Иван Гончаров - Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 6.

• Название: Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 6.
• Автор: Иван Гончаров
• Жанр: Классическая проза

---

114

Из появившихся в тексте 1884 г. дополнений самые существенные – разговор между Агафьей Матвеевной и Ваней и Обломовым и Ваней о французских уроках мальчика (там же, с. 489, вариант к с. 429, строки 23-33) и дополнение из одного слова: до 1884 г. начальные слова фразы: «Утри лучше нос, не видишь? – заметила она, бросив ему платок» (там же, вариант к с. 429, строка 34) – имели вид: «Утри нос, не видишь?». Но если это второе дополнение носит характер простой уточняющей правки, то за первым кроется более глубокий смысл. Речь идет о характеристике отношений Ильи Ильича и Агафьи Матвеевны: Обломов проверяет французские уроки Маши и Вани, он участвует в воспитании ее детей, а Агафья Матвеевна после смерти мужа продолжит их обучение – в результате Ванюша кончит «курс наук» и «поступит на службу», а маленького Андрюшу она найдет в себе силы отдать Штольцам, поняв, что только они смогут ему дать соответствующее его происхождению воспитание и образование (см.: наст. изд., т. 4, с. 486, строки 31-41). Кроме того, за этим дополнением просматривается редкая для Гончарова поздняя автобиографическая деталь: его собственное участие в воспитании детей его слуги Карла Людвига Трейгута, умершего в 1878 г.1

Из другой стилистической правки в тексте достаточно большое количество мелких исправлений. Это разного рода замены («такой репутации» вместо «той репутации»; «не допускать к лошадям» вместо «не подпускать к лошадям»; «резв» вместо «резов»; «вулкана» вместо «волкана»; «обдирать десятую липу» вместо «обдирать всего десятую липу»; «объял» вместо «обнял»; «ушибленное» вместо «ушибенное»; «бисквитов» вместо «бисквит»; «Посмотрите» вместо «Посмотритесь» – см.: наст. изд., т. 5, с. 445, вариант к с. 23, строка 10; с. 455, варианты к с. 107, строка 11, и к с.108, строка 10; с. 456, вариант к с. 113, строка

115

22; с. 459, вариант к с. 125, строка 33; с. 460, варианты к с. 130, строка 17, и к с. 133, строка 33; с. 465, вариант к с. 190, строка 44; с. 466, вариант к с. 202, строка 18), а также перестановки слов («Не всегда его удавалось видеть чисто обритым» вместо «Не всегда удавалось его видеть чисто обритым» (там же, с. 447, вариант к с. 37, строки 20-21); «Захар сидел с кучерами у ворот, обращенных в переулок» вместо «Захар сидел у ворот, обращенных в переулок, с кучерами» (там же, с. 467, вариант к с. 212, строка 14)) и уточнения (там же, с. 451, вариант к с. 76, строки 9-10).

В издании 1887 г., в целом повторившем текст 1884 г., преобладает мелкая стилистическая правка, т. е. идет дальнейшая «обработка» текста. В начале романа, в сцене, где Илья Ильич намеревается наконец встать, с тем чтобы «подумать хорошенько» о предстоящих делах, но потом остается лежать: ведь «…чай можно пить, по обыкновению, в постели, тем более что ничто не мешает думать и лежа» – ранее отсутствовало слово «ничто», что обессмысливало всю фразу (см. там же, с. 444, вариант к с. 8, строка 35). В ответе Захара на упрек барина, что он «изломал» спинку дивана, из заключительных слов «надо когда-нибудь и изломаться» убирается союз «и» (соседство «и» со словом «изломаться» создавало фонетическую шероховатость – там же, вариант к с. 11, строки 7-8). Фраза из «тайной исповеди» Обломова, начинающаяся со слов: «События его жизни умельчились до микроскопических размеров…» – до 1887 г. заканчивалась так: «…он не в силах одному противопоставить упругость воли или увлечься разумно вслед за другим». И только теперь слова «увлечься разумно» оказались исправленными на «увлечься разумом» (там же, с. 453, вариант к с. 97, строка 19). В тексте: «Он только было вывел: „Милостивый государь” ~ как будто делает какое-нибудь опасное дело…» – Гончаров согласовал глагольные времена, поставив и второй глагол в прошедшем времени: «делал» (там же, с. 461, вариант к с. 135, строка 43). Такого же рода исправление было внесено в сцену за чайным столом у Ильинских, когда Обломов «в смущении захватил такую кучу сухарей, бисквитов, кренделей, что сидевшая с ним рядом девочка засмеялась»: «Боже мой, и она смотрит! – думал Обломов…». Это «думал» исправляется на «думает» (там же, с. 465, вариант к с. 191, строка 3). Еще примеры такого

116

типа – фраза: «Он где-то видал эту улыбку; он припоминал какую-то картину, на которой изображена женщина с такой улыбкой… только не Корделия…» (слово «припоминал» исправлено на «припомнил» – там же, с. 473, вариант к с. 271, строка 27) – и фраза: «Нет, нет у ней (у Ольги. – Ред.) любви к Штольцу, решила она, и быть не может!» («решила» исправлено на «решала»), т. е. изменен вид глагола (там же, с. 487, вариант к с. 408, строка 1). В соответствии с предпочтениями писателя вносятся изменения, касающиеся беспредложного и предложного управления: вместо «…не читает ли уже Ольга письма…» – «не читает ли уж Ольга письмо…»; вместо «одетый в поношенном пальто человек» – «одетый в поношенное пальто человек» (там же, с. 470, вариант к с. 253, строки 20-21; с. 477, вариант к с. 301, строки 30-31). Очень тонкое исправление было сделано во фразе: «И Иван Матвеевич вскочил со стула»: лишь в 1887 г. Гончаров исправил слово «вскочил» на «встал» (там же, с. 478, вариант к с. 309, строка 11): ведь «братца» с его первого появления на страницах романа сопровождают такие авторские выражения, как «кротко и совестливо возразил» (наст. изд., т. 4, с. 308), «мягко отозвался» (там же), «кротко заключил» (там же, с. 309), «послушно отвечал» (там же). Столь же существенное, хотя и мелкое на первый взгляд, исправление было сделано в сцене объяснения героев в роще: Обломов, решивший «почти в ужасе», что Ольга ушла совсем, и увидевший внезапно ее перед собой, «радостно схватил ее за руку». Но за руку берут, чтобы куда-то вести, что и происходит ниже: «- Ольга, – торопливо начал он и взял ее за руку, – пойдем отсюда вон туда…» – и поэтому в 1887 г. «схватил ее за руку» заменяется «схватил ее руку» (наст. изд., т. 5, с. 473, вариант к с. 283, строка 26). Такое же важное смысловое исправление появилось во фразе: «Он даже смолол ей (Агафье Матвеевне. – Ред.) однажды фунта три кофе…» (там же, с. 481, вариант к с. 339, строки 27-28): теперь Гончаров снимает словечко «ей» – ведь кофе готовился для Ильи Ильича.1 Была исправлена и фраза из монолога захмелевшего Обломова, сравнивавшего обломовский

117

пирог с пирогом, испеченным ему Пшеницыной. До 1887 г. фраза выглядела так: «И что хорошо, что не повар: тот Бог знает какими руками заправляет пирог…». Теперь начальные слова стали другими: «И что еще хорошо, так это то, что не повар…» (там же, с. 490, вариант к с. 436, строка 16). Окончательно выправляются не замеченные ранее случаи с указательными местоимениями «вон» и «вот» (см.: там же, с. 452, вариант к с. 81, строка 33; с. 486, вариант к с. 394, строка 44); восстанавливается полная форма слов «чрез», «пред», «чтоб» (там же, с. 452, вариант к с. 83, строка 26; с. 453, вариант к с. 99,строка 7; с. 466, вариант к с. 199, строка 40); формы «года» заменяются на «годы», «доро́гой» на «доро́гою» (там же, с. 449, вариант к с. 55, строка 13; с. 450, вариант к с. 62, строка 25).

Итак, становление печатного текста романа продолжалось в течение почти тридцати лет – от первопечатного текста до текста 1887 г. Но «архитектоника» «Обломова» от композиции его в целом до состава и построения отдельных глав, «мир» его «творческих типов» («Лучше поздно, чем никогда»), существовавший в общих чертах уже в журнальном тексте и окончательно сложившийся в тексте первого отдельного издания 1859 г., оставались неизменными до конца. Подтверждением этого могут служить также неизменно повторяющиеся (кроме издания 1862 г.) авторские даты в конце первых двух частей романа («1857 года»1) и в конце всего романа («1857 и 1858 гг.»2). Свод вариантов прижизненных изданий романа3 наглядно показывает, что авторская правка во всех изданиях после журнального текста – правка стилистическая, которая может быть сведена к нескольким основным направлениям, остававшимся неизменными до конца, – сокращения, причем преимущественно в части первой; дополнения (в пределах абзаца, фразы, слова); правка в диалогах и сопровождающих их ремарках; различного рода мелкая стилистическая правка и исправления лексико-грамматического плана. Вся эта правка характерна для творческой манеры Гончарова вообще.4

118

Общий и непрерывный характер авторской правки, проводившейся последовательно, включая и прижизненные издания «Обломова» в составе собраний сочинений 1883-1884 и 1886-1887 гг. (в них, кстати, по сравнению с текстами 1859 и 1862 гг. появилось около 140 новых исправлений), и определил выбор издания 1887 г. в качестве основного источника текста романа в настоящем собрании сочинений.1

Разумеется, в этот текст проникли разного рода погрешности, не замеченные писателем. Выявленные в результате изучения и сравнения между собою текстов всех прижизненных изданий, они (помимо явных опечаток) отражены в списке исправлений (см. выше, с. 6-13), насчитывающем 141 исправление самого разного характера – от восстановленных фраз или отдельных слов, пропущенных при наборе, до исправленных грамматических, а подчас и пунктуационных ошибок и описок, искажавших смысл текста. Источником большей части исправлений послужила черновая рукопись романа – и это закономерно: здесь еще нет следов вмешательства переписчиков, наборщиков, корректоров, ошибки которых часто остаются не замеченными автором. Первый случай исправления по ЧА относится к эпизоду появления Захара в «полуформенной одежде», в которой он видел «слабое воспоминание о ливрее» (наст. изд., т. 5,