Алла Драбкина - Жена по заказу

• Название: Жена по заказу
• Автор: Алла Драбкина
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, Нева
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-3013-9, 5-94850-496-4

Прозябающей в нищете писательнице Евгении Горчаковой наконец улыбнулась удача – ей предложили работу гувернантки в семье богатого книгоиздателя. Она не только присматривает за бесенком «поколения „пепси“», но и становится полноправным членом семьи. И поэтому, когда жену издателя убивают, Евгения берет бразды расследования в свои руки. Чисто женская интуиция и писательский нюх подсказывают ей, что корни преступления таятся в загадочном прошлом…

---

И что же? Хотите пример? Вот тут вы на кухне громко разговаривали по телефону, а мы с ним вышли из комнаты. И вдруг вы начали материться…

Я почувствовала, что краснею. Это мы с Гусаровым обсуждали по телефону нашу жизнь. Но как я могла забыть, что нахожусь не дома!

– И вот вы материтесь, – продолжала Яна, – а я уже думаю, что мне делать без вас. Ведь Виктор сто раз говорил мне, как он не выносит матерящихся женщин. И что же? Он показывает мне, чтобы я молчала. Никакого раздражения, ни малейшего, уж поверьте мне. Я бы даже сказала, что он почти с восторгом прошептал: «Вот дает!» И все. И все, понимаете? Или вот к нам ходит одна художница, подруга жены его сына. По-моему, она лет пять не причесывалась и года полтора не меняла одежду, но вы даже представить не можете, как он с ней носится, как он ее прямо-таки заманивает в гости.

А вот теперь выясняйте его идеалы!

– Ну уж! Поздно этому старому хрычу искать идеалы. Просто он у тебя зарвался, если так, – разозлилась я.

– Да нет, вы не поняли. Он не ищет идеалов и не собирается меня бросать! Просто ему меня мало, и любому действительно интересному мужчине будет меня мало. Я сама это чувствую!

– Яна, не нагнетай русских трагедий, посмотри на подругу Вероничку.

– Глаза б мои на нее не смотрели, – зло бурчит Яна. – Вероничка из другого мира, а мне нравится в вашем. Мне нравятся ваши нищие, но щедрые подруги, нравится, как они говорят и смеются, нравится даже то, что они не в восторге от самих себя. Это при том-то, что умеют то, чего никто не умеет! К черту Вероничку.

Весь вечер Яна, захлебываясь, рассказывает Виктору, где мы были и кого видели. И ее слова – не только слова. Сдается мне, что Яна ненавязчиво сватает ему писательницу Александру Сорокину.

– Да ты сто раз видел ее по телевизору! У нее такое потрясающее чувство юмора. Хотя увидеть у нее только юмор мало, у нее не только юмор…

– А... эта, которая эстрадная актриска! – отмахивается Виктор.

Ну какой он все-таки мудак! Яна растерянно смотрит на меня, и я даю ей понять, чтобы пока прекратила этот разговор. Как-нибудь я сама заведу разговор об Але и об эстраде. Я покажу этому снобу, где раки зимуют. Я еще не продумала как, но объясню ему кое-что и насчет Али, и насчет Яны. Уж раз он меня пока слушает, выслушает и это.

С Кирюшей гораздо труднее. Не прошло и пары недель После хорошей порки, как наш мальчик, прочитав «Детей подземелья», схватил с Яниного стола тысячу долларов, приготовленных совсем не для него, благополучно сбежал из дома (мы с Яной и не заметили, как) и раздал эти деньги в подземном переходе.

Идеалист Виктор был в полном восторге от такого поступка пасынка. Мне пришлось объяснить не только Кирюше, но и Виктору, что так поступать негоже.

– Мальчик проявил доброту… – в восторге горячился Виктор.

– А за чей счет?

– Но он же знает, что мы состоятельны.

– Вы. Не он.

– Ладно. Воспитывайте, как знаете… – в конце концов согласился Виктор.

И вот опять долгие беседы, сказка о том, как один лодырь позволял матери сжигать незаработанные деньги и бросился в огонь за заработанной медной полушкой. Я объясняла, что глупо розданные деньги никого не спасут, что они оказали бы помощь лишь тому человеку, которому предназначались.

– Вот вы какая, – пыхтит Кирюшка, – то сами отдаете свои деньги, то меня за это же ругаете!

– Я отдала свои. Я не взяла их у мамы. И не тысячу баков.

– Я больше не буду… – Он пытается броситься ко мне на шею.

– Почему ты не будешь? Почему ты так легко отказываешься от любых своих поступков. Я сейчас не так зла, как была тогда, когда ты обидел нищего. Просто без спросу брать нельзя, да еще такие большие деньги…

– Тыща баксов? Да у нас в классе ребята приносят и побольше.

– Но, наверное, им дают родители.

– Фигушки. Ребята сами берут.

– И потом об этом рассказывают.

– А что такого. Валяются несчитанные, где попало, вот ребята и берут.

Действительно, какая-то тысяча долларов. Честный пенсионер живет на такие деньги целый год.

Не нравятся мне Кирюшины соученики, но не срывать же его из школы. Совсем не обязательно, что в дармовой государственной соученики будут другие. Может, еще и похуже этих, как-никак присмотренных.

Я решаю пристроить Кирюшу в какой-нибудь кружок, потому что именно в кружке моя дочь, например, получила будущую профессию. И не только профессию, все ее лучшие подруги были из кружка ИЗО, а вовсе не из школы.

Но оказывается, теперь и с кружками вовсе не так просто. Везде надо платить, а потому детские коллективы будут такие же, как в платной школе.

Да и что говорить о кружках, если я еще не знаю, что нравится Кирюше, к чему у него способности.

Пока суд да дело, мы с ним то поем, то пляшем, то рисуем. Вместе со мной он с удовольствием занимается чем угодно, но без меня не станет ни петь, ни плясать, ни рисовать, это совершенно очевидно.

Я мучительно ломала голову, выискивая Кирюшины таланты и пристрастия, а он вдруг совершенно неожиданно говорит мне:

– Я сочинил стих. Хочу быть писателем.

Картинка называется «Не ждали».

О нет, я не смеюсь. Как говорят, чем бы дитя ни тешилось…

– Читай.

И он читает:

– Жила-была на свете

Попрыгунья Стрекоза.

Из семейства четверокрылых

Была она.

Зима к ней подобралась

И вдарила в глаза.

Почти лишилась зренья

Попрыгунья Стрекоза.

И к Муравью однажды

Стрекозочка ползет.

«Спаси меня, братишка», –

Такую речь ведет.

И Муравей сказал ей:

"Вали-ка ты в торчки

И в магазине «Оптика»

Купи себе очки".

Очки она купила,

Надела их на хвост,

Но ничего не видит.

Знать, Муравей – прохвост.

К нему опять Стрекозка

Ползет от всей души.

А Муравей жестокий:

«Пойди-ка попляши!»

Молодое дарование смотрело на меня сияющими от поэтического восторга глазами и ждало оваций.

По-доброму, надо было спустить ему штанишки и долго лупить, приговаривая: «Не пиши! Не пиши!»

Но я не стала обманывать его ожиданий и похвалила:

– Прекрасные стихи.

Удивительный мальчик. Он подхватил болезнь своего дома прямо-таки из воздуха. Но тогда что бы значили его предыдущие подвиги на ниве полной аморальности?

Стоило подумать. Стоило, стоило!

Как стыдно задним числом осознавать, что ты чего-то не поняла вовремя и не сделала того, что могла.

На бал в ресторан «Фантом» мы с Яной и Виктором явились чуть раньше, поскольку именно они были хозяевами и должны были принимать гостей.

Но Нефедов уже сиял своим присутствием, будучи «как денди лондонский одет». Яна состроила в его сторону гримасу, но подошла уже с улыбкой «чииз». Он состроил ей такую же улыбку, нагло-преднамеренно демонстрируя ее деланность. В улыбке, обращенной ко мне, издевательства не было, скорей изумление.

– Слушайте, где вы отхватили такое платье?

Да и мадам тоже... кто вас так одел?

После его комплимента я еще больше почувствовала свою «одетость» – уверенность в себе и свободу. От Яны было просто не отвести глаз. Я еще раз подивилась Варькиному воображению: как это она, лишь взглянула на Яну, угадала стиль, цвет и фасон будущего платья. Конечно, Яне все идет, но чтобы до такой степени…

Они стояли рядом и раскланивались с прибывающими гостями. Несмотря на разницу лет, они были очень красивой парой, Яна и Виктор. Казалось, Виктор родился для таких вот приемов. леса, морда чуркой с глазками, жидкие волосы, короткие ноги. Но сегодня она была одета так, что изъянов фигуры совершенно не чувствовалось. В ее силуэте даже была некоторая стройность. (Потом я узнала, что ее обшивает Варька).

«Спиногрыз» был из тех молодых людей, на которых не посмотрит ни одна его сверстница. Нет, он не был малорослым и не был уродом, но в лице его сквозило такое духовное тщедушие, такая вымороченная астения и безволие, что я почти физически почувствовала влажное прикосновение его рыбьей руки, как будто и впрямь пожала эту руку.

И еще я почему-то была уверена, что при всем при том этот молодой человек весьма высокого о себе мнения и выламывается перед любительницей «молодых тел» при каждом удобном случае. Нет-нет, я не из тех, кто освистывает такие неравные браки, в некоторых случаях я их даже приветствую, а в некоторых – сочувствую. Но пожирательница тел Беатриса вызывает у меня отягощение вместе со своим спиногрызом.

– О! Какая феерическая вульгарность! – закатил глаза Нефедов. – Мадам Гнилова!

Гнилова стояла рядом с Яной, и казалось, что она – отражение Яны в кривом зеркале. Гнилова тоже была в зеленом и тоже с кружевами. Но настоящие Янины кружева были потаенными, подшитыми с изнанки, а искусственные нейлоновые кружева Гниловой жестко топорщились снаружи, подшитые к такому же жесткому – из парчи, что ли, – колом стоящему платью. У Гниловой были светлые волосы и голубые глаза, но никому бы не пришло в голову назвать ее блондинкой с голубыми глазами, потому что волосы были тусклы, а глаза – водянисты. Копилочный ротик, почти без губ, делал ее похожей на какую-то белесую глубоководную рыбу. Может, я и зло характеризую Гнилову, но ей было хорошо за сорок, а в таком возрасте человек уже должен отвечать за свое лицо. Как же и чем она жила, если так мертво выглядела в итоге этой жизни? Бедная Гнилова.