Вячеслав Иванов - Кормчие звезды. Книга лирики

• Название: Кормчие звезды. Книга лирики
• Автор: Вячеслав Иванов
• Жанр: Поэзия

---

Вячеслав Иванов КОРМЧИЕ ЗВЕЗДЫ Книга лирики

Росо potea parer li del di fuori:

Ма per quel росо vedev'io le stelle

Di lor solere е piu chiare е maggiori. 

Dante, Рurg, XXVII[1]

ПАМЯТИ МАТЕРИ

«Вчера во мгле неслись титаны…»

Вчера во мгле неслись титаны

На приступ молнийных бойниц,

И широко сшибались станы

Раскатом громких колесниц:

А ныне, сил избыток знойный

Пролив на тризне летних бурь,

Улыбкой Осени спокойной

Яснеет хладная лазурь.

Она пришла с своей кошницей,

Пора свершительных отрад,

И златотканой багряницей

Наш убирает виноград.

И долго Север снежной тучей

Благих небес не омрачит,

И пламень юности летучей

Земля, сокрыт, не расточит.

И дней незрелых цвет увядший

На пире пурпурном забвен;

И первый лист любезен падший,

И первый плод благословен.

ПОРЫВ И ГРАНИ

Du regst und rü hrst ein krä ftiges 

                             Beschliessen,

Zum hö chsten Dasein immerfort zu 

                             streben… 

Goethe, Faust II[2]

КРАСОТА

         Владимиру Сергеевичу Соловьеву

Περί τ'αμφί τε κάλλος άητο. 

                   Нуmn. Ноmer[3]

Вижу вас, божественные дали,

Умбрских гор синеющий кристалл!

Ax! там сон мой боги оправдали:

Въяве там он путнику предстал…

       «Дочь ли ты земли

       Иль небес — внемли:

Твой я! Вечно мне твой лик блистал».

«Тайна мне самой и тайна миру,

Я, в моей обители земной,

Се, гряду по светлому эфиру:

Путник, зреть отныне будешь мной!

       Кто мой лик узрел,

       Тот навек прозрел,—

Дольний мир навек пред ним иной.

Радостно по цветоносной Гее

Я иду, не ведая — куда.

Я служу с улыбкой Адрастее,

Благосклонно — девственно — чужда.

       Я ношу кольцо,

       И мое лицо —

Кроткий луч таинственного Да»

ПРОБУЖДЕНИЕ

И был я подобен

Уснувшему розовым вечером

На палубе шаткой

При кликах пловцов,

Подъемлющих якорь.

Проснулся — глядит

Гость корабельный:

Висит огнезрящая

И дышит над ним

Живая бездна…

Глухая бездна

Ропщет под ним…

Гнет ветр неудержный

Мачты упорные —

И, мерная, в небе высоком

От созвездья ходит

До созвездья щогла…

Глядит — не дышит

Верного брега сын,

Потерян в безднах…

А с ним плывут

Вернее брега

Кормчие звезды!

ДУХ

L'Amor che muove il Sole е l'altre stelle. 

Dante, Раrad. XXXIII[4]

Над бездной ночи Дух, горя,

Миры водил Любви кормилом;

Мой дух, ширяясь и паря,

Летел во сретенье светилам.

И бездне — бездной отвечал;

И твердь держал безбрежным лоном;

И разгорался, и звучал

С огнеоружным легионом.

Любовь, как атом огневой,

Его в пожар миров метнула;

В нем на себя Она взглянула —

И в Ней узнал он пламень свой.

ПЕРСТЬ

Воистину всякий пред всеми за всех и за всё виноват. 

Достоевский

День белоогненный палил;

Не молк цикады скрежет знойный;

И кипарисов облак стройный

Витал над мрамором могил.

Я пал, сражен души недугом…

Но к праху прах был щедр и добр:

Пчела вилась над жарким лугом,

И сох, благоухая, чобр…

Укор уж сердца не терзал:

Мой умер грех с моей гордыней,—

И, вновь родним с родной святыней,

Я Землю, Землю лобызал!

Она ждала, она прощала —

И сладок кроткий был залог;

И всё, что дух сдержать не мог,

Она смиренно обещала.

ВОПЛОЩЕНИЕ

Мне снился сон: летел я в мир подлунный,

            Неживший дух,

И хор планет гармоньей семиструнной

            Ласкал мой слух;

И хор планет красой семивенчанной

            Мой взор ласкал:

Я мир любил, и — к жизни дух избранный—

             Я жить алкал.

И спутника, у дольнего порога,

            Я стал молить:

«В мой век земной, о, дай мне жизней много,

            Изведав,слить!

Дай мне любить всё, что восторгов пленных

            Достойно там;

Дай мне вместить кумиров много тленных

            В мой тленный храм!»

И вождь в ответ: «Вдвойне живущий страждет

            Вдвойне. Прости!—

Ты восхотел: живет, что жизни жаждет:

            Дерзай, вмести!»

И встречный хор «прости» сказавших тлену,

            Стеная, пел:

«О, алчный дух! ты не любовь — измену

            Избрал в удел.

Тесна любви единой грань земная:

            Кто любит вновь,

Живучую тот душит, проклиная,

            В груди любовь.

Он осужден развеять прах священный,

            Ковчег разбить,

Но милый прах, в забвеньи незабвенный,—

             Казнясь, любить!»

И новый хор, мимоидя из плена,

            Стеная, пел:

«О алчный дух! твоя любовь — измена,

            Но глад — удел!..»

И, с ужасом внимая укоризне,

            Моих небес

Возжаждал я на праге темной жизни —

             И сон исчез…

В КОЛИЗЕЕ

Great is their love, who love in sin and fenr. 

Вуron[5]

День влажнокудрый досиял,

Меж туч огонь вечерний сея.

Вкруг помрачался, вкруг зиял

Недвижный хаос Колизея.

Глядели из стихийной тьмы

Судеб безвременные очи…

День бурь истомных к прагу ночи,

День алчный провождали мы —

Меж глыб, чья вечность роковая

В грехе святилась и крови,—

Дух безнадежный предавая

Преступным терниям любви,—

Стеснясь, как два листа, что мчит,

Безвольных, жадный плен свободы,

Доколь их слившей непогоды

Вновь легкий вздох не разлучит…

LA SELVA OSCURA[6]

Nel mezzo del cammin di nostra vita… 

Dante[7]

Всё горы, за грядой гряда;

    Всё черный, старый лес.

Светлеет ночь. Горит звезда

    В дали святой небес.

О, дольний мрак! О, дольний лес!

    И ты — вдали — одна…

Потир земли, потир небес

    Испили мы до дна.

О, крест земли! О, крест небес!

    И каждый миг- «прости»!

И вздохи гор, и долго — лес,

    И долго — крест нести!

ПЕСНЬ ПОТОМКОВ КАИНОВЫХ

Хор мужчин

Как привет из уст родимой —

Запах мил сырой земли!

Недр твоих в тайник незримый

Мы надежды погребли.

Мать, взлелей святое семя!

Жизнь из тленья пробуди!

И страды юдольной бремя

Жатвой нам вознагради!

Хор женщин

Любо жатвы злакам тучным,

И цветам, и древесам —

Быть с тобою неразлучным,

Воздыхая к небесам.

Полусонны, полуживы,

Мать-Земля, они, как ты,

Так же кротко-молчаливы,

И бесстрастны, и святы!

Хор мужчин

О, зачем слепая воля

Нас отторгла от тебя —

И скитаться наша доля,

Ненавидя и любя?

Огнь сжигает нас мятежный,

Нас пятнает страсть и гнев,

И для жатвы неизбежной

Преступленья зреет сев.

Хор женщин

Мать, отверженным объятья

Миротворные раскрой!

Дар сознанья — дар проклятья —

Угаси в земле сырой:

Да из недр твоих священных

Встанем — дольние цветы,

Встанем — класы нив смиренных,

Непорочны и святы!

ПОКОРНОСТЬ

И сердце вновь горит и любит — оттого,

Что не любить оно не может.

Пушкин

Ты любишь горестно и трудно.

Пушкин

Иду в вечерней мгле под сводами древес.

Звезда, как перл слезы, на бледный лик небес

Явилась, и дрожит… Иду, как верный воин,—

Устал — и мужествен. Унылый дух спокоен…

Эоны долгие, светило, ты плывешь;

Ты мой летучий век, как день, переживешь;

Мы — братья чуждые: но мой привет печальный

Тебе сопутствует в твоей дороге дальной!

Светило братское, во мне зажгло ты вновь

Неутолимую, напрасную любовь!

Детей творения, нас, в разлученной доле,