Дэвид Бишоф - Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений

• Название: Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
• Автор: Дэвид Бишоф
• Издательство: Издательство «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1986

В сборник включены научно-фантастические повести Дэвида Бишофа «Недетские игры», Уильяма Котцвинкла «Ип, инопланетянин и его приключения на Земле» (США) и Мишеля Гримм «Город, лишенный солнца» (Франция). Все произведения объединяет тема ответственности юношества за судьбы нашей планеты.

Содержание:

Дэвид Бишоф. «Недетские игры»

Уильям Котцвинкл. «Ип, инопланетянин и его приключения на Земле»

Мишель Гримо. «Город, лишенный солнца»

---

— Ну, тогда чем же, по-твоему, мы должны заниматься? У тебя есть конкретные предложения?

— Давайте обратимся ко всему населению!

— Ишь, как просто… Может, подскажешь, как собрать под одной крышей сто двадцать тысяч человек? Как избежать столкновения с охранниками? Как сделать, чтобы они не сорвали конференцию?

— Вы ведь назначили конференцию на следующее воскресенье? День официального открытия нового водопровода?

— Да.

— Значит, весь город будет на улице. Люди так истосковались по чистой воде в кранах, что ни за что не пропустят такого события! Надо, чтобы вас услышали все!

— Фантазии…

— Послушать вас, любая акция либо невозможна, либо вредит движению!

— А, ты снова за свое. Тебя не убедили мои слова?

— Господин учитель, город медленно душит нас, многих он уже сожрал… Год назад вы говорили иначе!

— Альдо, ты говоришь о городе, как о чудовище…

— Он и есть чудовище!

— Если считать, что речь идет о математическом множестве, некоем числе одушевленных объектов, движимых одним эгоизмом, — при таком подходе город действительно выглядит монстром. Я же вижу людей, живущих в нем. Это отец Буке, Дельпеш, Леонар… Я не зря называю их имена. Они тебе известны. Это мужественные люди?

— Безусловно!

— Однако они наши убежденные противники. Разве за это их надо убивать? По-твоему, Альдо, город бесчеловечен. И будь твоя воля, ты в гневе безжалостно раздавил бы его. Но ведь одновременно тебе придется расправиться и с собственной семьей, с друзьями, соседями, с самим собой!

— Вы ошибаетесь! Я люблю наш город. Даже таким, как он есть, — больным, искалеченным, ненавидящим все и вся. Иногда он празднично улыбается… И тогда его улицы похожи на материнские руки; Еще маленьким я хорошо его знал — «от статуи Герцога до Витарелли»! Это был огромный прекрасный мир! Квартал Поющей Славки, кривые улочки, крохотные площади, дома с выходами на две улицы, переплетения лестниц и огороды на холме — я знал там каждый камушек. Рай, откуда я возвращался грязным, усталым и счастливым. Город нянчился со мной, ласково убеждал вернуться домой. Ведь дом — особое место… Мы часто меняли жилье, но всегда казалось, что его выбирает нам город!

Дом в Тупике… Я иногда наведываюсь к нему: четырехэтажное грязное здание, осклизлые, никогда не знавшие солнца стены, крохотный замусоренный дворик, где бакалейщик хранил ящики с бутылками… Но, пока я рос, город потихоньку отдалялся от меня, отталкивал от себя…

Клод Паскье молча слушал, понимая, что Альдо нужно выговориться, оправдать свою непримиримость.

— Мир ширился, перешагнув границы, где часовыми были Герцог и Витарелли… В лицее я узнал, что за птичка славка, и понял, что никогда не слышал, как она поет! Раз или два мне посчастливилось увидеть небо, звезды… Но обычно, распахивая утром окно, я вижу застилающий улицы туман. Я быстро узнал, что значит плотный слой тумана, весь день стоящий над крышами. И вчера, и позавчера, и ежедневно…

Я всегда вспоминаю город, о котором мне рассказывал дед, старый шахтер. Через его кварталы проходили рельсы, по которым катили вагонетки с углем — их почтительно пропускали автомобили. Уже тогда на всем лежал слой жирной пыли, подточенные подземными галереями улицы иногда обрушивались вместе с домами.

Город породила промышленность. Его создатели хотели блага. И говорили они красиво, эти мечтатели или лгуны — я даже не знаю, как их правильно называть, сами они предпочли поскорее укатить в другие, более приятные места.

Заводов прибавилось. Если раньше люди жили у мертвой реки, то теперь они познакомились с лысыми холмами… Они принимали разорение природы как неизбежное зло, мирились с ним. Город стискивал их в серых стенах, о которые разбивали голову самые непокорные. Город расправлялся со всеми. И однажды мой дед, отдавший жизнь городу, прозрел. Он увидел, что угольные шахты умерли, а сам он живет на умирающей улице, где дома превратились в развалюхи, куда детишки заглядывали только ради любопытства. Хозяева города продолжали свою деятельность за его пределами, отрубив от громадного бесформенного тела «ненужные» придатки!

Альдо на мгновенье замолк, его лицо раскраснелось. Затем он с вызовом продолжил:

— Я люблю свой город и его жителей. Я здесь родился и надеюсь здесь жить… И это, я думаю, дает мне право говорить о нем без всякого снисхождения!

Клод Паскье задумался. Его назначили сюда меньше четырех лет назад, и он знал, что не останется здесь навсегда. Он понимал растерянность Альдо. Ему с младенчества вдалбливали, что процветание измеряется количеством дымящих труб, а об успехе родителей судят по размерам машины. Но вот мальчишка осознал, что трубы извергают смерть, что ради сиюминутной прибыли растрачиваются природные ресурсы. И Клоду Паскье стало ясно — Альдо и его товарищи испытывают ощущение людей, оказавшихся на терпящем бедствие судне. У них нет времени ждать и питать тщетные надежды. Будь он сам лет на пятнадцать моложе, он действовал бы так же.

— Альдо, пойми меня правильно, я осуждаю твой поступок за бессмысленность. Он лишь на руку нашим врагам, но не дает решения проблемы. Главное — с фактами в руках убедить людей. Мы играем вспомогательную роль, Альдо. Энергия быстро истощится, если нас не поддержат другие!

— Наверное, вы правы, — помолчав согласился Альдо. Действительно, надо убеждать людей. Давайте вернемся к конференции. Голос лектора должен услышать весь город!

6. ТРУДНЫЙ ДЕНЕК

— Ну вот и все! — проворчал слесарь, слезая с лесенки.

Альдо осмотрел новую установку: тонкая медная труба, пронзившая перекрытия, заканчивалась еще одним краном, над которым красовался оранжевый счетчик.

— Я объясню вам, как эта штука работает, а вы потом перескажете матери. Будьте внимательны, я вряд ли смогу зайти к вам еще раз! Опускаете в щель три монеты… Затем поворачиваете эту ручку до упора… Включается счетный механизм, и целую минуту из крана течет питьевая вода!

— Всего минуту! Да это же грабеж!

— Полегче, сынок! Если ты считаешь, что четыреста километров трубопроводов от океана, опреснительная установка и двадцать насосных станций ничего не стоили, то глубоко ошибаешься!

— Питьевая вода в бутылках и то дешевле!

— Зато теперь вы имеете воду в любое время.

— Если есть чем платить.

— С тобой не сговоришься! У вас у всех мозги набекрень. Мне пора. Не забудь, установка вступит в действие завтра в шестнадцать ноль-ноль!

— Знаю.

— Будет сам министр!

— Привет! Я не помешал?

Альдо вздрогнул от неожиданности и обернулся. В кухне стоял мужчина. Он узнал его сразу — это был отец Элизы.

— Дверь была открыта… Я услышал голоса и решил, что могу войти…

— Конечно.

— Думаю, вы узнали меня… У Элизы до одиннадцати нет занятий. А вы учитесь в одном классе, и я решил, что вы тоже дома…

— Пожалуйста, пройдите в гостиную, — предложил Альдо комиссару. — Я сейчас, только провожу слесаря.

Альдо закрыл за рабочим дверь и прислонился к стене. Только тут он почувствовал, как колотится сердце и по спине стекают струйки холодного пота. Несколько мгновений он стоял с полузакрытыми глазами, пытаясь взять себя в руки.

— Вам дурно?

Альдо открыл глаза. Комиссар стоял перед ним, хитро прищурясь.

— Я занимался почти всю ночь. Немного устал!

— Бывает… И часто вы страдаете бессонницей?

— Пожалуй, впервые. Я составил план повторения пройденного и сегодня приступил к занятиям.

— Вижу, несмотря на юный возраст, вы человек организованный! Элиза часто говорит о вас… И неизменно с похвалой!

— О, она замечательная девушка и прекрасно учится.

— У нее слабое здоровье, и я был бы против, если бы она просиживала ночи над уроками вместо сна. Но я зашел не за тем, чтобы говорить о здоровье Элизы… Иначе вы прочтете мне лекцию о вредных последствиях загрязнения окружающей среды! — улыбнулся комиссар.

— Да-да… Думаю, вы хотите допросить меня по поводу событий на заводе. Я был уверен, что рано или поздно это произойдет. Но мои родители подтвердят, что позавчера ночью я был дома и спал сном праведника!

— Я вовсе не собирался вас допрашивать! — рассмеялся комиссар. — Будь у меня такое намерение, я прислал бы вам повестку явиться в комиссариат… Мне хочется побеседовать с вами по-дружески, Альдо. Но буду с вами откровенен — я провожу небольшое расследование, скажем, как обеспокоенный отец!

— Ну, за Элизу не стоит бояться!

— Хм! Если к саботажу причастны вы, то и Элиза в нем замешана.

— А если исходить из того, что я невиновен?

— До прихода сюда я считал, что вы не имеете отношения к этой истории. Теперь моя уверенность поколеблена — вы человек самостоятельный. Более того, вы достаточно хладнокровны и умеете защищаться. Что вы думаете о саботаже?