Иван Гончаров - Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5

• Название: Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5
• Автор: Иван Гончаров
• Жанр: Классическая проза

---

7 наконец, в отдаленной перспективе, на повороте с юности к зрелым летам, [ему ул‹ыбалось›] воображению его мелькало и улыбалось семейное счастие.

8 Но [дни] странно:

82

дни [мель‹кали›] шли за днями, года сменялись годами,

1 пушок сменился жесткой бородой,

2 два луча

3 глаз сменились двумя тусклыми точками, талия округлилась, волосы стали [падать] немилосердно лезть,

4 стукнуло молодцу тридцать лет, а он

5 всё еще стоял у [преддверия своих жела‹ний›] [у источника своих стремлений, то есть там же, где был десять лет назад] источника своих не то что мечтаний [но и законных стремлений], но возможных [стр‹емлений›] желаний и надежд,

6 то есть там же, где был десять лет назад [так что и законные [желания], возможные [его] желания и надежды [обращались] превращались у него в мечты]. [Дело в том, что] [Рисуя перспективу своей жизни, он не изучил своего характера, [как] а если и случилось ему] [всё] [Он всё еще составлял рисунок будущей] Но он всё сбирался и готовился начать жизнь, всё рисовал [только] в уме узор своей будущности [многое изменил, отбросил] и, конечно, с каждым мелькавшим над головой его годом должен был [многое] что-нибудь изменять и отбрасывать в этом узоре.

К нему, кажется, не подкрадывалось сознание, что он был характера более созерцательного, нежели деятельного,

7 что волнения, хлопоты всякого рода, вообще движение, не уживались с его вкусом и привычками.

8

83

А если иногда случай или необходимость и наталкивали [на них] Илью Ильича на заботы, то не приведи Бог,

1 как грустно становилось ему от этого. Он вовсе не был из числа тех людей,

2 которые всю сладость жизни видят в труде, всю сладость труда не в цели его, а опять в труде же.

3 От этого главное поприще – служба – на первых порах озадачила его самым неприятным образом, ‹л. 25 об.›

Воспитанный в недрах провинции среди кротких и теплых нравов и обычаев отчизны,

4 переходя в течение двадцати лет из объятий в объятия [милых] родных, друзей и знакомых, он до того был проникнут семейным началом, что и будущая служба представлялась ему каким-то семейным [делом] занятием,

5 вроде [вар‹енья›] [соленья огу‹рцов›] умолота, соленья огурцов, деланья варений, то [писания] записыванья в тетрадку прихода и расхода и т. п.

6 Он полагал, что [дождь и слякоть] чиновники одного места составляют нечто вроде семьи между собою, дружной, тихой, неусыпно пекущейся

7 о взаимном спокойствии и удовольствиях, [но как изумился] что [хождение] посещение присутственного места не есть

8 [уж такая крайняя необходимость] такая привычка, которой надо придерживаться ежедневно, и что слякоть, жара или просто нерасположение всегда будут служить достаточными и законными предлогами к нехождению в присутствие.

9 Но как изумился

10 он, когда увидел, [что [каждый из чиновников

84

норовит] необходимость] что надобно быть [зем‹летрясению›] по крайней мере землетрясению, чтоб не прийти здоровому чиновнику в должность,

1 а землетрясений, как на грех, в Петербурге не бывает; наводнение, конечно, могло бы

2 служить достаточным предлогом не прийти в должность,

3 да редко бывает.

4 Еще более огорчился

5 Обломов, когда замелькали у него в глазах пакеты с надписью «нужное» и даже «весьма нужное», когда его заставляли делать разные справки, выписки, рыться в толстых делах

6 и, главное, всё требовали скоро, все куда-то торопились, ни на чем не останавливались, [спустя] не успеют спустить одного, уж с яростью хватаются за другое дело – и конца этому нет.

7 Раза два его поднимали ночью и заставляли писать,

8 несколько раз доставали посредством курьера из гостей

9 – всё это навело на него страх и скуку великую.

10

О начальнике он слыхал у себя дома обыкновенно, что это отец подчиненных, и поэтому составил себе самое смеющееся [и теплое], самое семейное понятие об этом лице.

11 Он его представлял себе чем-то вроде второго отца, который [не только всячески будет стараться] только и живет затем, чтобы

12 за дело и не за дело, сплошь да рядом, [выпросить] награждать своих подчиненных и заботиться не только о их нуждах, но и об удовольствиях. Илья Ил‹ьич› думал, что начальник

85

до того входит в положение своего подчиненного, что заботливо расспросит иногда его, каково он почивал ночью, отчего у него мутны глаза и не болит ли у него голова. ‹л. 26› Но он жестоко разочаровался в первый же день своей службы. С приездом начальника начиналась беготня, суета, все смущались, все сбивали друг друга с ног, иные обдергивались, охорашивались,

1 находя,

2 что они недовольно хороши в этот день,

3 чтоб показаться начальнику. А между тем начальник Ильи Ильича был действительно

4 добрый и приятный в обхождении человек:

5 [все его] [были его] подчиненные были как нельзя более довольны и [правда] не желали лучшего. Никто никогда не слыхал от него неприятного слова, ни крику, ни шуму; он никогда ничего не требует, а всё просит. Дело сделать – просит, в гости к себе – просит и под арест сесть – просит.

6 Но все [особенно] ленивые или [чувств‹овавшие›] знавшие за собой какой-нибудь грешок подчиненные всё чего-то робели в присутствии этого начальника; они [говорили] на его ласковый вопрос отвечали не своим, а каким-то другим голосом, каким с прочими не говорили; у некоторых даже было по два и по три

7 голоса в запасе, которые они меняли,

8 смотря по обстоятельствам.

9 И Илья Ильич вдруг оробел,

10 сам не зная отчего, когда начальник входил в комнату.

11 Ему казалось, что как только последний поведет взглядом по подчиненным, то вот все хором и грянут: «Ах, зачем мы, горемычные, родились на белый свет».

12 [А начальник никогда и «ты»

86

87

нико‹му›] Но если кто провинится из чиновников,

1 то страху

2 и конца не было. Позванный подчиненный

3 шел с места быстро и бодро, топал ногами и сапогами [отчего все] и тем явно доказывал, что

4 у него есть ноги и сапоги, как у всех. Но, подвигаясь к начальнику, он, кажется, постепенно терял это сознание, а вместе с сознанием и звук шагов, и шел всё медленнее и медленнее, желая никогда, никогда не дойти до рокового места, наконец подходил к начальнику уже как призрак, совсем неслышными шагами.

5 Дыхание у него замирало, он обливался

6 от страха пóтом, [проникавшим] до волос, и

7 просил, кажется, глазами прощения в своем существовании. ‹л. 26 об.›

8

{Исстрадался Илья Ильич от одного страха на службе,

9 не говоря о [беспр‹ерывном›] ежедневном хождении и беспрерывных трудах. Он приезжал домой, убитый страхом и усталостию. «Что это за жизнь, – говорил он, ложась на спину, – когда же придется пожить?» Он не мог понять, как