Николас Эванс - Заклинатель

• Название: Заклинатель
• Автор: Николас Эванс
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000683-7

Уже давно что-то не ладится в отношениях между Энни, энергичной деловой женщиной, и ее дочкой Грейс. А когда в результате несчастного случая Грейс и ее лошадь становятся калеками, девочка и вовсе замыкается в себе. Энни не дает усыпить обезумевшее животное, понимая, что тогда в душе ее дочери навсегда умрет что-то, может быть, самое главное. Через всю Америку везет она их в Монтану к «шептарю», как в старой Англии называли знахарей, обладающих даром исцелять лошадей. Встреча с этим удивительным, мудрым, красивым человеком полностью меняет их отношение к жизни и друг к другу… И саму их жизнь…

---

– О, Энни, я не знаю…

– Мне самой этого хочется.

Почему любовь превращает нас в изощренных лжецов, думала Энни. Почему ведет нас темными и запутанными аллеями? И когда муж кончил, она сказала себе с печальной уверенностью, что их отношения никогда уже не будут прежними, что этот ее лживый поступок был, по сути, прощальным подарком Роберту.

Позже, уже в темноте, он вошел в нее. Ночь была такой темной, что они не видели лиц друг друга, и Энни радовалась этому. Наконец она немного возбудилась и, отдавшись убаюкивающему ритму их соития, обрела ненадолго забвение.

3

После завтрака Роберт отвез Грейс к конюшням. Дождь освежил воздух и умыл землю, а небосвод над головой был ярко-голубым. Роберт обратил внимание, что дочь этим утром непривычно сдержанна и серьезна, и спросил, хорошо ли она себя чувствует.

– Папа, перестань спрашивать одно и то же. Со мной все в порядке. Пожалуйста.

– Извини.

Грейс улыбнулась, ласково гладя его руку, и Роберт решил больше не докучать ей. Дочь позвонила Джо еще из дома, и когда они подъехали к конюшне, мальчик уже вел Гонзо с пастбища. Увидев их, он широко заулыбался.

– Доброе утро, молодой человек, – поздоровался Роберт.

– Здравствуйте, мистер Маклин.

– Называй меня просто Роберт.

– Хорошо, сэр.

Он ввел Гонзо в конюшню. Роберт видел, что сегодня Грейс хромает сильнее, чем вчера. Один раз она чуть не потеряла равновесие и удержалась потому, что вовремя ухватилась за дверцу стойла. Роберт смотрел, как они седлали Гонзо, и расспрашивал Джо о пони – сколько тому лет, какой у него рост, какой характер. Джо отвечал вежливо и толково. Грейс все время молчала. По выражению ее глаз Роберт видел, что дочь встревожена. Джо бросал на нее выразительные взгляды, и Роберт понял, что мальчик тоже недоумевает. Впрочем, ни один из них вопросов не задавал.

Гонзо вывели через заднюю дверь на манеж. Грейс готовилась сесть в седло.

– Ты без шапочки? – спросил Роберт.

– Ты говоришь о жокейской?

– Ну конечно.

– Да, папа. Без нее.

Роберт пожал плечами.

– Тебе лучше знать.

Грейс посмотрела на отца прищурившись. Джо переводил взгляд с одного на другого, по-прежнему широко улыбаясь. Девочка взяла поводья и, опираясь на плечо Джо, поставила левую ногу в стремя. Но как только вся тяжесть тела пришлась на протез, что-то случилось – Грейс сморщилась от боли.

– Вот черт, – выругалась она.

– Что такое?

– Ничего. Все хорошо.

Дочь с заметным усилием перекинула ногу и села в седле. Роберт уже понимал, что дела плохи, а теперь видел, как исказилось лицо девочки и на глазах выступили слезы.

– Грейси, что с тобой?

Дочь покачала головой. Сначала Роберт подумал, что дочь плачет от боли, но когда она заговорила, он понял, что это слезы ярости.

– Ничего не получилось. – Она словно выплевывала слова. – Все сорвалось…

Всю оставшуюся часть дня Роберт пытался дозвониться до Венди Ауэрбах. В клинике был установлен автоответчик с номером экстренной помощи, но он – как ни странно – был постоянно занят. Может, из чувства солидарности треснули все протезы в Нью-Йорке или во всех оказался какой-то скрытый дефект, проявившийся в одно и то же время? Когда Роберт наконец дозвонился, дежурная сестра сказала ему, что ей очень жаль, но у них не принято давать домашние телефоны врачей. Если дело действительно такое срочное (а дежурная явно сомневалась в этом), она попробует сама связаться с доктором Ауэрбах. Через час сестра перезвонила им и сказала, что доктора Ауэрбах не будет дома до вечера.

Пока они ждали ответного звонка, Энни разыскала по телефону Терри Карлсон, чей номер, в отличие от номера Венди Ауэрбах, значился в телефонной книге. Терри сказала, что знает одного протезиста в Грейт-Фоллс, который мог бы быстро изготовить протез, но она лично не советовала бы с ним связываться. Грейс уже привыкла к определенному типу протеза, и заменять его сейчас – значило бы отбрасывать ее назад.

Хотя слезы Грейс переполошили Роберта и он очень сочувствовал дочери, в глубине души он даже радовался, что сюрприз не удался. Ему было более чем достаточно того, как дочь садилась на Гонзо. И при одной мысли о том, что она повторит этот эксперимент с Пилигримом, ему становилось плохо. То, что конь стал спокойнее, еще ни о чем не говорит.

Впрочем, своих сомнений он не высказывал, понимая, что не может быть объективным. Единственные кони, с которыми он чувствовал себя уверенно, были игрушечные лошадки в магазинах, которым в спину кидали монетки, чтобы они кружились. Так как эту идею с сюрпризом поддерживала не только Энни, но и Том, Роберт счел за лучшее помалкивать.

Наконец позвонила Венди Ауэрбах и попросила Грейс точно описать, где именно треснул протез, а потом сказала Роберту, что Грейс надо срочно возвращаться в Нью-Йорк. В понедельник ей сделают новый слепок, в среду – примерка, а к концу недели будет готов новый протез.

– Ладненько?

– Ладненько, – согласился Роберт, поблагодарив ее.

На семейном совете в гостиной речного домика было решено поступить так: все трое летят в Нью-Йорк и через неделю возвращаются – тогда Грейс и воссядет триумфально на Пилигрима. К сожалению, при этом не сможет присутствовать Роберт – ему придется снова лететь в Женеву. Стараясь придать голосу убедительность, Роберт выразил сожаление, что не увидит такого зрелища.

Энни позвонила Букерам. К телефону подошла Дайана, она уже знала об их неприятности и выражала горячее сочувствие. Конечно, они могут оставить у них Пилигрима, сказала она. Смоки за ним присмотрит. Они с Фрэнком возвращаются из Лос-Анджелеса в субботу. Насчет Тома она точно не знает – он может и задержаться. Дайана приглашала их всех сегодня вечером к ним на барбекю. Энни поблагодарила и сказала, что они с радостью приедут.

Затем Роберт позвонил в авиакомпанию. Там возникли проблемы. На рейс от Солт-Лейк-Сити до Нью-Йорка, которым возвращался Роберт, оставался еще только один билет, Роберт попросил зарезервировать его за ним.

– Ничего – я прилечу позже, – сказала Энни.

– А, собственно, зачем? – подумал вслух Роберт. – Ты можешь остаться здесь.

– Но Грейс нельзя лететь назад одной.

Тут в разговор вступила сама Грейс.

– А почему, мамочка? Ведь летала же я одна в Англию, когда мне было только десять лет.

– Это другое дело. Но здесь у тебя будет пересадка. Зачем одной бродить по аэропорту?

– Энни, – вмешался Роберт, – не забывай, что пересадка – в Солт-Лейк-Сити, а там полно примерных христиан, побольше, чем в Ватикане.

– Мама, я уже не ребенок.

– Нет, ребенок.

– О ней позаботится авиакомпания, – прибавил Роберт. – И если уж на то пошло, с ней может полететь Эльза.

Роберт и Грейс терпеливо смотрели на Энни, ожидая ее решения. Еще по дороге из Бьютта Роберт заметил в Энни нечто новое – она как-то изменилась. В аэропорту он обратил внимание только на внешние перемены, обрадовавшись ее здоровому свежему виду. В машине Энни со спокойной веселостью прислушивалась к шутливой болтовне отца и дочери. Но позже ему показалось, что за ее подчеркнутой невозмутимостью кроется какая-то печальная тайна. В постели Энни довела его до блаженного безумия, но и тут он догадался, что не желание руководило ею, а нечто другое, какая-то скорбная неведомая ему тайна.

Роберт уверил себя, что все эти перемены, каковы бы они ни были, несомненно связаны с потерей работы. Но сейчас, дожидаясь решения жены, Роберт вынужден был признаться себе, что Энни для него – загадка.

Энни глядела в окно. Этот весенний день был прекрасен. Она повернулась к мужу и дочери, скорчив комическую печальную гримаску.

– Что ж, значит, придется куковать одной.

Все засмеялись. Грейс обняла мать:

– Бедненькая мамочка!

Роберт улыбнулся жене.

– Устрой себе небольшой отдых, – улыбнулся Роберт. – Наслаждайся жизнью. После года работы на Кроуфорда Гейтса тебе как никогда нужна передышка.

Позвонив в авиакомпанию, Роберт подтвердил заказ на билет для Грейс.

Костер развели у излучины реки, в укромном месте, где круглый год стояли грубо сбитые деревянные столы; верхние доски покоробились и пожухли от воды и солнца. Энни как-то наткнулась на столы во время утренней пробежки – от бега она и здесь не отказывалась. С того дня как перегоняли скот, она бегала только один раз, тогда же с изумлением услышав свои слова, обращенные к дочери. Энни тогда сказала, что идет бегать трусцой. Да, если она влилась в неисчислимую армию бегунов трусцой, значит, ее дела плохи.

Мужчины пришли раньше и занялись устройством костра. Грейс, которой даже с палкой было бы трудно доковылять сюда на заклеенном пластырем протезе, приехала к месту пикника вместе с Джо в «Шевроле», нагруженном всякой снедью и напитками. Дайана, Энни и близнецы отправились вслед за ними пешком. Шли они неторопливо, наслаждаясь предзакатным солнцем. Поездка в Лос-Анджелес перестала быть секретом, и мальчишки чуть с ума не посходили от радости.