Белва Плейн - Золотая чаша

• Название: Золотая чаша
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-178-2

«Золотая чаша» Белвы Плейн – это семейная хроника трех поколений одной большой семьи эмигрантов, каждый из которых, вливаясь в бурную жизнь Америки времен I мировой войны, стремится занять в ней свое место, устроить свою судьбу в соответствии с собственными представлениями.

---

– Пожалуйста, сэр. Надеюсь, она понравится даме.

Всю дорогу домой, пока он ехал на дребезжащем трамвае, шляпа лежала рядом с ним на сиденье. Сейчас, когда он купил ее, она внушала ему непонятный страх. Вагоновожатому пришлось дважды повторить свою просьбу оплатить проезд, настолько далеко отсюда витали его мысли в этот момент. Мысли эти были весьма тревожными. По правде сказать, они были такими уже давно.

Но у всех мужчин бывали время от времени такие мысли! Всем известно, что даже мужчина, счастливый в браке, иногда заглядывается на хорошеньких женщин. Конечно, не так, как дядя Дэн, он не это имел в виду. И это встревожило его тоже, мысль о Хенни; все эти вопросы верности и измены были такими сложными и болезненными. Да, все мужчины заглядывались на красивых девушек! Они не были бы мужчинами, если бы этого не делали. И он подозревал, что и женщины позволяли себе такое украдкой, а почему бы и нет? Не было никакой причины стыдиться естественного зова плоти, если ты при этом держался в рамках и не приносил вреда своей семье.

И, однако, ему совсем не хотелось, чтобы Мими или еще кто-нибудь узнал о его мыслях или о купленной им шляпке. О Боже, что же он наделал! Девушка, разумеется, ничего не поймет. И на мгновение он почувствовал соблазн оставить шляпку на сиденье.

И все же он принес ее домой. Он решил подождать Анну в холле перед дверью своей комнаты, и перехватил ее, когда она поднималась по лестнице.

– Я подумал, тебе это может понравиться, – негнущейся рукой он протянул ей коробку, держа ее одним пальцем за ленту.

Она не поняла.

– Это коробка. Подарок тебе. Открой ее.

– Мне? Почему мне?

– Потому что ты мне нравишься. Потому что я люблю делать подарки людям, которые мне нравятся, – теперь, когда первое смущение прошло, слова легко соскальзывали с его губ. – Постой, позволь мне, – сказал он, когда она начала развязывать ленту. Развернув шуршащую оберточную бумагу, он достал шляпку. – Вот! Ну, что ты о ней скажешь?

Ее лицо залила краска смущения, необычайно яркая на бледной коже, как у всех рыжих.

– О, она чудо! – на мгновение она прижала ладони к пылающим щекам. – Спасибо, огромное спасибо, но я не могу, правда, не могу.

– Но почему?

Она подняла на него глаза. Только сейчас он заметил, что кончики ее золотистых ресниц были темными.

– Это было бы нехорошо.

– Нехорошо… а, я понимаю, что ты хочешь сказать. Но, Анна, почему бы нам не послать к черту все эти правила приличия? Вот я, человек, который может себе позволить купить красивую шляпку, а вот ты, красивая девушка, которая этого не может… Ради Бога, Анна, доставь мне это удовольствие! Надень ее в следующее воскресенье, когда к тебе придет твой молодой человек.

– Я не могу, – она все водила и водила пальцем по верху шляпки.

– Послушай, ты будешь от нее в восторге! И ему она, несомненно, тоже понравится. Уже почти весна, Анна. Отпразднуй это. Мы бываем молоды только однажды.

Он говорил с ней чуть ли не грубо. Он чувствовал… он сам не знал, что он чувствовал.

– Доброй ночи, – произнес он вдруг резко и шагнул в свою комнату, громко хлопнув дверью.

Он впал в меланхолию. Весна всегда была его любимым временем, но только не в этом году. Дни постепенно становились длиннее; на тротуарах играли в шарики мальчишки; из открытых окон доносилось детское бренчание на пианино; на лотках блестела крупная сочная клубника. Клиенты, приходившие в контору, говорили о поездках в Биарритц, Адирондакские горы или Бар-Харбор; слушая их, словно наяву видел перед собой голубую воду и чувствовал на своем лице морской бриз… И однако, меланхолия его не проходила.

Подперев обеими руками подбородок, он сидел за своим столом, начисто забыв, что ему давно уже надо было позвонить в пять мест.

– Так-так. Задумался о предстоящей свадьбе, полагаю? – громкий голос появившегося в дверях отца вывел его из состояния, похожего на транс, в котором он в этот момент пребывал.

– Что? – понадобилось еще мгновение, прежде чем до него дошел смысл слов отца, и губы его растянулись в ожидаемой от него смущенной улыбке «влюбленного» жениха, обычного объекта сотни добродушных шуток. – Да, о свадьбе.

– Твоя мать боится, что навсегда тебя потеряет.

– Потеряет меня?

– Теперь, когда ты собираешься жениться, – пояснил отец.

– Я думаю, она в восторге.

– Так оно и есть, ты же знаешь. Она сказала это в шутку, потому что мы сейчас редко видим тебя за обеденным столом. Не замечал? Ты почти каждый день обедаешь у Майеров.

– Но они приглашают меня.

– Должно быть, еда там вкуснее, – отец положил ладонь на его руку. – Мы очень рады видеть тебя таким счастливым, стремящимся все время быть с Мими, и конечно же, мы знаем, что не теряем тебя, а наоборот, приобретаем в Мими чудесную дочь.

Последнее время он постоянно чувствовал себя так, словно вымазался в грязи. Его мысли были грязными.

Поэтому-то он и обедал дома только в среду, когда у нее был выходной и за столом им прислуживала миссис Монагэн. Никогда прежде он не знал, что такое одержимость, лишь встречал определение этого слова в словаре, которое не передавало всего ужаса подобного состояния. Полная неспособность контролировать собственные мысли пугала его. Он даже не подозревал, что можно одновременно думать о двух совершенно различных вещах; читать заголовок в газете и, понимая, что читаешь, видеть в то же самое время прекрасное задумчивое лицо с прямой линией бровей; сидеть в комнате, заполненной голосами или еще хуже, наедине с голосом Мими, и совершенно отчетливо слышать другой голос, музыкальный, с легким иностранным акцентом.

Мне хотелось бы увидеть весь мир, мне хотелось бы все узнать.

Да, это была одержимость. Ужасное состояние, и наступит ли когда-нибудь этому конец?

Однажды субботним утром он встретил ее в холле. Он поднимался по лестнице, тогда как она ждала наверху, чтобы спуститься, так что встречи невозможно было избежать.

– Ну, так как, – сказал он, остро сознавая в этот момент, что копирует глупый, нарочито веселый тон, каким говорил с ней его отец, – твой молодой человек… ему понравилась шляпка?

– Я ее еще не надевала. Она слишком красива для тех мест, куда мы обычно ходим.

– Да? Так попроси его отвести тебя куда-нибудь в другое место. Например, в какое-нибудь кафе, когда ты увидишься с ним завтра.

– Может быть, но только не завтра. В это воскресенье он работает.

Бог свидетель, он не хотел этого говорить. Слова сами сорвались с языка.

– В таком случае я приглашаю тебя на чай.

– Нет-нет, это было бы нехорошо.

– Но почему?

Она попыталась пройти к лестнице, но он загородил ей путь.

– Что ты хочешь этим сказать, нехорошо? Я просто хочу посидеть с тобой в каком-нибудь уютном тихом месте и поговорить. Что в этом плохого? Здесь нечего стыдиться.

– И все же… я не думаю…

– Совсем необязательно говорить кому бы то ни было о нашей прогулке, если это тебя так беспокоит. Если мы встретим кого-нибудь из знакомых, я скажу, что ты сестра одного из моих загородных клиентов и мне приходится тебя развлекать. Идет?

– Хорошо, – ответила она. И на губах ее вновь появилась эта обворожительная улыбка, которая, казалось, вот-вот перейдет в смех.

– Итак, решено. До завтра.

Он привел ее в «Плазу», где они расположились в уголке за пальмами. Официант принес чай и подкатил к столику небольшую тележку с пирожными.

– Ты выглядишь очень красивой, Анна. Особенно в этой шляпке.

– К ней не подходят мои туфли.

На его лице появилось недоуменное выражение.

– Туфли не подходят к шляпке?

– Они не слишком нарядные, но мне приходится носить их каждый день с моим форменным платьем. Я ведь не могу позволить себе две пары. Эти обошлись мне в два пятьдесят.

Непроизвольно опустив глаза, он увидел высовывающуюся из-под юбки высокую неуклюжую туфлю со шнуровкой. Заметив его взгляд, Анна поспешно расправила юбку.

– Сойдет. Твоя юбка их полностью скрывает, – сказал он и, внезапно смутившись, добавил: – Не то чтобы… я хочу сказать, они очень симпатичные.

Она рассмеялась.

– Вы сказали неправду. Вам прекрасно известно, что это не так.

Он тоже рассмеялся, испытывая в этот момент ни с чем не сравнимое чувство полного взаимопонимания с другим человеческим существом.

– Ты здесь самая красивая женщина, тебе это известно?

– Как вы можете так говорить? Взгляните вон на ту, в желтом платье, которая только что вошла.

– Забудь о ней. Она лишь еще одна хорошенькая женщина, в городе таких полно. Но ты совсем другая. В тебе есть жизнь. На лицах большинства женщин написана скука, кажется, они устали от всего, тогда как тебя все удивляет.

– Удивляет?

– Я хочу сказать, ты любишь жизнь, и она не вызывает у тебя скуку.

– Скуку? Никогда!

– И ты столь многого добилась.

– Я? Но я же ничего не сделала! Ничего!