Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

• Название: Послание Геркулеса
• Автор: Джек Макдевитт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-007476-Х

Джек Макдевит.Его романы не получают престижных премий, но их всегда интересно читать.Это та самая классика приключенческой фантастики, к которой снова и снова обращаются новые поколения читателей.«Послание Геркулеса» - дебютный роман Макдевита, получивший премию Филипа Дика. История послания исчезнувшей инопланетной расы, его расшифровки, его влияния на судьбы мира. Это скорее «Голос неба», чем «Андромеда».

---

- Это не выйдет, - ответил Гарри. - Сейчас - нет.

- Это наверняка так, если ты решил, что это так. Но тебе при этом нечего терять. И я могу тебе предложить идеальное место.

- Норбертинцы содержат мотели?

- Вышло так, - объяснил Уиллер, - что у нас есть монастырь для послушников возле Бэзил-Пойнт на берегу Чесапикского залива. Его нам передали в дар пару лет назад, но дело в том, что нам его трудно использовать. Слишком велик. Он находится в прекрасном месте с отличным видом на залив. Я обычно там живу, когда бываю вблизи Вашингтона. Сейчас там где-то с дюжину Наших людей, не больше. Кстати, один из них - это Рене Сандерленд, один из лучших бриджистов штата, если не самый лучший. Пару больших зданий мы превратили в аббатство и семинарию. Но в семинарии всего два студента.

- Какие-то не слишком радужные перспективы, - заметил Гарри.

- Об этом поговорим в другой раз.

Уиллер включил отопление в машине, и Гарри только тогда заметил, что становится холодно и ноги мерзнут.

- В семидесятых годах тогдашние владельцы пристроили гостиницу. Мы ее зарезервировали для посещающих прелатов, но они приезжают довольно редко. Регулярно к нам ездят только аббат и директор Национального Братства Христианской Доктрины - оба они любят играть в бридж с Рене, а это значит, что они останавливаются в главном здании. Поэтому гостиница не используется годами. И я уверен, что для доброго дела я могу вам ее обеспечить.

Гарри обдумал предложение. Может быть, это стоило попробовать в субботу вечером вместо той дурацкой провальной пьесы. Но сейчас уже поздно.

- Спасибо, Пит, - сказал он. - Буду иметь в виду.

Обычно Уиллер получал удовольствие от двухчасовой дороги до Карфагена. Но сегодня он ехал по мрачному вечернему ландшафту: голые деревья и длинные пожухлые стебли трав на пологих холмах, Какой-то упадок ощущался в воздухе, будто вот эта дорога № 50 сделала объезд во времени и теперь вилась по очень постаревшей Виргинии.

Хайвей петлял и нырял среди увядших пастбищ, мимо брошенных тракторов и комбайнов. Поодаль от дороги стояли темные фермерские дома, кое-где в пыли и высохшей грязи торчали ушедшие в землю по кабину старые автомобили, на земле на деревянных щитах были выложены двигатели и карбюраторы.

Возле Миддлберга Уиллер включил радио и попал на какое-то ток-шоу. Он не стал прислушиваться, но гул голосов успокаивал.

Сначала он думал, что его взволновала проблема Гарри. Но что-то было еще и за этим, какой-то второй слой, связанный не только с тем, что распадался еще один брак, но и с передачей из Геркулеса. Сейчас это созвездие было невидимо, скрыто проплывающими облаками. Впереди, в сторону Карфагена, небо было затянуто, и звезды на нем не виднелись. Иногда у горизонта вспыхивали молнии.

Вполне знакомая, хотя и зловещая картина облачности. В последние годы Уиллер стал любить знакомое и близкое, ценить то, что можно тронуть рукой или узнать непосредственно, - камень и песок, дождь и деревья. Полированное красное дерево и прохладное стекло. Детская рука. Длинный тубус телескопа.

Но чем глубже человеческое видение проникало в ночь, тем дальше отступало земное. Каждый шаг вперед всегда означал утрату чего-то. Появился Галилей - и человека выпихнули из центра мироздания. Появилось телевидение - и ушли в прошлое разговоры на крылечке. Интересно, что будет утрачено, когда закончатся события, связанные с Геркулесом. Может быть, куда лучше будет для всех, если собирающаяся гроза заглушит будущий сигнал.

За дорогой № 81 первые брызги оросили ветровое стекло.

В Карфаген он приехал почти в одиннадцать вечера, под ровную морось. Колокольня Св. Екатерины с большим серым крестом высилась посреди делового района. Уиллер свернул за церковь и заехал на небольшую стоянку для священников и причта. Полицейская патрульная машина притормозила, посмотрела, как он вышел, и поехала дальше.

Дом приходского священника был простым двухэтажным строением. Сзади, над скользкой от дождя дверью, горел фонарь. При подходе Уиллера дверь открылась, зажегся свет и появился Джек Пиплз. Он приветственно помахал, протянул руку за чемоданом и втащил Уиллера в дом.

С годами Джек почти не менялся. С последней их встречи он прибавил несколько фунтов, но волосы сохранили черноту, и он все так же лучился энергией и энтузиазмом, если его вдохновляло правое дело. Их в последние годы было не слишком много, учитывая продолжающийся дрейф церкви назад, к девятнадцатому веку.

Если бы обстоятельства для Пиплза сложились по-иному, если бы он не родился в старинной католической семье, где сыновей обычно отдавали на служение церкви - хотя в своем поколении только Джек ощутил это призвание, - он бы мог стать вполне успешным бухгалтером или специалистом по компьютерам. У него был талант в том и в другом, а кроме того, он был человеком, внушающим уверенность.

- Рад тебя видеть, Пит! - сказал он и посмотрел мимо колокольни на небо. - Собачья погода, а?

Джек был из тех молодых священников, что предались Ватикану сразу и до конца, которые выматывали себя, давая сексуально озабоченным подросткам чувство собственной значимости, устраивая гитарные мессы для утомленных родителей. Он был одним из первых, кто выкорчевал скамейки для коленопреклонений, но Общество Господне так и не настало. Всемогущий остался в своем привычном отдалении, а прихожане, которые должны были найти друг в друге радость и мир, снова стали думать о карьерах и закладных, еще глубже ушли каждый в свою скорлупу и оставили Джека Пиплза и ему подобных под развалинами.

Уиллер и Пиплз познакомились на семинаре по ораторскому искусству и с тех пор регулярно навещали друг друга. Старший священник был фонтаном церковных преданий и сплетен, отлично приправленных остроумием, которое навлекло бы на него крупные неприятности от кардинала, если бы его рассказы дошли до начальства.

Сегодня Уиллер приехал по официальному поводу: отпраздновать с Джеком его повышение в монсеньоры и одновременное назначение пастором церкви Св. Екатерины. Назначение было произведено в прошлую субботу, хотя напрашивалось давно: Джек уже три года был в этой церкви единственным священником.

Уиллер поздравил Джека с повышением, заранее зная, что его старший друг, все такой же бунтовщик, только отмахнется, как от не стоящей внимания чепухи. Все же было видно, что Джеку приятно.

Уиллер внес сумку в свою комнату, которую всегда ему отводили при приездах в Карфаген, принял душ и вернулся вниз в кабинет пастора.

Джек отложил книгу и достал яблочный бренди.

- Как твоя программа в Джорджтауне? - спросил он. Дождь, набирая силу, уже барабанил по окнам.

- У меня перерыв, - ответил Уиллер, садясь на вытертый кожаный диван. - Не помню, говорил я тебе или нет, но мой курс - это обзор работ Бейнса Римфорда. А сейчас Римфорд сам оказался в городе, и я думаю как-нибудь на вечер залучить его в университет.

Почти весь вечер разговор шел о вопросах внутрицерковной политики. Джек, который вышел из норбертинцев в начале своего церковного пути, чтобы стать епархиальным священником, продолжал придавать важность вопросам принятия решений в церковной иерархии, будто эти решения как-то влияли на судьбы мира. В глазах Уиллера, у которого воззрения поменялись в результате знакомства с безднами пустоты, властная структура церкви приобрела несколько призрачный вид.

Где-то около двух часов ночи, когда кончились сыр и подливка, а вторая бутылка стояла на конце стола уже пустая, Уиллер сообразил, что говорить он хотел о Геркулесе. Возникла пауза, и Джек вышел, чтобы поставить кофе. Дом священника, как и сама церковь, был построен в конце девятнадцатого века. Точеные балясины, подвесные светильники и застекленные книжные полки содержались в образцовом порядке. Многочисленными томами стандартных теологических трудов была забита стена за столом пастора, и там же стояли книги по церковным финансам, сборники проповедей и несколько романов Диккенса, которые кто-то пожертвовал, а Джек держал на виду. «Когда уйду в отставку, прочитаю», - сказал он как-то Уиллеру.

Уиллер вышел за ним на кухню. Джек накладывал на тарелку датское печенье.

- Джек, - сказал Уиллер, - в Годдарде кое-что происходит. На самом деле Римфорд потому и появился в округе Колумбия.

И он кратко описал события последней недели. Джек часто служил ему аудиторией, на которой Уиллер опробовал различные рассуждения. Эта роль доставляла ему удовольствие, а также скрыто льстила приходскому священнику, глубоко изучившему труды Фомы Аквинского, но мало что помимо этого. Но на сей раз обычный ряд непонятных концепций отсутствовал. Джек слушал, иногда кивал и задумчиво пожевывал губу.

- И что ты об этом думаешь? - спросил он, когда Уиллер закончил.

- Я думаю, к нам обращается иной разумный вид. Джек улыбнулся.

- Ватикану это не понравится, - сказал он. - На самом деле это ничему не противоречит, но неудобно с доктринальной точки зрения. - Он разлил кофе в две чашки и одну протянул Уиллеру. - Так ты говоришь, передача отправлена миллион лет назад?