Белва Плейн - Осколки судеб

• Название: Осколки судеб
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-155-3

Действие семейной саги Белвы Плейн разворачивается в богатых пригородах Нью-Йорка и в Израиле в середине 1960-х годов. Герои связаны между собой причудливыми, идущими из прошлого отношениями, о чем многие даже не догадываются: дочь никогда не узнает, кто ее отец; богатый покровитель оказывается родным дедом.

---

– Я понимаю.

– Наше дело правое, и ради него мы должны быть умными и сильными. Но если ты не хочешь к нам присоединиться, то так и скажи. Ты совсем не обязана это делать.

– О, Стив, но я с тобой. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, я с тобой. И потом, я вижу, что вы правы. Я действительно верю в правоту вашего дела. Ты меня убедил.

Он наклонился и, сжав ладонями ее лицо, принялся его целовать – лоб, щеки, глаза и, наконец, губы. Я всегда буду о ней заботиться, поклялся он себе, с этого дня и до самой смерти. Ничто не коснется ее, пока я жив. Мы с ней вместе в этой борьбе, и мы победим.

– Дом чуть дальше по улице, – сказал он, с трудом отрываясь от ее губ. – Идем?

Это был еще один небольшой обшитый тесом поздневикторианский дом, запущенный и ветхий, с калиткой и высоким крыльцом, от верхней ступени которого начинались невысокие перила веранды. Кто-то, очевидно, решил покрасить их в цвет электрик, но, дойдя до середины, остановился из-за отсутствия ли краски, денег, а может, просто желания. Однако из открытого окна неслись звуки веселой музыки. Пел Боб Дилан.

Возбуждение, почти равное по силе сексуальному, внезапно овладело Стивом. Наконец-то он снова жил, снова был в полете, у него была собственная женщина, и он был мужчиной.

18

– Прекрасная была свадьба, а обстановка так просто идеальная, – сказала Айрис.

Прошла уже целая неделя с того дня, как в доме Анны состоялась свадьба Лауры и Робби Мак-Алистера, а Айрис все еще вспоминала о саде, изумительных блюдах, приехавших на свадьбу родственниках и новорожденной дочке Джимми.

– Представь только, мама уже прабабушка! Глядя на нее, такую еще молодую и красивую, с трудом в это веришь.

Было воскресное утро, и они сидели за столом, неспешно завтракая. Филипп убежал на тренировку – он играл в футбол – и в доме царила тишина.

Тео поднял глаза над «Тайме».

– Кстати о молодости. Мне кажется, Лаура все же слишком молода для замужества.

– Ты говоришь так, потому что это случилось почти сразу же после свадьбы Джимми и ты еще не можешь опомниться.

– Возможно. – Тео улыбнулся. – И не говори мне, так как я это и сам прекрасно знаю, что в глазах любого отца ни один мужчина не достоин его дочери. – Внезапно посерьезнев, он добавил: – Надеюсь, у них не возникнет разногласий на религиозной почве? Трудностей у них и без того будет предостаточно.

Да, подумала Айрис, я пыталась указать ей на эти трудности. Мы почти час проговорили с ней в ее комнате, но у нее на все был один ответ: люди всегда делают из брака проблему, что может быть в этом трудного, когда любишь? У вас ведь с папой, сказала она, не возникало же, похоже, никаких проблем?.. О, бедная дорогая Лаура!

Тео отложил газету. Лицо его по-прежнему сохраняло серьезность.

– Я скажу тебе, что почти испортило для меня этот день. То, что Стив не приехал ни на одну из этих свадеб!

Айрис успокаивающе проговорила:

– Но ведь он не забыл. Даже прислал эти чудесные белые мокасины, которые сделал сам. Я еще подумала, как это мило с его стороны.

– Мило! Он что, так и будет всю жизнь делать мокасины?!

– По крайней мере, – сказала она мягко, – он все еще в этой своей коммуне, а не в тюрьме или на пути к ней, и не погиб от взрыва бомбы, как тот человек в Колорадо в прошлом месяце, когда было взорвано здание пункта регистрации призывников.

– Полагаю, за это надо благодарить Бога, – пробормотал Тео сердито, но Айрис чувствовала, что он был не столько сердит, сколько расстроен. – И потом, кто знает, что с ним произойдет в будущем? Ты знаешь это? Можешь ты сказать, что он выкинет на следующей неделе?

– Нет, и не собираюсь даже думать об этом. И тебе не советую.

Она была полна решимости как можно дольше сохранить эту царившую в доме со дня свадьбы атмосферу радости и счастья. Они такая прекрасная пара, подумала она вновь о дочери и Робби Мак-Алистере. Как бы я желала, чтобы они всегда испытывали друг к другу те чувства, которые явно переполняли их, когда они стояли там, соединив руки, среди цветов, друзей и пения птиц! И в голове ее мелькнула мысль: когда я смотрела на них, то вспомнила, как это было в день моей собственной свадьбы. Хотелось бы мне хоть на миг почувствовать снова то, что я тогда чувствовала. Но, вероятно, слишком многое случилось за это время…

Она поднялась и начала убирать со стола.

– Позвоню-ка я маме. Спрошу ее, не хочет ли она пойти вместе со мной в кино.

– Отличная мысль.

Внезапно в кухне зазвонил телефон. Айрис сняла трубку, и на нее обрушился поток невнятных слов, то и дело прерываемых рыданиями.

– Кто? Что? Ты поднялась наверх… я ничего не могу понять, говори яснее! Что? Да, я приеду. Прямо сейчас. Буду через пять минут.

Повесив трубку, она крикнула Тео, все еще находящемуся в столовой:

– Это мамина новая служанка. Я так ничего и не смогла понять из ее слов. То ли дом загорелся, то ли с мамой плохо… скорее же, поторопись!

Тео уже достал из ящика ключи от машины и был на полпути к гаражу.

– Ну-ну, возьми себя в руки, – сказал он, когда они уселись и машина рванула с места. – Не будем делать поспешных выводов. Может, все не так уж и серьезно, и она просто драматизирует. Не волнуйся, мы будем там через минуту.

Не успела машина остановиться, как Айрис быстро взбежала по ступеням и сквозь открытую дверь ворвалась в дом с криком:

– Что случилось? Что?

– Я поднялась наверх. Хозяйка всегда рано завтракает, а тут ее все нет и нет, вот я и поднялась. Я вошла… – Лула заломила руки.

Тео уже поднимался на второй этаж.

– Айрис останься здесь. Подожди.

Но она уже бежала за ним по лестнице. У нее мелькнула мысль, что мать хватил удар, и Тео не хочет, чтобы она это видела. Следом за ним она вошла в знакомую комнату.

Анна лежала на кровати под белым летним одеялом. Волосы ее разметались по подушке, и одна рука в кружевном рукаве была поверх одеяла. Тео, наклонившись, слегка коснулся ее век.

– Это… это инсульт, Тео?

– Нет, дорогая. Не инсульт. Все было быстро и безболезненно. Она ушла тихо, во сне. – И, обняв Айрис за плечи, он подвел ее к стулу и усадил.

Все это была так странно и неожиданно. Несколько минут назад они сидели за столом и ели гренки, поджаренные в молоке с яйцом. И вот сейчас они были здесь, и Тео сказал… Что он сказал? Внезапно охрипшим голосом она резко спросила:

– Она умерла, Тео? Ты это имел в виду?

Он кивнул. В глазах его стояли слезы. Где-то в углу рыдала Лула. Сквозь все еще задернутые шторы в комнату просачивался мягкий свет. Она почувствовала запах стоявших в вазе на столике розовых и кремовых флоксов, маминых любимых цветов. А может, это был запах ее пудры, ее духов? От нее всегда так приятно пахло.

– Я разговаривала с ней только вчера, – потерянно произнесла она. – Она получила открытку от Лауры. Господи! Договорились о посещении концертов в Танглвуде, собиралась поменять машину. Вчера…

– Она не испытала никакой боли, – повторил Тео, вытирая слезы. – Любой хотел бы так умереть.

– Да. – Анна тоже хотела умереть вот так, сразу, без медленного разложения и постепенно возрастающего уродства. Даже в смерти она осталась элегантной. Одеяло было гладким без морщин. – Но как это могло случиться? – проговорила Айрис изумленно. – Она ведь даже не болела.

– Так бывает.

Она поднялась и с помощью. Тео, так как Ноги у нее подкашивались, подошла к кровати.

– Я хочу на нее взглянуть, – сказала она.

Анна, думала она, моя мать. Вот она передо мной на том же ложе, которое она столько лет делила с единственным любимым ею мужчиной. Им повезло, моим родителям. Да пребудет с ними обоими Господь…

Несколько мгновений они стояли так, глядя на Анну, затем Тео вывел Айрис из комнаты.

– Мне нужно сделать некоторые распоряжения, – мягко проговорил он. – Ты иди вниз, к Луле, а я пока позвоню.

Не прошло и нескольких дней после траурной церемонии – приглушенный шепот, цветы, слезы – как им пришлось заняться бумагами – неизбежное следствие смерти – чтобы удовлетворить налоговую службу, фининспекторов и адвокатов.

– В этом столе погребено, наверное, пятьдесят лет жизни, а может, даже и больше, – сказала Айрис.

– Помнишь, в этой самой комнате я сделал тебе предложение, а теперь здесь всюду, куда ни глянь, фотографии наших детей.

Они были в гостиной Анны на первом этаже. Насколько Айрис помнила, гостиная всегда была окрашена в бело-желтый цвет, и мебель подобрана в тон. Здесь Анна занималась своими счетами, вязала или читала. Вот и сейчас на столе лежал сборник стихов и очки для чтения. Прямо напротив стола, на противоположной стене, где, подняв голову, она всегда могла бы ее видеть, висела фотография отца.

– Это фото, должно быть, доставляло ей утешение, после того как папа умер, – сказала Айрис. – Здесь он совсем как живой, кажется, он вот-вот заговорит.

– Тебе очень тяжело? Мне бы хотелось избавить тебя от этого и разобрать все самому.