Курт Воннегут - Библиотека современной фантастики. Том 12

• Название: Библиотека современной фантастики. Том 12
• Автор: Курт Воннегут
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ “МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Библиотека современной фантастики в 15-ти томах. Том 12.

Содержание:

И. Бестужев-Лада. Когда лишним становится человечество. Предисловие.

Утопия 14. Фантастический роман. Перевод М.Брухнова.

---

— Должно быть, это самая хитрая западня в истории шашек, рассмеялся он. Теперь все это его страшно забавляло.

— В любую минуту Шашист Чарли уловит момент, и тогда прощай твое чемпионство, — сказал Финнерти. — А теперь раз-два, и давай занавес, Пол.

— Точный расчет — великая вещь, — сказал Пол. Он потянул носом. В воздухе стоял тяжелый запах горелой краски, и глаза у него уже начало пощипывать.

Один из помощников Беррингера откинул заднюю стенку ящика, и дым ядовито-зеленого цвета ринулся в комнату.

— Пожар! — закричал Бэйер.

Вбежал официант с огнетушителем и направил струю жидкости внутрь Шашиста Чарли. Каждый раз, когда струя попадала на его раскаленные части, изнутри вырывались облака пара.

Лампочки на фронтальной панели Чарли бешено замелькали, разыгрывая в невероятном темпе какую-то чертовски трудную партию, правила которой были понятны одной только машине. Все лампочки вспыхнули одновременно, гудение становилось все громче и громче, пока не зазвучало подобно мощной органной ноте, и вдруг неожиданно умолкло. Одна за другой выключались маленькие лампочки, как гаснут окна в деревне, погружающейся в сон.

— Ух ты, ох-ох-ох, ух ты, — пробормотал Бэйер.

— Фред, я так огорчена, — сказала Анита. Она укоризненно поглядела на Пола.

Инженеры собрались вокруг Шашиста Чарли, и те, кто стоял в переднем ряду, трогали через щели расплавленные вакуумные трубки и почерневшие провода. Сожаление было написано на всех лицах. Умерло что-то прекрасное.

— Такая милая вещь, — грустно сказал Кронер, положив руку на плечо Беррингеру. — Если вы хотите, я сам расскажу вашему отцу обо всем, что произошло, тогда, может быть, все утрясется.

— Фактически в этом была вся его жизнь, помимо лаборатории, сказал Беррингер. Он был потрясен и убит. — Целые годы. И почему только так должно было случиться? — Это прозвучало как еще одно пустое эхо вопроса, который человечество задает уже миллионы лет. Можно иногда подумать, что люди и на свет-то рождаются только для того, чтобы задать его!

— Бог дал, бог взял, — сказал Финнерти.

Прикусив губы, Беррингер кивнул, и тут только до него стало доходить, кто проговорил эти слова. Его тупое круглое лицо медленно приняло подлое и угрожающее выражение.

— Ага, — сказал он, облизывая губы, — умница. А я уж чуть было не забыл о вас.

— А пожалуй, не следовало бы. Я поставил достаточную сумму денег на победителя.

— Постой-ка, Финнерти, — примиряюще заговорил Кронер, — давайте считать это вничью, а? Я хочу сказать, что в конце концов у парнишки есть основание для расстройства и…

— Вничью? Черта с два, — сказал Финнерти. — Пол разложил этого Шашиста Чарли как миленького.

— Мне кажется, я начинаю кое-что понимать, — с угрозой сказал Беррингер. Он ухватил Финнерти за отвороты пиджака. — Ты что, умник, сделал с Шашистом Чарли?

— Спроси у Бэйера. Его голова была рядом с моей. Бэйер, я сделал что-нибудь с Шашистом Чарли?

— А? Что? Сделал что-нибудь, что-нибудь сделал? Повредил, вы думаете? Нет, нет, нет, — сказал Бэйер.

— Тогда, жирный юноша, садитесь и заканчивайте партию, сказал Финнерти. — Либо сдавайтесь. В любом случае я желаю получить денежки.

— Если вы ничего не сделали с Чарли, то откуда же у вас была такая уверенность, что он проиграет?

— Потому что мое сочувствие всегда на стороне человека и против машины, а особенно машины, за которой стоит такой полуумок, как вы, да еще выступающей против такого человека, как Пол. А кроме того, у Чарли болтались соединения.

— Тогда вы должны были сказать об этом! — завопил Беррингер. Он указал на развалины машины. — Поглядите, нет, вы только полюбуйтесь, что вы натворили, умолчав о болтающемся контакте! Мне следовало бы твоей грязной мордой весь пол здесь вымести.

— Но, но, но, тише, тише, тише, — сказал Кронер, становясь между ними. — Вам действительно следовало бы как-нибудь сказать об этом контакте, Эд. Стыдно, просто стыдно на самом деле.

— Если Шашист Чарли собирался завоевать чемпионство, отобрав его у человека, то он, черт бы его побрал, мог бы и подтянуть свои контакты. Пол сам следит за своей сетью, так пусть и Чарли поступает так же. Кто живет электронами, тот и умирает от электронов. Сик семпер тиранис.[1] — Он взял со стола банкноты. Спокойной ночи.

Ногти Аниты впились в руку Пола.

— Он испортил весь вечер, о Пол, Пол!

Направляясь к выходу, Финнерти остановился подле Пола с Анитой.

— Отлично сделано, чемпион.

— Пожалуйста, отдайте им их деньги, — сказала Анита. — Машина неисправна. Будьте честны. Разве я не права, Пол?

К изумлению всей печальной группы. Пол вдруг потерял над собой контроль и расхохотался.

— В здоровом теле здоровый дух, чемпион, — сказал Финнерти. — Я отправляюсь домой, пока эти спортивные джентльмены не нашли веревки.

— Домой? В Вашингтон? — спросила Анита.

— Нет, милая, домой к вам. У меня больше нет дома в Вашингтоне.

Анита прикрыла глаза.

— Понимаю, — сказала она.

VI

— А какое было у него выражение, когда он сказал это? — спросила Анита.

С успокоителем на лице Пол пытался уснуть, плотно закутавшись, в темном уютном логове, в которое он каждую ночь превращал свою постель.

— У него было печальное выражение — приятное и печальное.

Уже три часа они перебирали события вечера в клубе, возвращаясь снова и снова к тому, что сказал Кронер в качестве прощального приветствия.

— И он ни разу не отозвал тебя в сторонку на пару слов?

Сна у Аниты не было ни в одном глазу.

— Честное скаутское, Анита, это все, что он сказал мне напоследок.

Она вдумчиво повторила слова Кронера: «Я хочу, чтобы вы, Пол, пришли ко мне и Маме на следующей неделе».

— Вот и все.

— И ничего о Питсбурге?

— Нет, — терпеливо сказал он. — Я говорил тебе — нет. — Он поплотнее обернул успокоитель вокруг головы и еще выше подтянул колени. — Нет.

— Неужели я не имею права поинтересоваться? — сказала она. По-видимому, он причинил ей боль. — Неужели то, что ты говоришь мне, должно означать, что я не имею права заботиться о тебе?

— Я рад, что ты заботишься, — сказал он без всякого выражения. — Очень хорошо, прекрасно, спасибо.

В этом полусне, полубреду перед ним вдруг предстало видение того, о чем обычно не думают, заявляя, что муж и жена — одно целое, некое чудовище, патетически странное и беспомощное, как сиамские близнецы.

— Женщины ведь вникают в суть вещей так, как мужчины вникать просто не способны, — говорила она. — Мы замечаем важные вещи, которые мужчины пропускают. Кронеру сегодня вечером хотелось, чтобы ты сломал лед в вопросе о Питсбурге, а ты просто…

— Мы узнаем, что было у Кронера на уме, когда я приду к нему. А теперь давай, пожалуйста, спать.

— Финнерти! — сказала она. — Это из-за него все пошло кувырком. Честное слово! Сколько еще он собирается у нас пробыть?

— Мы ему осточертеем через пару дней точно так же, как все ему осточертевает.

— НБПП не должно оставлять ему много времени на то, чтобы слоняться по всей стране и оскорблять старых друзей.

— Он ушел. Он сейчас нигде не работает.

Она села на постели.

— Они его вышвырнули? Вот молодцы!

— Ушел. Они предлагали ему более высокий пост, только бы он остался. Но он так решил.

Он вдруг почувствовал, что эта тема, к которой он испытывал интерес, совершенно прогнала сон. Когда Анита без конца тараторила о Питсбурге, Пол сжимался в комок, натягивая на голову одеяло. Теперь же он почувствовал облегчение, и ему захотелось выпрямиться, как и подобает мужчине. «Финнерти» опять стало волшебным именем: чувства Пола по отношению к нему совершили полный круг. Бодрое настроение и уверенность в себе, которых Пол не испытывал уже целые годы, чем бы он ни занимался, — эти чувства как бы вдохнул в него Финнерти во время забавного посрамления Шашиста Чарли. Более того, мысли Пола пробудились, словно освеженные прохладным ветерком — было что-то чарующее в том, что сделал Финнерти, он ушел — вещь почти столь же непостижимая и прекрасно простая, как самоубийство.

— Пол…

— Мммм…

— Твой отец верил, что ты в один прекрасный день станешь управляющим в Питсбурге. Если бы только он был жив, ничто не принесло бы ему большей радости, чем весть о том, что ты на этом посту.

— Умммгггу… — Он вспомнил, как Анита вскоре после их женитьбы раскопала в каком-то чемодане портрет его отца, увеличила его, поместила в рамку и преподнесла мужу в качестве подарка на день рождения. Портрет стоял сейчас там, где она поставила его — на письменном столе Пола. Это была первая вещь, которую Пол видел, вставая утром, и последняя, которую он видел, отправляясь спать. Анита никогда не встречалась с отцом Пола, и он сам мало рассказывал ей об отце; и все же она создала нечто вроде мифа об этом человеке, мифа, который позволял ей со знанием дела болтать целыми часами. Миф сей гласил, что отец Пола в молодые годы был таким же легкомысленным, как Пол, что сила, возведшая его на самую вершину, пришла к нему в среднем возрасте — пришла именно в те годы, в которые только теперь вступал Пол.