Ричард Метсон - Я-легенда

• Название: Я-легенда
• Автор: Ричард Метсон
• Жанр: Ужасы и Мистика

Он последний живой человек на Земле. Он-легенда.

---

 Оба молчали, и только треск умолкшей пластинки, продолжавшей крутиться на диске проигрывателя, нарушал тягостную тишину.

 Она не глядела на него, внимательно уставившись в пол, и взгляд ее был пуст и холоден. Она явно не хотела встретиться с его взглядом. Как странно, - думал он, - мне приходится искать аргументы в защиту того, что еще вчера было необходимостью и казалось единственно возможным. За прошедшие годы он ни разу не усомнился в своей правоте. И только теперь, под ее давлением, такие мысли закопошились в его сознании. И мысли эти казались чужими, странными и враждебными.

 - Ты в самом деле полагаешь, что я не прав? - недоверчиво переспросил он.

 Она прикусила нижнюю губу.

 - Руфь? - спросил он.

 - Не мне это решать, - ответила она.

18

 - Вирджи!

 Темная фигура отпрянула к стене, словно отброшенная хриплым воплем Нэвилля, рассекшим ночную тишину. Он вскочил с кресла и уставился в темноту. Глаза его еще не расклеились ото сна, но сердце колотилось в груди как маньяк, который лупит в стены своей темницы, требуя свободы.

 Вскочив на ноги, он судорожно пытался понять, где он и что с ним происходит. В мозгах царила полная неразбериха.

 - Вирджи? - снова осторожно спросил он. - Вирджи?..

 - Это... Это я... - произнес в темноте срывающийся голос.

 Он неуверенно шагнул в сторону тонкого луча света, пробивающегося через открытый дверной глазок. Он тупо моргал, медленно вникая в происходящее.

 Она вздрогнула, когда он положил руку ей на плечо и крепко сжал.

 - Это Руфь. Руфь, - сказала она перепуганным шепотом.

 Он стоял, медленно покачиваясь в темноте, абсолютно не понимая, что это за тень маячит перед ним.

 - Это Руфь, - сказала она чуть громче.

 Пробуждение обрушилось на него словно поток ледяной воды из брандспойта. Его мгновенно скрутило всего, словно от холода, в животе и в груди заныло, мышцы болезненно напряглись. Это была не Вирджи. Он помотал головой и протер глаза. Руки еще плохо слушались его.

 Взвешенное состояние, подобное неожиданной глубокой депрессии, охватило его, и он стоял на месте, глядя перед собой и слабо бормоча. Он чувствовал, что его слегка покачивает, вокруг царила темнота, и туман медленно освобождал его сознание.

 Он перевел взгляд на открытый глазок, затем снова на нее.

 - Что ты здесь делаешь? - спросил он. В голосе его слышны были остатки сна.

 - Н-ничего, - сказала она. - Я... просто мне не спалось.

 Лампочка зажглась неожиданно, и он на мгновение зажмурился. Затем снял руку с выключателя и обернулся. Она все еще стояла, прижавшись к стене и моргая от внезапного яркого света. Руки ее были опущены вдоль туловища и сжаты в кулаки.

 - Почему ты одета? - удивленно спросил он.

 Она напряженно глядела на него. Дыхание было тяжелым. Он снова протер глаза и откинул назад длинные волосы, спутавшиеся с бакенбардами.

 - Я... просто смотрела, что там делается, - она кивнула в сторону входной двери.

 - Но почему ты одета?..

 - Мне не спалось. Я никак не могла заснуть.

 Он стоял, глядя на нее, все еще чуть покачиваясь, чувствуя, как постепенно успокаивается сердцебиение. Через открытый глазок снаружи доносились крики, и он различил привычный вопль Кортмана:

 - Выходи, Нэвилль!

 Подойдя к глазку, он захлопнул его и обернулся.

 - Я хочу знать, почему ты одета, - снова сказал он.

 - Нипочему.

 - Ты собиралась уйти, пока я сплю?

 - Да нет, я...

 - Я тебя спрашиваю! - он схватил ее за запястье, и она вскрикнула.

 - Нет, нет, что ты, - торопливо проговорила она, - как можно, когда они все там?

 Он стоял и, тяжело дыша, вглядывался в ее испуганное лицо. Он чуть вздрогнул, вспомнив свое пробуждение - состояние шока, когда ему показалось, что это Вирджи.

 Он отбросил ее руку и отвернулся. Он полагал, что прошлое уже давно умерло, - но нет. Сколько же времени для этого нужно?

 Он молча налил себе рюмку виски и торопливо, судорожно заглотил. Вирджи, Вирджи, - горестно звучало в его мозгу, - ты все еще со мной. Он закрыл глаза и с силой стиснул зубы.

 - Ее так звали? - услышал он голос Руфи.

 Мышцы его напряглись, но лишь на мгновение; он чувствовал себя разбитым.

 - Все в порядке, - голос его звучал глухо и потерянно, - иди спать.

 Она сделала шаг в сторону.

 - Извини, - проговорила она, - я не хотела...

 Внезапно он почувствовал, что не хочет отпускать ее. Он хотел, чтобы она осталась. Без всякой причины, только бы снова не остаться в одиночестве.

 - Мне показалось, что ты - моя жена, - услышал он собственный голос. - Я проснулся и решил...

 Он как следует хлебнул виски и, поперхнувшись, закашлялся. Руфь терпеливо ждала продолжения, лицо ее находилось в тени.

 - ...Решил, что она вернулась, понимаешь ли... - медленно продолжал он, с трудом отыскивая слова. - Я похоронил ее, но однажды ночью она вернулась. И я тогда увидел - тень, силуэт - это было похоже на тебя. Да. Она вернулась. Мертвая. И я хотел ее оставить с собой. Да, хотел. Но она уже была не той, что была прежде. Видишь ли, она хотела только одного...

 Он подавил спазм в горле.

 - Моя собственная жена, - голос его задрожал, - вернулась, чтобы пить мою кровь...

 Он швырнул свой бокал о крышку бара, развернулся и зашагал: дошел до входной двери, развернулся, снова вернулся к бару и уставился в одну точку. Руфь молчала. Она стояла все там же, прислонившись к стене, и слушала.

 - Я избавился от нее, - наконец сказал он. - Мне пришлось сделать с ней то же самое, что и с остальными. С моей собственной женой. - Какое-то клокотанье в горле мешало ему говорить. - Колышек. - Его голос был ужасен. - Я вколотил в нее... А что еще я мог сделать. Я ничего больше не мог. Я...

 Он не мог продолжать. Его трясло. Он долго стоял так, плотно закрыв глаза...

 Потом снова заговорил:

 - Это было почти три года назад. И до сих пор я помню... Это сидит во мне, и я ничего не могу с этим поделать. Что делать. Что делать?! - Боль воспоминаний снова захлестнула его и он обрушил свой кулак на крышку бара. - Как ты ни старайся, этого не забыть. Никогда не забыть... И не загладить - и не избавиться от этого! - Он запустил трясущиеся пальцы в свою шевелюру... - Я знаю, что ты думаешь. Я знаю. Я не верил. Я сначала не верил тебе. Мне было тихо и спокойно в своем маленьком и крепком панцире. А теперь, - он медленно помотал головой, и в его жесте сквозило поражение, - в одно мгновение исчезло все... Уверенность, покой, безопасность. Все пропало...

 - Роберт...

 В ее голосе что-то надломилось.

 - За что нам это наказание? - спросила она.

 - Не знаю, - с горечью сказал он. - Нет причины. Нет объяснения. - Он с трудом подбирал слова. - Просто так все устроено... Так все и есть.

 Она приблизилась к нему. И вдруг - он не отстранился и, не колеблясь, привлек ее к себе. И они остались вдвоем - два человека в объятиях друг друга, песчинкой затерянные среди безмерной, бескрайней темноты ночи...

 - Роберт, Роберт.

 Она гладила его по спине, руки ее были ласковыми и родными, и он крепко обнимал ее, закрыв глаза и уткнувшись в ее теплые, мягкие волосы. Их губы нашли друг друга и долго не расставались, и она, отчаянно боясь выпустить его, крепко обняла его за шею...

 Потом они сидели в темноте, плотно прижавшись друг к другу, словно им теперь принадлежало последнее, ускользающее тепло этого угасающего мира, и они щедро делились им друг с другом.

 Он чувствовал ее горячее дыхание, как вздымалась и опадала ее грудь; она спрятала лицо у него на плече, там, куда скрипач прячет свою скрипку, он чувствовал запах ее волос, гладил и ласкал шелковистые пряди, а она все крепче обнимала его.

 - Прости меня, Руфь.

 - Простить? За что?

 - Я был резок с тобой. Не верил, подозревал.

 Она промолчала, не выпуская его из объятий.

 - Ох, Роберт, - наконец сказала она, - как это несправедливо. Как несправедливо. Почему мы еще живы? Почему не умерли, как все? Это было бы лучше - умереть вместе со всеми.

 - Тсс-с, тс-с, - сказал он, чувствуя, как какое-то новое чувство разливается в нем: и сердце и разум его источали любовь, проникающую во все поры и невидимым сиянием исходящую из него, - все будет хорошо.

 Он почувствовал, что она слабо покачала головой.

 - Будет. Будет, - сказал он.

 - Разве это возможно?

 - Будет, - сказал он, хотя чувствовал, что ему самому трудно поверить в это, хотя понимал, что в нем говорит сейчас не разум, а это новое, освобожденное, всепроникающее чувство.

 - Нет, - сказала она. - Нет.

 - Будет, Руфь, обязательно будет.

 Сколько они просидели так, обнявшись и прижавшись друг к другу? Он потерял счет времени. Все вокруг потеряло значение, их было только двое, и они были нужны друг другу - и поэтому они выжили и встретились, чтобы сплести свои руки и на мгновение забыть об ужасной гибели всего былого мира...