мела суше. Грушей

Спелой — пение лилось.

Пела — слушал. Тело — душу

Слушало — и слушалось.

* * *

Так с тех пор и повелось:

Чтó ни ночь — из тьмы наружной:

— Дома? — Дома. — Можно? — Нужно.

— Можно? — Можно. (Нежно, нежно…)

1935

Примечания

1

Впервые опубликовано — «Поэзия», № 30, 1981, с. 134. Поэма не была завершена. По воспоминаниям А. С. Эфрон, Цветаева охладела к поэме — которая, как и все ее творения, была вдохновлена конкретными лицами и обстоятельствами. Но эти лица и обстоятельства виделись ей слишком «приземленными», она не могла высечь из своих впечатлений трагедию страстей — так же, как случилось это с поэмой «Автобус», над которой она работала в то же, приблизительно, время, а еще раньше — с поэмой «Егорушка» (1921, 1928). Начало «Певицы» (34 строки) она напечатала в виде отдельного стихотворения под названием «Дом». Возможно также, что от этой вещи Цветаеву отвлекала работа над «Поэмой о царской семье» (не сохранившейся) и над прозой.