Казимир Валишевский - Царство женщин

• Название: Царство женщин
• Автор: Казимир Валишевский
• Издательство: Терра – Книжный клуб
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-275-00950-х

Историческое сочинение «Царство женщин» польско-французского историка Казимира Валишевского (1849-1935) на сегодняшний день является одним из наиболее увлекательных изложений истории России в эпоху дворцовых переворотов, созданное писателем на основе реальных исторических документов.

Текст произведения представлен в новой редакции и в современной орфографии.

---

Задача осложнялась еще необходимостью, явившеюся теперь, провести границу между военной и штатской службой, обуславливаемую требованиями современной жизни. В 1737 г. с этой целью были учреждены различные экзамены. Не выдерживавших их записывали в матросы. Таким образом служба во флоте превратилась в наказание.

Что касается рекрутских наборов, то в 1732 г. Миних подал мнение, указывавшее, что в основании набора лежала система выкупа. Автор записки говорит, что набор делается таким образом: «Велено например набрать 16 000 человек; при этом приходится на 320 человек поставить одного рекрута; 320 человек соглашаются кого-нибудь купить в рекруты, собирается для этого с каждого двора по три или четыре гривны, и на каждого рекрута придется среднее число 150 рублей, что со всех крестьян, обязанных ставить рекрут, получится от двух до трех миллионов. Такими великими деньгами нанимается бобыль, ни к чему не годный, часто пьяница, больной или увечный; ежели же такого нет, то крестьяне ищут какого-нибудь беглого или бурлака». Таким образом государству от этих миллионов не было ни малейшей пользы. Миних указывал также причины, почему не находилось добровольца, а очень часто люди себя калечили, чтоб не попасть в военную службу. Во 1-х: «Во время тяжелой шведской войны каждая семья должна была отдать рекрута, и все эти рекруты погибли на войне, или, по крайней мере, домой не возвратилась; 2) От неприятеля столько людей не побито, сколько погибло от дурного распоряжения офицеров, например при стрости Петербургской крепости и Ладожского канала в первые годы; 3) Но главная причина, что солдаты из военной службы не отпускаются до глубокой старости или увечья, так что, когда они приходят домой, то родным помогать ни в чем не могут и принуждены питаться от их милостыни».

Миних предлагал брать рекрутов по жребию и ограничить службу десятью годами. Его мнение не было принято во внимание и в 1732 г. насчитывалось 20 000 дезертиров.

До последнего времени принято приписывать все хорошее и плохое, все особенности военного управления этой эпохи данцигскому победителю. В действительности, он пользовался влиянием в этой области только в сравнительно короткий период: от 1730 до 1734 г. С этого времени и до 1737 г. он был занят своими походами, а после того его всецело поглотила политика. В этих границах, кроме указанных начинаний – из которых именно те, которые не встретили приема, были особенно удачны – его участие можно резюмировать главным образом в трех отношениях: исключительное применение иностранных образцов, воинских упражнений и мундиров, не принимая во внимание национальных нравов; усиление дисциплины даже против бесчеловечности, господствовавшей при Петре; уничтожение участия в административном контроле, предоставленного Петром военным.[221] Армия европеизировалась, без сомнения даже больше чем того желал реформатор, а с другой стороны, отступление от принципа обязательной военной службы, в пользу дворян, сделавшее низшие слои общества основанием рекрутчины, было уже разрывом с национальными традициями, результаты которого не замедлили отразиться на качестве состава войск.

Но нельзя было требовать от этих немцев, – которым Петр передал свое наследие, не подумав, как им распорядиться иначе, – очень тонкого понимания национального духа, точно так же, как нельзя было ожидать, чтоб они умели направить во всех подробностях ту эволюцию, движение и исход которой не мог в точности определить и сам реформатор.

Он, конечно, не предвидел, что станется с его флотом, старшим и любимым детищем его гения. Занявшись в 1734 г. укреплением Кронштадта, Миних распорядился снести строения, находившиеся там и только стеснявшие оборону. Незадолго перед тем произошла первая встреча на море русских сил с французскими. Но хотя она и окончилась победой русских,[222] ее нельзя приписать флоту. Последний имел 14 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 канонерки и несколько мелких транспортных судов. Взятие в плен французского корабля «Le Brillant» было скорее следствие капитуляции Вейхсельмюнда (12 июня 1734 г.) и делом сухопутного войска. Но и русский флот при этом сильно пострадал, и один фрегат «Митава», был взят в плен, а затем выменян на французское судно».

Такое плачевное состояние флота объясняется без труда, если вспомнить, что уже в 1723 г. из суммы 1 500 000 рублей, ассигнованных ежегодно на содержание флота, 1 200 000 не были выплачены. В то же время адмиралтейство согласилось на уменьшение кредита, но и при этом не получило полностью суммы следуемой ему. Во время турецкой войны пришлось признать невозможность вывести из Дона флотилию, оставленную там Петром I. Выстроили наскоро 500 судов, на которых отличился своим героизмом только один француз, Тремери. Атакованный 10 июля 1737 года 30 турецкими судами, он посадил свою барку на мель, высадил людей и, оставшись сам на барке с четырьмя канонирами, выпустил четыре заряда и взорвался. Остальные барки были все сожжены турками. На Десне, притоке Днепра, в это время также построили 400 шестидесятифутовых транспортных барок. После взятия Очакова Миних требовал в свое распоряжение эту флотилию, намереваясь двинуться с ней к Константинополю; но из 300 шлюпок, выехавших из Брянска весной 1737 г. только четыре прибыли в Очаков в августе, да и то в таком виде, что еле могли держаться на воде. Это приключение тоже имеет свое объяснение: начальником адмиралтейства был теперь Остерман, хороший дипломат, но плохой моряк, и его помощник Головин, опытный и образованный моряк, добился в мае 1728 г. указа, в котором говорилось, что «некоторые начальники препятствовать воровству не могут, потому что сами воруют». Хотя намек был ясен, но Остерман оставался на занимаемом им месте до 1743 г.

Речные адмиралтейства в Брянске и Таврове были заброшены после упомянутого опыта, так, же как каспийские доки. В Петербурге и Архангельске выстроили в течение царствования 17 линейных кораблей, 2 канонерки и 7 фрегатов, имевших внушительный вид только на бумаге в рубрике расходов. Работали над каналами и кронштадской верфью, но не спеша и без специального назначения. Эта часть творения Петра Великого, слишком несогласная с континентальным характером страны, приходила все в больше упадок.

Флот, так же, как армия, продолжал получать офицеров из-за границы. Кадетский корпус, основанный в июле 1731 г. собственно не был военно-учебным заведением. Программа его не предвидела подобной специализации. Наряду с основаниями военных наук, кадеты – около 200 «шляхетских», дворянских детей – обучалось «юриспруденции», «танцам и музыке». Расход на содержание корпуса не превышал 30 000 рублей в год. Можно себе представить, как велось в нем обучение. По рапорту, поданному Минихом видно, что «обязательными для всех кадетов были только три предмета: Закон Божий, военные экзерциции и арифметика, остальным же наукам учился, кто хотел. Из 245 русских кадет только 18 учились русскому языку, 51 – французскому, 15 латыни и 237 – немецкому. Любителей геометрии нашлось всего 36 человек, а танцев 110». В 1739–1740 г. участились случаи краж, производимых кадетами. Виновных били кошками публично в зале корпуса и «писали в барабанщики, чтоб выше рядового никогда не производить».

И эта школа была единственной. Существовала еще Артиллерийская школа, и в ней первоначально было до 700 человек, но мало-помалу вследствие недостатка порядка и надзора, они все разбрелись кто куда.[223]

Великая задача народного образования, не затронутая предшественником Анны, и в ее царствовании осталась без практического решения.

V

По принципу, выставленному Петром, все дети «благородных» должны были учиться, но где и как? Дома могли иметь учителем только какого-нибудь деревенского дьячка, запиравшего своих учеников в тесную комнату, и уходившего затем по своим делам.[224]

Там учился класс привилегированный; для обучения народа не было сделано ровно ничего. От 1732 до 1735 года было открыто несколько начальных училищ в Астрахани и Казанской губернии, но только для крещеных татарских детей, с целью распространения православия.

В Петербурге, кроме упомянутых уже учебных заведений, существовала Академия Наук, как учреждение научное и образовательное. До 1733 г. в ней было всего 20 учеников, набранных из духовных училищ. «Оных половина взята с профессорами в Камчатскую экспедицию, из коих один удался, Крашенинников, а прочие от худого присмотра все испортились. Оставшаяся в С.-Петербурге половина, быв некоторое время без призрения и учения, распределена в подьячие и к ремесленным делам. Между тем с 1733 по 1788 г. никаких лекций в Академии не преподано российскому юношеству».

В 1735 г. вытребованы были вновь 12 человек в Академию из Московской Спасской школы, между которыми был и Ломоносов. Будущий творец русского языка с одним товарищем, которого тоже ждало блестящее поприще, Виноградовым, были отправлены за границу, за «море», по тогдашнему выражению. Прочие десять человек, оставлены без призору.[225]