Георгий Реймерс - Северная корона

• Название: Северная корона
• Автор: Георгий Реймерс
• Издательство: Приокское кн. изд-во
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1969

Реймерс, Георгий Константинович (р. 1915, ) - русский писатель-фантаст. Летчик по профессии. Окончил Тамбовское летное училище (1937). Работал пилотом ГВФ в Казахстане, Сибири, Средней Азии, налетал более миллиона километров.

Первые публикации - 1961.

Повесть "Северная Корона" (1969) представляет собой значительно дополненную и расширенную переделку повести "Неземной талисман" (1964).

---

Лоэма подняла голову и встретилась с ним глазами. Не выдержав ее взгляда, Прохор потупился. По лицу Лоэмы промелькнула легкая усмешка.

— Эзо миано вэй ай Лона! — услышали друзья грудной низкий голос и поняли: — Привет вам, инопланетные гости Лоны!

Глава 16. Сомнения Никрима

Сидя у огромного стола, похожего на сложный агрегат из-за множества смонтированного на нем оборудования, Никрим изучал материалы опытов по применению антивещества в борьбе с метеорной опасностью.

Несмотря на тщательные разведки, проводимые метеорной службой, выбор наиболее безопасных трасс и другие меры предосторожности, звездолеты и планетолеты еще не были гарантированы от столкновений с «небесными камнями». Недаром лучшим напутственным пожеланием у космонавтов считалась фраза: «Свободного вам пространства!».

Время от времени приходящие из космоса тревожные, а порой и роковые сигналы заставляли ученых Лоны прилагать все силы и способности для изобретения надежного средства борьбы с встречными метеоритами.

По роду своей деятельности Никрим занимался разработкой других проблем, но слишком велика была боль и горечь от безвозвратных потерь, поэтому все немногое время, остававшееся в личном распоряжении, он отдавал усовершенствованию сконструированного им аппарата.

Последние опыты обнадеживали. Поток античастиц, сконцентрированный в узком направленном вперед луче, уничтожал на пути звездолета все, состоящее из обычной материи. Управляемая с Лоны ракета без экипажа благополучно прошла на полной скорости сквозь густой метеорный рой и теперь возвращалась обратно.

Никрим считал, что аппарат выдержал испытание и после небольших доработок его можно принять на оснащение космических кораблей. Надев на голову датчик фиксирующей аппаратуры — легкий сетчатый шлем с множеством электродов, Никрим удобно расположился в кресле и стал обдумывать окончательный вариант аппарата защиты.

Теперь уже ни одна мысль не могла исчезнуть, фиксировалось все, над чем думал и что представлял себе Никрим. Оставалось только систематизировать зафиксированное.

Вскоре его размышления прервал голос Эрея:

— Первый раздел программы завершен. Аола ждет указаний, — доложил оператор из Центра.

— Пусть она придет ко мне, — ответил Никрим.

Аола вошла легко, беззвучно. Никрим полулежал с закрытыми глазами. На первый взгляд могло показаться, что он отдыхает, но сосредоточенное лицо и напряженно сдвинутые брови свидетельствовали о нелегкой умственной работе. Чуть слышно пощелкивал автомат фиксации. Увидев, что Никрим занят, Аола не стала прерывать ход его мыслей. Она села в свободное кресло и задумалась.

Вот какие они, люди Земли. Внешне очень похожи на нас, вернее на наших предков, живших в период начала развития техники. Тогда еще господствовал физический труд и лоны тоже были сильными и угловатыми. Несмотря на огромную разницу в уровне цивилизаций, Аола чувствовала симпатию к людям. Ей нравилось, что они физически развиты и своеобразно красивы. Мысленно сравнивая мужчин, она убеждалась, что больше других ей импонирует стройный, правильно сложенный, со светлыми волосами и глазами, какие часто встречаются у лонов. Его называют Игорь. Аола заметила, что глаза Игоря блестят как-то особенно, а лицо становится розовым, когда он на нее смотрит.

— Ты долго ждешь? — услышала она голос Никрима.

— Нет, я пришла недавно. Не хотела тебе мешать.

— Благодарю. Я смог закончить сложный расчет. — Никрим снял с головы сетчатый датчик и выключил аппаратуру фиксации мысли. — Ты утомлена? озабоченно спросил он.

— Немного. С ними так непривычно.

— Может быть, выполнение второго раздела поручить другому?

— Продолжать должна я. Они ко мне присмотрелись и доверяют.

— Пусть будет так, — согласился Никрим. — Но после окончания программы ты отправишься на остров Восстановления Сил. А теперь сообщи результаты.

— Все проходило почти так, как намечено. Я расскажу о своих впечатлениях.

Никрим жестом выразил согласие и стал внимательно слушать.

— Значит, ты убеждена, что теперь люди умственно хорошо развиты и смогут усвоить многое из наших знаний? — спросил он, когда Аола закончила.

— Да.

— Меня это радует. Наш долг — помочь развитию их цивилизации, но прежде… — Он задумался.

— Ты опасаешься? — спросила Аола.

— Известно ли тебе, какими были люди во время посещения их планеты нашими астронавтами? — в свою очередь поинтересовался Никрим.

— Да. Но то были их далекие предки.

— Нельзя поручиться, что современные люди избавлены от трагического наследия и не применят полученные знания для насилия и убийства, — продолжал Никрим. — До тех пор, пока мы не убедимся в обратном, следует воздержаться от приобщения людей к нашим главным достижениям.

— Ты прав, Никрим, не нужно торопиться. Но я верю в лучшее и надеюсь, что люди будут нашими достойными братьями по разуму.

Глава 17. На Лоне

Какое пышное буйство растительности! Аола с Татой шли по тоннелю, образованному сплетением ветвей. Тата поражалась непривычной причудливости форм. Легкие, как кружева, резные листья, колышущиеся от малейшего дуновения, и тут же плотные тяжелые грозди не то соцветий, не то плодов. Над головой свисают мясистые сине-зеленые цилиндры. Они так налиты соком, что к ним рискованно прикасаться. Вот-вот брызнет. Из глубины зарослей золотистые диски излучают янтарный свет, смягчающий синий полумрак тоннеля. Палящие лучи Зеленого светила не проникают сквозь густые кроны деревьев. Насыщенный кислородом воздух здесь ароматен и свеж. Дышится легко. Тата чувствует прилив энергии и бодрости. «Как свободно, почти без усилий, тут идешь! Наверное, сила тяготения меньше, чем на Земле», — думает она и с трудом сдерживается, чтобы не выкинуть какое-нибудь ребячество. А ведь так и хочется побежать, запрыгать, покувыркаться на мягкой голубой траве, плотно застилающей почву.

Заметив белую звездочку, сидящую на шарообразном стебле, Тата протянула к ней руку, но тут же спохватилась и отдернула. Кто знает, что это такое? Может быть, ядовито или жжется.

— Бери, не бойся, — улыбнулась Аола.

Тата сорвала странный цветок и понюхала. От сильного запаха стало удивительно весело. Она рассмеялась.

— Это цветок радости, — сказала Аола. — Когда будет грустно — понюхай его, все пройдет. Если хочешь — попробуй, он приятен на вкус.

Тата удивленно взглянула на нее.

— А можно? Ничего не случится?

— Конечно, ничего. На Лоне нет вредных растений или животных.

Тоннель окончился цветущей аркой, за которой оказалось просторное помещение, полное воздуха и света. Одна из стен была совершенно прозрачна, сквозь нее открывался вид на живописную поляну… Заросшая высокой голубовато-зеленой травой, она сбегала вниз, к узкой полоске пляжа, где фиолетовые волны лениво накатывались на розовый песок. С двух сторон к поляне подступал лес. Под деревьями, похожими на конусы, опрокинутые острием вниз, бродили какие-то животные. Большие белые птицы медленно кружились над лесом. В сапфирно-синем небе ярко сияла Зеленая звезда.

Ахнув от восторга, Тата побежала к двери. Створки распахнулись. Выбежав на открытый балкон, она словно попала в духовку. Поляна дышала зноем. Падающие из зенита зеленые стрелы лучей обжигали. Девушка поспешно ретировалась под защиту стен. Двери автоматически захлопнулись.

— Ну и чертовская жарища!

— У нас теперь самое теплое время. Когда зайдет Зеленая — станет прохладнее, — пояснила Аола и спросила: — Что означает твое новое слово?

Тата смутилась. Как объяснить ей, что такое черт? Пожалуй, лучше не вдаваться в такие подробности. Но ответить на вопрос все-таки нужно.

— Это… Ну как тебе сказать, это слово употребляют, когда хотят охарактеризовать что-нибудь производящее очень большое впечатление.

— Значит, можно сказать: «чертовски хорошее» или «чертовски любимое?» совершенно серьезно спросила Аола.

Тата вспыхнула.

— Н-нет, так не говорят. Это скорее об не очень хорошем. — Теперь уже мысленно чертыхнулась Тата: «И какой черт дернул меня за язык! Тьфу, опять»…

Аола чуть улыбнулась.

— Пойдем искупаемся и переоденемся. Скафандры здесь не годятся.

Выйдя из прохладной, душистой воды бассейна, Тата скептически рассматривала очень легкую, почти воздушную одежду.

— Нет ли чего-нибудь поплотнее? — спросила она Аолу.

Та взглянула на нее с недоумением.

— Зачем? Эта ткань достаточно холодит и предохраняет от лучевых ожогов. А когда будет прохладно, надень еще накидку.

— Нет, я не про то. Не кажется ли тебе, что она слишком просвечивает?

Аола пожала плечами.