Юрий Никитин - Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1

• Название: Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1
• Автор: Юрий Никитин
• Издательство: Издательство: Кузнечик
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISBN 5-93142-006-1

Этим выпуском мы открываем новую серию «Никитинский альманах», в котором будут представлены самые разные жанры: фэнтези и мистика, фантасмагория и сатира, научная фантастика и героическая баллада. Серия предполагает самый широкий круг читателей.

СОДЕРЖАНИЕ:

Юрий Никитин. Предисловие к первому выпуску альманаха «Фантастика. XXI» – с.3-5.

Свенельд Железнов. Избушка на курьих ножках: [Рассказ] – с.6-22.

Антон Платов. Крысолов: [Рассказ] – c.23-34.

Георгий Сагайдачный. В одном из тысячи миров: [Рассказ] – с.35-45.

Дмитрий Казаков. Легенда о ловце ветра: [Рассказ] – с.46-49.

О`Сполох. Цепь: [Рассказ] – с.50-53.

О`Сполох. Глаза: [Рассказ] – с.53-54.

О`Сполох. Не те: [Рассказ] – с.55-56.

Владимир Егоров. Черная магия: [Рассказ] – с.57-61.

Владимир Егоров. Обреченный мстить: [Рассказ] – с.61-66.

Владимир Егоров. Последний рассказ о Конане: [Рассказ] – с.66-69.

Эдуард Мухутдинов. Кот, который хотел научиться летать: [Рассказ] – с.70-74.

Эдуард Мухутдинов. Снайпер: [Рассказ] – с.74-76.

Василий Купцов. Моцарт и Сальери, дубль два: [Рассказ] – с.77-80.

Василий Купцов. Предсказания Анны: [Рассказ] – с.80-85.

Василий Купцов. Подарок палачу: [Рассказ] – с.85-91.

Василий Купцов. Шарлатан: [Рассказ] – с.92-99.

Дмитрий Гаврилов. Власьева обитель: [Рассказ] – с.100-116.

Дмитрий Гаврилов. Смерть гоблина: [Рассказ] – с.116-120.

Дмитрий Гаврилов, Антон Баргель. Баллады. Песни. Стихи – с.121-129.

Константин Крылов. Волшебство и политика: миры фэнтэзи как новый общественный идеал: [Статья] – с.130-140.

Василий Купцов. Шуточка Генриха, или яйцерезка: [Статья] – с.141-155.

Василий Купцов. Трудно быть богом...: [Статья] – с.155-160.

Василий Купцов. Красивая все-таки это штука – северное сияние!: [Статья] – с.160-165.

Василий Купцов. Рожденный толстым летать не сможет!: [Статья] – с.165-180.

О`Сполох. Айшуки: [Статья] – с.181-185.

Владимир Егоров. Конец заклятия: [Статья] – с.186-189.

Есть такая виртуальная страна!: [Статья] – с.190-191.

---

Я был потрясен. Кто бы мог подумать! — Айшуков мы держим до сих пор. Как только появляется амазонка или женоненавистник — сразу в клетку: девять месяцев, и нет проблем. Правда, есть одна трудность: приходится следить, чтобы число превращенных женщин и мужчин было примерно равно, в противном случае появится много бессемейных. Но, к счастью, так как распри — процесс взаимный, женоненавистников и амазонок примерно одинаковое количество. 

— Простите, а почему же соседи не воспользуются таким способом? 

— Ах, соседи, — он иронически улыбнулся. — Дело в том, что соседи наши дышат кто азотом, кто водородом, а живые существа Ферсиды, как, кстати, и вашей планеты — кислородом. 

— Значит, вашим соседям грозят ядерные войны? 

— Нет, почему же… Сейчас ведутся работы по акклиматизации айшуков. 

— Но пока соседние цивилизации беспомощны? 

— Не совсем. Мы контролируем жизнь на других планетах в этом смысле. Видите ли, в отличие от айшуков, соседних наших инопланетян довольно быстро можно акклиматизировать к кислороду. Но после превращения, они, как правило, хотят вернуться на свою планету и их приходится акклиматизировать снова. Процесс этот дорогостоящий, и мы пользуемся им только в крайних случаях — превращаем наиболее агрессивных инопланетян. Тут наше внимание привлекла группа мужчин-ферсидян, тащивших отчаянно упиравшуюся оранжевую самку. Она неистово пищала. 

— Вам повезло. Сейчас будут превращать амазонку с Псехатры.

Возьмите переводчика, я захватил его на случай, если забуду что-нибудь порусски. Он сунул мне наушники, которые я тут же нацепил:

— Не хочу! Не трогайте меня! Прочь руки, хамье! Ненавижу мужчин! — кричала женщина. 

— Ничего, ничего, — пробасил один из тащивших ее. — Хлебнешь нашего другое запоешь! 

— Пустите! Да как вы сме… — ноги кричавшей исчезли в необъятной пасти айшука, и тот с довольным видом разлегся, зажмурив глаза. 

— Дорогой друг! — вывел меня из оцепенения голос Коужа. — Мы вам наглядно продемонстрировали, как надо избавляться от проблем. Если айшуки потребуются на Земле, обращайтесь в посольство через нашего представителя Ойруна.

Владимир Егоров КОНЕЦ ЗАКЛЯТИЯ

По субботам я обычно приходил к Вадиму выпить душистого чая и поговорить о высоких материях. Трудно сказать, что меня привлекало больше, чай или возможность всерьез поспорить на темы, которые обычно обсуждаются с целью убить время или продемонстрировать собственную эрудицию. Чай был ароматен и вкусен, а мой собеседник умел хорошо говорить и внимательно слушать. Горячий напиток располагал ко вдумчивости и спокойствию, мне не свойственным и так желанным — наверное, это и заставляло, бросив накопившиеся к концу недели дела, совершать пеший переход в соседний квартал, где жил мой старинный друг.

Так или иначе, но традиция всегда значила для меня многое. Не собирался я отказываться от удовольствия попить чайку и в этот раз. На улице, однако, шел ливень, и Вадим, отвечая на мой предварительный звонок, предложил приготовить к моему появлению чай с коньяком. Подумав, я согласился, хотя обычно воздерживался от спиртного в любой форме, поскольку быстро хмелел и становился непереносим. К моему приходу все уже было готово для начала торжественного ритуала. Вадим — большой специалист по чаю, он редко повторялся в своем искусстве, разве что по чьейнибудь просьбе. Сегодня мой приятель решил приготовить божественный напиток пояпонски. Получилось нечто невообразимое.

Зеленый чай с марочным французским коньяком, консистенции сливок и взбитый, как сливки, специальным помазком. Аромат проник в меня еще при входе, а когда началась дегустация… Пригубив третью чашечку, я почувствовал себя, по меньшей мере, Бодхисаттвой. Тема разговора оказалась под стать напитку — свобода воли. Я по обыкновению беззлобно поддразнивал Вадима, периодически сбиваясь на собственные философские монологи, он же отвечал мне с тонкой иронией, под которой умело маскировал свои истинные симпатии и антипатии. Но в этот вечер спор разгорелся не на шутку. 

— Понимаешь ли, Вадим, — сказал я, в очередной раз протягивая руку к высокому чайнику китайского фарфора, — Самым весомым аргументом в пользу собственной свободы воли я считаю уже один тот факт, что я задумался о ней, об этой самой свободе. Декарт утверждал, что существует, поскольку мыслит. Я же беру выше — я свободен, поскольку мыслю, в частности, мыслю об этой самой свободе. Вообще, если я могу вообразить себе некоторое состояние своей личности — а в данном случае еще как могу, ведь в нем, в этом состоянии, и нахожусь, — если я придумал для него специальный термин — значит, это состояние мне присуще. По крайней мере, потенциально. И, кстати, наоборот — я никогда не достигну того, о чем не имею никакого понятия, хотя бы уже потому, что не буду знать, чего достигать. Ну, что ты на это скажешь?

Вадим выслушал мою демагогию с присущим ему спокойствием и ответил, по обыкновению, совсем не так, как я себе представлял. 

— Хотел бы я быть уверен, что о собственной свободе рассуждаешь именно ты, — сказал он, пригубив крохотную пиалу, покрытую экзотическим узором, — А скажем, не твой двойник в зеркале. Ведь если ты не сможешь этого доказать, твои рассуждения потеряют смысл. 

— То есть? Могу ли я доказать уникальность своего «Я»? 

— Не совсем. Я просто хочу предложить тебе рассмотреть, такую ситуацию: есть некий «истинный Ты», а есть «Ты ложный», или, точнее, «Ты вторичный», всегда и во всем повторяющий поведение «Тебя истинного». Так вот, этот «Вторичный» будет так же рассуждать вслед за «Тобой настоящим» о свободе воли и так же обращаться к своим мыслям об этой свободе. С точки зрения стороннего наблюдателя его рассуждения ничем не хуже твоих собственных. 

— Ну, во-первых, это технически невозможно… 

— Разве это имеет значение? 

— …Имеет, имеет, в квантовой же механике постулируют принципиальные технические невозможности. Да и потом, есть же все-таки фактор времени, «двойник» будет все делать с опозданием по отношению к оригиналу… Все нормально! Идея свободы воли подразумевает неопределенность будущего, или хотя бы его пластичность, изменчивость… Поэтому «двойник» будет отставать от событий и попадать в неловкое положение… Через какое-то время я вконец запутался, сбившись на невнятное бормотание себе под нос. Вадим спокойно наблюдал за мной из своего любимого темного угла, комфортно расположившись в необъятном кресле с высоченной спинкой, и едва заметно улыбался.

На коленях у него дремал столь же улыбчивый огромный рыжий кот Васисуалий.

Капелька чудодейственного напитка сорвалась с Вадимовой чашки, но не упала на пол, а медленно заскользила вниз по кошачьему усу. Усилием воли я сбросил с себя наваждение:

— Короче!

Твой «двойник» только тогда будет что-то доказывать, когда ты поселишь его в двойнике нашего мира. Вообще, откуда ты взял эту идею — из «Хроник Амбера»? Вадим вдруг неуловимо напрягся. 

— Нет… Есть такая книга, «Энциклопедия вымышленных существ» Борхеса, ты ее читал, наверное? 

— Да, ну и что? 

— Помнишь там новеллу о зеркальных существах? 

— Ну да, когда-то зеркала были дверьми в другой мир, потом зеркальные существа напали на нас, но Желтый Император наложил на них заклятие, и двери закрылись, хотя остались прозрачными, а зеркальные существа обречены на веки вечные повторять наши образы и поведение. Ну? 

— Одна оговорка — не на веки вечные. Заклятие через какое-то время кончится, зеркальные существа очнутся и на этот раз победят. Первой очнется так называемая Рыба… И ее время уже очень близко.

Тут Вадим вылез из кресла и подошел к письменному столу, заваленному фолиантами чудовищной толщины. Поворошив какие-то бумаги, он опять повернулся ко мне. 

— Борхес использовал в своей новелле традиционные китайские источники. Так вот, если покопаться в них поглубже, то можно рассчитать срок окончания заклятия. Этот срок, — Он бросил взгляд на старинные часы с гирями, Наступит примерно минут через сорок. Мне стало смешно:

— Вадим! Я тебя не узнаю! Наверное, в твоем чае было слишком много коньяка. Ты же сам когда-то коллекционировал не случившиеся «концы света», а теперь такое несешь. Очевидно, я заболтал тебя до умопомрачения своими теориями…

Лучше, наверное, мне пойти домой.

Мы еще немного потрепались о зеркальных существах. Я иронизировал на тему их возмущения и по поводу своего ужасного положения, Вадим же развивал мысль о том, что они ничего не осознают, а живут, размножаются и умирают, подражая нам, как сомнамбулы. Над этой идеей я тоже позабавился, а потом начал собираться. К этому времени стало очевидным, что коньяка было слишком много в чае именно у меня — я приобрел склонность к витиеватым жестам и нес все, что подворачивалось под язык.