Павел Зырянов - Адмирал Колчак, верховный правитель России

• Название: Адмирал Колчак, верховный правитель России
• Автор: Павел Зырянов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02952-6

Александр Васильевич Колчак прожил недолгую (всего 45 лет), но бурную и насыщенную событиями жизнь. Он был участником трех арктических экспедиций, защищал Порт-Артур, во время Первой мировой войны командовал Черноморским флотом. В разгар Гражданской войны возглавил «белое» государство, объединившее Сибирь, юг и север России и боровшееся против большевиков. На этом посту он потерпел поражение и погиб.

Имя Колчака долго разъединяло Россию. Теперь, когда наступает время единения и согласия, необходимо вернуться к этой загадочной и трагической фигуре.

Автор, известный историк П. Н. Зырянов, попытался воссоздать подлинный облик Адмирала, осмыслив большой массив исследований и источников.

Колчак обладал сложным мировоззрением. Большое влияние на него оказала японская философия с ее догматом самоотречения. В то же время это был человек действия. В книге он представлен со всеми своими поисками, разочарованиями и ошибками, что не умаляет его мужества, стойкости, искренней преданности России, чьи интересы он ставил выше интересов своего режима и собственной судьбы.

---

Толль это знал. Но этого ему казалось недостаточно. Этим он отличался от Матисена, своего любимого капитана, всегда готового довольствоваться малым.

Толль несколько раз менял планы. Ему стало казаться, что с Землёй Санникова ещё не всё потеряно. Наконец он решил с началом полярного дня отправить Матисена на поиски Земли Санникова, а по его возвращении поехать самому на эту землю, если она будет открыта, в противном же случае – на остров Беннетта. Ехать вместе с Толлем согласился Зеберг, к Новому году выздоровевший. Надо было также взять с собой двух якутов-промышленников. Предполагалось, что отряд отправится в путь в феврале или марте.[136]

Эти решения принимались в тяжёлой внутренней борьбе. Толль сознавал, что он должен достойно довести экспедицию до конца, но в то же время ощущал в себе начавшийся упадок сил. В начале ноября он записал в дневнике: «Зима, которая, как я ожидал, пробудит во мне интерес к работе, наступила, но большого желания работать у меня нет!.. Довольно! Я должен взять себя в руки, чтобы следовать к намеченной цели, которую надо во что бы то ни стало достигнуть». Потом появилась другая запись: «Этой зимой я не ощущаю того желания работать, как в прошлую». И наконец, в середине декабря ещё одна запись: «Моя работа плохо продвигается. Тревожные думы не покидают меня ни днём, ни ночью». Чтобы отдохнуть от тревожных дум и внутренней борьбы, Толль ложился на медвежью шкуру в своей каюте и мечтал «о далёком».[137]

На глазах всей экспедиции угасал доктор Вальтер. У него частил пульс, отекали ноги, его сотрясал кашель, стало заметно старческое дрожание рук, ног и головы. Он говорил, что всё началось в августе, на Таймыре, когда он с места охоты притащил на спине годовалого оленя. Но ничего, успокаивал он всех и себя, скоро всё пройдёт. Когда наступало обманчивое улучшение, отправлялся на охоту. Решительно запротестовал, когда Толль предложил освободить его от дежурств на метеостанции. Вообще же стал ещё более замкнут и молчалив.

Толль видел, что момент для эвакуации доктора на материк уже упущен. Это было для него ещё одной причиной внутренних терзаний. Чтобы развлечь доктора, он заводил с ним приятные беседы о возвращении на родину: через Нагасаки, Коломбо, Бриндизи (в Италии), Мюнхен, Берлин. Доктор охотно поддерживал эти разговоры. А однажды вдруг сказал Толлю, что он точно подсчитал, сколько потребуется снаряжения и продовольствия, чтобы с Беннетта дойти до Северного полюса. «Это получается так дёшево, – говорил Вальтер, – что я мог бы предпринять это путешествие на свои собственные средства».[138]

По вечерам они играли в шахматы в кают-компании. Известно, как раздражает шахматистов посторонний шум. Между тем в кают-компании разгорались споры «на философские темы». Активное участие в них принимал Колчак, который не умел во время споров говорить тихо. В конце концов Толль послал двух главных «философов», Колчака и Бирулю, на один из складов, чтобы привезти мяса. «Философы» охотно отправились в путь. В это время Колчак больше всего сблизился именно с Бирулей. С Матисеном у него, как уже говорилось, всегда были разные взгляды.

Вернулись они через неделю, бодрые и оживлённые. Колчак побывал на протекающей по острову реке Балыктах. В сильный мороз, заметил он, река местами промерзает до дна. Потом, под напором течения, лёд трескается, и вода течёт поверх него, пока опять не замёрзнет.[139] Впоследствии с этим явлением столкнулись солдаты его армии в своём знаменитом «ледяном походе». В том походе, в котором ему не довелось участвовать.

На следующий день после возвращения Колчака и Бирули, 21 декабря 1901 года, умер доктор Вальтер. Это произошло утром, во время его дежурства на метеостанции. В полдень 23 декабря, когда полярная ночь на какое-то время растворилась в призрачных сумерках, его похоронили на вершине холма над западным мысом гавани.

Потом оказалось, что у доктора было кровохарканье, которое он скрывал. Толль приказал сжечь все его вещи, кроме бумаг.[140] Так и осталось неизвестным, отчего он умер. По-видимому, у доктора образовался целый «букет» болезней.

Рождество и Новый год прошли при подавленном настроении, несмотря на устройство ёлки и праздничной лотереи для матросов. У Воллосовича вскоре обнаружились признаки неврастении, и Толль разрешил ему уехать – на второй зимовке экспедиция не была в такой изоляции, как на первой.

29 декабря Толль записал в дневнике: «Я несказанно устал! Как охотно я передал бы все свои обязанности в другие руки и отошёл от этой работы. Но мой долг довести экспедицию до конца». По-видимому, у Толля назревал нервный срыв, который он считал недопустимым для начальника. 2 января 1902 года он сообщил Матисену, что едет вместе с Воллосовичем, но не дальше первого жилья на побережье.[141] Эта поездка ранее не планировалась. Она не вызывалась какой-либо внешней необходимостью. Была только внутренняя необходимость для Толля преодолеть свой нервный кризис.

15 января Толль и Воллосович, в сопровождении каюров из числа якутов, покинули зимовье. Толль остановился в якутском поселении на мысе Святой Нос, а Воллосович поехал дальше. Невидимый «телеграф» передавал по тундре вести быстро и безотказно. Толль пользовался известностью и популярностью среди местных жителей, и вскоре к нему за сотни вёрст потянулись старые его знакомые, чтобы засвидетельствовать любовь и почтение. Приехал и старый Джергели. На встречу с Василием Гороховым приехал его тесть Николай Протодьяконов. Первый был якут, а второй – эвен (ламут). В те годы происходило быстрое сближение якутов и эвенов, причём последние перенимали якутский язык и обычаи.

Толль предложил Николаю и Василию ехать с ним на Беннетт. Оба согласились, хотя не без колебаний. Тем более что некоторые старые якуты считали план Толля рискованным. И только Джергели говорил, что на Беннетте столько птиц, сколько комаров в тундре.[142]

Тот же стоустый «телеграф» принёс весть, что Расторгуев, обещавший вернуться на «Зарю», заключил выгодный контракт с американской экспедицией и уехал на Чукотку, не оповестив об этом Толля.[143] 30 марта Толль вернулся на зимовье.

Тем временем Коломейцев хлопотал об устройстве угольных складов. Вопрос о складе на Диксоне решился легко. Доставка же угля на Котельный, по сделанным расчётам, должна была обойтись не менее чем в 75 тысяч рублей. Комиссия по снаряжению Русской полярной экспедиции выразила готовность отпустить такие деньги, и Коломейцев выехал в Иркутск договариваться с пароходной фирмой Громовой. Фирма согласилась предоставить на это дело пароход «Лена», хотя и на очень жёстких условиях. Однако Комиссия изменила решение, отказав в отпуске денег на том основании, что стоимость доставки угля дороже самой «Зари».[144] С фирмой Громовой была достигнута договорённость лишь о том, что пароход «Лена» дойдёт до устья Лены, чтобы забрать участников экспедиции. В начале февраля на зимовье была получена телеграмма президента Академии наук о том, чтобы экспедиция ограничила дальнейшие свои задачи исследованием Новосибирских островов и окончила плавание в устье Лены.[145]

Матисен отправился на поиски Земли Санникова лишь по прибытии Толля. Пока Матисен отсутствовал, за капитана был Колчак. Период его командирства был отмечен резкой стычкой с Бегичевым. Колчак послал куда-то вахтенного, а потом, забыв об этом, начал его искать. Наткнулся на боцмана и в резкой форме спросил, где у него вахтенный. «Вы сами…» – начал было Бегичев, но Колчак его уже не слушал. Произошла бурная сцена. Некоторое время спустя переполненный обидой Бегичев подошёл к Колчаку и сказал, что служить на судне больше не будет. «Почему?» – спросил Колчак. «Потому что у нас с вами вышло недоразумение». По воспоминаниям Бегичева, Колчак отвечал: «Брось ты это помнить, я уже давно забыл, и, наверно, у нас с тобой никогда этого и не будет. Я сознаю, что я виноват, сам послал вахтенного». – «Ну, мы с ним помирились», – добавил Бегичев.[146] Колчак был вспыльчив, но отходчив. И не считал зазорным признать свою неправоту, в том числе и перед подчинёнными.

17 апреля Матисен вернулся с докладом, что прошёл семь миль от северной оконечности острова Котельного и наткнулся на полынью. Над ней висел туман, вдали ничего не было видно, и он повернул назад.[147]

В конце апреля на зимовье приехал новый врач – В. Н. Катин-Ярцев, политический ссыльный. Первым делом он провёл медицинский осмотр членов экспедиции. Все осмотренные оказались здоровы. Цинга на этой зимовке не обнаружилась. Толль уклонился от обследования, заявив, что он здоров. Впоследствии Катин-Ярцев опубликовал интересные записки о заключительном этапе Русской полярной экспедиции.

29 апреля Бируля в сопровождении трёх якутов выехал на остров Новая Сибирь. Он должен был провести там всё лето вплоть до прихода «Зари», которая должна была забрать его партию по пути на остров Беннетта.