Юрий Тола-Талюк - Опыт присутствия

• Название: Опыт присутствия
• Автор: Юрий Тола-Талюк
• Жанр: Биографии и Мемуары

Жизнь человека – это архив его сознания. Книга позволяет поднять чужие архивы и удивиться тому, как далеки и близки друг другу люди.

---

"сермяжной правды-матки", никто не будет сориться с власть предержащими; либо вымарают все, что серьезно коснется больных вопросов, либо просто отправят статью в корзину. Да само положение газет, к которым выработалось определенное отношение еще при советской власти, не позволяло в полной мере серьезно относиться к их материалам. Даже когда в "Нижегородском Рабочем" проходили достаточно глубокие материалы, они могли заинтересовать лишь единичных читателей. Бюрократия в провинции держала круговую оборону, этому способствовало и традиционное почтение к власти, и привитая за годы небытия апатия, и неверие в действенность усилия снизу. Опыт того периода, имел, скажем, так, типичные признаки.

Опять несвоевременное "тук-тук". Настоящее просится на мои страницы теперь уже из случайного сообщения радио. Йорик подтолкнул меня, дескать, иди, послушай. Сегодня, 3 июля 2003 г. умер блестящий и честный журналист Юрий Щекочихин. На протяжении всей своей журналисткой деятельности он трепал нервы властям, особенно в Чечне.

Его позиция была бескомпромиссна и, думаю, нажил он немало врагов среди больших боссов. И смерть-то загадочна – неожиданная и ранняя.

Говорят, таинственная аллергия сразила его после командировки в

Рязань. Не любят в России правду, а у меня просится на страницы восточная мудрость, строки из "Мокшадхармы" – одной из книг священной Махабхараты:

"Правда есть Брахмо, Правда есть подвиг,

Мир держится Правдой, Правдой восходят на небо.

Кривда есть образ тьмы, вниз темнота увлекает;

Тьмой поглощенный не видит, ибо свет для него заволочен тьмою.

Небо есть свет, преисподняя – тьма; так полагают.

Обе – правду и кривду получают странники преходящего мира,

Одинаковым образом здесь во вселенной вращаются правда и кривда,

Закон – беззаконие, свет и мрак, счастье – несчастье.

Отсюда: что правда, то и закон (дхарма), что закон, то и свет, а что свет, то счастье;

Отсюда: что кривда, то беззаконие, что беззаконие, то и мрак, а что мрак, то и страданье".

Мало у нас правды, мало у нас света, мало у нас счастья. Много у нас кривды, много мрака, много страданья. Отчего так происходит, отчего мы завидуем благополучной Европе, но не можем наладить свое благополучие? Из поколения в поколение в России наследовалась злоба и беззаконие. Грозный – Годунов – Отрепьев – Романов, – все они отрицали друг друга. Двести лет прошло, чтобы замирения достигла

Россия в лице Александра II. Но вновь – Николай – Керенский – Ленин

– Сталин – Хрущев, да что говорить, весь XX век был пронизан отрицанием да борьбой за власть. А дальше? – Горбачев – Ельцин.

Антагонизм достиг апофеоза. Когда им было постигать культуру власти, гуманные традиции, осознание ответственности? Хищник шел вслед за хищником, и унаследование происходило на отрицании лучшего в предыдущем, ибо без драки нельзя было вырвать кость. Не так ли возникают наши олигархи и монополии? Не из естественного развития, где рыночная среда формирует сильнейшего, а монополии из укрупнения отрегулированных конкуренцией компаний. – Нет: наши олигархи вышли из невиданного в мире грабежа с бандитскими разборками и кровавым отбором. Наши монополии возникли из советских монополий, завоеванные олигархами они обрели те же аморальные устои. Они не совершенствуют механизм производства, они делают их более грабительскими. Так откуда же в России возникнуть гражданскому обществу, способному защищать свои интересы? Как этот народ, не имеющий нравственных и гражданских традиций, может защитить и отстоять себя? Кто его вожди и куда ведут?! – А в ответ тишина…

Уход из бизнеса сопровождался разными неприятными вещами.

Вытягивали судебные исполнители из моего должника средства небольшими дозами. Это обстоятельство держало меня в подвешенном состоянии, – вроде работы уже и не было, и, с другой стороны, еще не все было закончено. Странное чувство присутствовало во мне на протяжении всей моей коммерческой деятельности. Это было не мое от начала до конца. Я знал все, что требуется для успеха дела, но мои принципы, но моя йога требовали постоянной честности, открытости, верности слову, щедрости, мягкости в обращении с людьми, понимания их слабостей и несовершенства, снисходительности к их ошибкам, всепрощения. А для успеха требовалась постоянная жестокая борьба, черствость в обращении, мелочная опека, отсутствие щепетильности.

Самое неприятное, что необходимо было выстраивать особые отношения с людьми, общение с которыми не доставляло мне никакого удовольствия.

Я не осуждал, но не мог принять их образ жизни и мысли. Но бизнес – умение строить отношение с нужными людьми, а не с теми, кто тебе приятен. Когда я заканчивал предпринимательский цикл и обрывал связи, я чувствовал себя вылезающим из западни. Западня была моей, созданная по собственному желанию и претензии я мог предъявить только себе. Семья испытывала некоторое разочарование. К сожалению, не все мы разделяем между собой и не все можем объяснить друг другу.

Естественно, Кате, Дине и Саше было жаль терять тот уровень благополучия, который давала предпринимательская деятельность, но в том-то и дело, что я уже не мог принимать его. Такая цена для меня была несопоставима с моральными затратами. То, что мы тратим невидимо; мироощущение спрятано глубоко внутри и его невозможно показать даже самым близким. Но жизнь продолжалась. Накопленные незначительные средства таяли с каждым днем. Семейный бюджет требовал, чтобы я устраивался на работу.

– Постой, постой! – Йорик многозначительно поднял пальчик вверх,

– Ты очень поверхностно проскользнул по весьма важному периоду твоей жизни. Неужели все так просто? – Ведь для тебя это был не просто бизнес, не просто способ заработать побольше денег, ты стремился получить н6езависимость и свободу. Ты стремился создать обстоятельства, над которыми хозяином будешь только ты, а не система.

Мои руки застыли над клавишами, и я терпеливо выслушал всю фразу.

В принципе, я собирался закрывать эту тему и переходить к другой, но реплика нарушила планы. Замечание было по существу и чтобы быть честным с самим собой, требовалось основательнее осветить то, о чем говорил мой собеседник.

Обстоятельства всегда теснили меня. Конечно, ни одна власть и никакая система не может осуществлять полный контроль над поведением человека, но она создает условия зависимости. Они тем более ощутимые, чем больше мы хотим получить от нее. Поэтому я старался делать так, чтобы отдавать самому, – если трудиться – то с полной отдачей, если требовать, то только справедливо, если нести бревно, то брать за тяжелый конец. В какой-то степени благодаря этим принципам мне удавалось получать определенную автономию на работе, то есть, я был неплохим работником, умел организовать свой труд и труд людей, с которыми был связан производственными отношениями.

Меня ценили и во мне нуждались, насколько уместно употребить эти слова к обстоятельствам, в которых у нас ничего не ценится и царит безразличие. Когда меня избрали председателем СТК цеха, я попытался повлиять на создание более разумной организации труда, на обоснованность кадровых решений, но, как уже говорилось, начальство умело "держать и не пущать". Но было и другое обстоятельство, осложнявшее мои связи с производством – для некоторых, даже близких людей, я представлял собой неудобство бескомпромиссной честностью и принципиальностью позиции. Глубоко спрятанное, но иногда прорывавшееся раздражение коллег по работе тяготило меня. И вот, когда представилась возможность создать свое собственное производство, выйти полностью из состояния зависимости, я решился на организацию малого предприятия. К сожалению, все перечисленные неудобства в собственном деле просто перешли на иной уровень, пришлось столкнуться с уродством, которое вносила система и российский менталитет в каждую деталь нашего быта уже с

"капиталистическим" акцентом. Напрямую мне никто не делал сомнительных предложений, но делали через посредников. Используя моих помощников, заволжские рэкетиры пытались "наехать" на "ГИД", но когда я лично встретился с заправлявшим тогда уголовным миром

Заволжья "Мочалой" – ныне покойным Володей Мочаловым, вопрос был снят. Володя слышал обо мне, слышал, что я сидел, ну, и видимо личные впечатления, впрочем, не знаю, но для меня сделали исключение. Однако перспектива подобного рода подзаконных отношений меня категорически не устраивала. Это тоже одна из причин, заставивших разрушить почву, на которой могла произрасти зависимость.

Вот, пожалуй, и все, что следовало сказать на реплику, брошенную моим партнером по размышлению Йориком.

Страна переживала кризис. Рабочие места сокращались. Моторный завод испытывал на себе первые удары советского предприятия входящего в новые экономические условия. Я все же мог бы пойти на очистные сооружения, профессиональный уровень и квалификация оставались востребованными, но возраст заявлял о себе, начиная проявляться в костях и по всему телу. Я особенно не переживал, присутствовало чувство, что все утрясется, – меньше-больше, лучше-хуже, – не пропаду. Действительно, в спорткомплексе, где работала моя жена, нашлось место, самое, пожалуй, подходящее в тот момент. Я устроился сторожем на стрелковом стенде. Место сказочное для человека сохранившего память работы на заводе. Стрелковый стенд