Юрий Петухов - ДОРОГАМИ БОГОВ

• Название: ДОРОГАМИ БОГОВ
• Автор: Юрий Петухов
• Жанр: История

В монографии известного историка Ю. Д. Петухова излагается суть совершенного им открытия в области индоевропеистики и всей Древней истории человечества: праэтносом индоевропейцев, породивших практически все народы Европы и многие народы Азии, были протославяне-русы, проживавшие в XV-П тыс. до н. э. в Малой Азии, на Балканах, Апеннинах, в Центральной Европе, по всему Средиземноморью, в Северном Причерноморье… Все без исключения языки индоевропейской языковой семьи, в т. ч. "древнегреческий" и санскрит, развились из единого языка проторусов. Там же истоки и всех мифологий, включая "античные", индоарийские, германскую, кельтскую и т. д.

Монография написана живо, образно, увлекательно, снабжена множеством иллюстраций и фотографий. Она представляет несомненный интерес не только для специалистов – лингвистов, историков, этнологов – но и для самых широких слоев читателей, интересующихся тайнами и загадками Истории.

"Дорогами Богов" – интеллектуальный бестселлер конца XX века.

---

Б. А. Рыбаков не проводит параллелей между Ящером-жертвопринимателем и Ящур-ведой. Но • мы видим, что и считалочка, и сборник древнейших "жертвенных" гимнов восходят к одному корню, к одной прародине. Надеемся, нет необходимости и в данном случае пояснять, что Яджур-Ящур-веда не могла прийти к нам, в славянские края, из экзотических далей и потом превратиться в обычную считалочку.

Вот такой образ лежит у истоков Ящур-веды.

Многое мы сможем понять и у себя, если будем обращаться к сохранившимся знаниям, тем самым, что оказались как бы законсервированными в древнеиндийской и особенно ведийской мифологиях. В нашем представлении само понятие "праздник" связано с чем-то буйным, вакхическим, истерически веселым, а в последние десятилетия и запойно-дурманным. И это несмотря на то, что в начале еще этого века праздник был совсем иным, не связывался с обильными возлияниями и буйным искусственным весельем. Не говорим уже о веках предшествующих, когда, как нам известно, праздники являлись торжественно-возвышенными событиями – спокойными и величавыми, достойными и несущими умиротворение, когда людские души как бы общались с богами или теми святыми, чьи дни отмечались. Это было единение с "небесной", высокой мудростью и пониманием, с божественным разумом, в который составной частичкой вливался на время того подлинного праздника и ум-душа каждого смертного.

Познание высшего! Проникновение вселенской мудростью! Теперь нам сложно, а подавляющему большинству и вообще невозможно понять того состояния праздника, не угарно-хмельного, не ритуально-помпезного, а высокодуховного и мудрого. Но если мы обратим свой взор на Юго-Восток, в Древнюю Индию, то увидим – там сохранилось слово-понятие в почти первозданной чистоте. "Праджня" – мудрость, понимание. Вот оно, исконное, разумеется, идеализированное, но все равно бесконечно прекрасное и возвышенное понимание "пражни-праздника", которого ожидал и в который верил каждый человек. И везде мы встречаем понятие "белый", "светлый". Арджуна-Арьюна, асы, асуры-Асилки и очень многие другие – светловолосы, белы. В этом нет поисков каких-то "белокурых бестий", и мы говорили уже о своем подходе и о понимании этого вопроса. Здесь речь идет о чисто этнической черте переселенцев, осваивавших далекий Восток и Юго-Восток. Арии и асы так же светлы, как и альвы-лабы, проживавшие в бассейне реки Эльбы-Лабы. Переселенцы сохранили память и о внешнем облике своих предков-сородичей. И "белизна, светлизна" подразумевается в таких случаях не "абсолютно блондинистая и белокожая", нет – все в сравнении определяется. Для освоившихся на новом месте и потемневших древних индоариев, как, впрочем, и для древних греков, светловолосыми и даже белокурыми, светлокудрыми казались темно-русые и русые "варвары". Таковыми же называли "греки" и рыжеволосых кельтов, то есть, все то, что было хоть чуть светлее смоляных черных кудрей, почиталось "светлизною".

Невозможно коснуться всего – безграничен мир славянской и индоарийской культур со всеми их пересекающимися плоскостями, пространствами. Но не столь просто культурное единство индоевропейских народов. Вспомним славянского женского демона смерти Мару-Мору. На италийской почве, как мы уже писали, проживал ее двоюродный внучок Марс. А в жарких краях, за тысячи километров от Италии и России, на небесах восседал на необыкновенном троне Индра – в своей столице Амаравати, которую мы также описывали. А что такое Амаравати? Это город бессмертных: "нет-смерти" – "а-мара". Из "Авесты" мы узнаем о духе растительности "амерта-те", чье имя переводится как "бессмертие". У древних индийцев напиток бессмертия назывался "амри-та" – корень все тот же. Но уже у "греков" мы видим сильно измененное "амброзия". А ведь эта "амброзия" и лингвистически, и по смыслу тот же самый нектар, который пьют бессмертные, называя его "амритой". Круги замыкаются. Но наверное, фигуры эти посложнее, чем круги.

Из "Слова о полку Игореве", в частности, нам знакома богиня печали Карна. Кто такая римская Карна? Богиня подземного загробного мира, богиня тоски и печали. Что ее имя означает на латыни? Неизвестно. Откуда оно в латыни и на италийской земле? Никто не знает. А славянская Карна – это сплав понятий-обозначений: "карить" – оплакивать, "карать" – наказывать, "корить" – упрекать. Все они укладываются в образ. Кто первичнее?

Повсюду пишут, что славянский Коляда – и сам праздник, и типаж-божество – произошел от латинского "календа". Почему? Откуда "календа" у римлян? Непонятно. А само славянское празднование заключает в себе цикличность, смену годов, новогодние обновленческие ритуалы. Оно объяснимо и по сути своей, и из слова. Коляда – это "коля-да", "колода" "круг дающий", "колесо жизни". Как можно еще выразить саму цикличность более точно, образно, верно? Только через круг, через "коло". Так кто первичнее? Где корни прообраза?

ЯРОСТНАЯ ГЕРА И СЛАВНЫЙ ЯРОСТНЫЙ ГЕРАКЛ

Дубовый Ярила

На палке высокой

Под деревом стал,

Глазами сверкал.

Сергей Городецкий. Ярь

Наверное, с каждой третьей, а может, и второй картины мастеров эпохи Возрождения глядит на нас пухленький и розовощекий божок с крылышками – Амур. В руках у него лук и стрелы, коими беспощадно поражаются сердца людей, с момента меткого попадания превращающихся во влюбленных. Нет нужды распространяться на тему "амуровых игрищ" и самого Амура, все это известно и так. Божок прост и бесхитростен. Имя его идет от "амор", что значит "любовь". Римляне без лишних затей перевели имя греческого прототипа "любовного божка" на латынь – Эрос превратился в Амура.

Считается, что сам теоним "эрос" переводится с греческого как "любовь". Но бывает так, что слова приобретают новые или просто более широкие значения по ходу развития языка. Разумеется, слово "эрос" не исключение.

В. Н. Топоров связывает "эрос" с понятием предела. Об этом он пишет в своей статье, включенной в сборник "Античная балканистика", выпущенный издательством "Наука" в 1987 г. "Вожделение, желание того, чего нет, но что нужно, сродни голоду, и оно-то определяет устремленность Эроса к цели – к прекрасному телу, прекрасным телам, прекрасным душам, к обладанию вечным благом, к рождению в прекрасном – к бессмертию" – так описывает исследователь значение самого понятия "эрос". Оно, это значение, постоянно находится в некоем соприкосновении со значением иного слова – "пэрос", что переводится как "предел". Стремление и предел, желание и барьер. И соответственно преодоление. А это уже связано с корневой основой "пер-", то есть "сквозь", "через", "пере".

Мы говорили уже об этом корне, связанном и с Перуном. "Пер-", "переть", "пронзать", "проходить". А отец Эроса – Порос. Это один из "старейших" богов. Его функциональные качества связаны с "богатством", "обилием", "доходом". Греческий Порос не просто двойник или близнец, это само праславянское божество Пор, или, как еще его называют. Пора, а в более поздних вариантах Порей. Именно с этим славянским теснимом, да и с самим понятием, связаны слова "пора", "опора", "подпора", "порить" – наливаться, толстеть, набирать силу и здоровье. Греческий Порос и славянский Порей уходят корнями в индоевропейское прошлое, это понятно.

Богатство и здоровье, достаток и сила порождают Эроса-любовь, Эроса-стремление, Эроса-вожделение. Здесь перечислены далеко не все значения понятия "эрос". Да и мог ли этот самый Эрос быть замкнут в глубокой древности на самом себе? Нет. Мы уже убеждались, что слова-понятия могут переплетаться в невероятных комбинациях и порождать сказочные и вместе с тем реальные, фантастически непредсказуемые и жизненные образы. Наверняка у истоков Эроса были не только "порос" и "эрос" как "достаток" и "любовь". Попробуем немного разобраться.

Эрос рождается сияющим, златокрылым, златово-лосым. Он довольно-таки далек чисто внешне от изображавшихся на древнегреческих вазах "греков" – смуглокожих и черноволосых. Его, скорее, можно сравнить со светлейшим Арьюной или Арьяманом, такими же изначальными божествами первого поколения. Или же с асами, с Асилками и еще множеством подобных героев, имеющих почти наверняка одного общего предка на еще доиндоевропейском уровне. И здесь снова сплетаются и "греки", и ин-доарии, и славяне, как они сплетаются в известных нам славянских Анче-Анчутке, древнеиндийской Ань-ше, древнегреческой Айсе-божестве "доли", "части", "участи" и в какой-то степени "судьбы". Это сравнение не случайно, ибо Порос и Айса имеют самое, непосредственное отношение к Эросу. Последний рождается не из одного "достатка", а из совмещения или сложения противоположностей: "богатства" и "нищеты", "всего" и "ничего".

Но как бы нам ни хотелось, как бы мы ни старались, до конца понять образ Эроса-пэроса из древнегреческого языка и древнегреческой мифологии мы не сможем. Мы вечно будем доходить до какого-то "предела", наталкиваться на него, а вот "пере-"йти через него мы не сумеем. Почему? Да потому, что для подобного перехода мало вторичной и запоэти-зированной "греческой" мифологии, здесь нужно нечто иное.