Евгений Комарницкий - Эныч

• Название: Эныч
• Автор: Евгений Комарницкий
• Издательство: Фабула
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-86090-161-5

«Эныч» — пример блистательной эклектики и нового слова в литературе; в нем сосуществуют самые различные художественные приемы, повороты, находки, используемые авторами по мере надобности в них.

Хулиганство, детектив, эротика, фантастика, чернуха, трансрелигиозность, пара- и не парапсихология, социология, садизм и замаскированный благотворительностью мазохизм, нарождающиеся акулы «совкового» межконтинентального бизнеса, философия космического прорыва путем технологического использования давно заброшенного сценического хлама — весь этот далеко не полный перечень буйным тропическим потоком обрушивается на главного героя романа и окружающих его персонажей в процессе ошеломляющей феерической мистерии. Плюс ко всему этому — гипертрофированное раскрытие идеи человеческой природы и ее бытия.

Авторы, словами одного из своих героев, как бы говорят читателю: «…если ты о чем то подумал, знаит, это можно осуществить».

---

— …о бабах… то есть, о женщинах говорил, по-иностранному тоже…

— С кем? — справляется Степанчук. — Долго говорил?

— Минуту, наверно. С очкариками какими-то.

— На иностранцев похожи? — спрашивает Дельцин.

— Похожи.

— О чем он говорил с тем, — вмешивается Плухов, — который на фотографии?

— О водке. О «Старорусской».

— А может быть, о старой России? Прежний режим восхвалял?

— Может быть. Но точно сказать не могу.

— Тот, с фотографии, что сказал этому?

— Дал какое-то указание. А потом, вечером, того милиция в вытрезвитель забрала.

Генерал оглядывает коллег.

— Есть еще вопросы?.. У вас, капитан? Дельцин делает отрицательный жест.

— Ну, — говорит Степанчук «опоре», — до семи отдохнешь и — на пост.

— Товарищ майор, не могу я столько. Голова болит. У столба все да у столба, — жалуется «опора».

— Ты за что зарплату получаешь? — одергивает жалобщика Степанчук. Человек-опора исчезает.

Майор склоняется к моргающему Тульскому, приподнимает за волосы голову. Тянет:

— Хоро-ошую маскировку выбрал на случай прова-ала — ал-каш-дисссидент. Не-ет, вы-ышкой тут, милый, попахивает.

Аркаша пускает слюни.

— Что вы скажите, капитан? — обращается Плухов к Дель-цину.

— Есть кое-какие соображения.

— Майор Степанчук, продолжайте допрос. Протокол занесете ко мне, — распоряжается генерал.

Степанчук распрямляется. Поскрипывает зубами.

…Обгладывая цыплячье крылышко, генерал выслушивает соображения капитана Дельцина. Московский гость говорит не спеша. Тщательно пережевывая шашлык.

— Итак, как видите, картина проясняется. Почерк проведения диверсии позволяет сделать вывод, что действует агентура ведущей западной империалистической державы, а именно Соединенных Штатов Америки.

— Бесспорно. Я пришел к такому же выводу. Генерал облизывает кончик пальца.

— Диверсии организованы на высоком техническом уровне, с использованием половых извращений, — продолжает, разрезав мясо и откладывая в сторону нож, Дельцин. — Диапазон действий широк. Цели: подрыв экономики города и страны, нанесение ущерба здоровью трудящихся, а также разрушение моральных устоев советских граждан посредством ведения антисоветской пропаганды и воздействия порнографией.

— Разумно, — вставляет генерал.

— Вражеская организация имеет резидента в Москве, о чем говорит факт прибытия к вам самолета с необычным грузом на борту. Отдельные провалы указывают на широкий масштаб проводимой операции.

— Логично.

— Спрашивается, почему противник избрал объектом своей деятельности ваш город?

Генерал перестает есть.

— Ну, во-первых, — Дельцин берет нож, — это важный стратегический и крупный промышленный центр страны. Во-вторых, используя трудности местного значения, враг рассчитывает вызвать среди населения вашего города беспорядки, так как здесь уже наблюдались волнения. — Дельцин смотрит на генерала. — Ведь у вас были волнения?

Плухов достает платок, сморкается.

Звонит телефон. Генерал вытирает платком пальцы, берет трубку. Докладывают об установлении наблюдения за объектом. Энов в вытрезвителе. Спит. Генерал просит проявить максимум внимания и осторожности.

— Да, капитан, — говорит он Дельцину, — мы с вами были правы. Энов — птица высокого полета. Четвертый раз за полгода проделывает трюк с вытрезвителем.

Дожевав крылышко, генерал запивает его ананасовым соком.

— Слушаю вас, капитан, продолжайте.

— Сейчас главное — не спугнуть Энова. Через него мы нащупаем связи с другими городами страны и выйдем на Москву…

— Вот именно! — подхватывает Плухов. — А если поведем хитрую игру с резидентами, так выйдем и на западные центры. Узнаем, где у них производятся эти штуковины, закупим и ударим по их чугунолитейным заводам тем же оружием!

— Не будем так далеко заглядывать в будущее, генерал. Дел пока хватает у нас и сегодня.

Снова звонит телефон. Докладывают с чугунолитейного. За ночь сделан отвод от центральной трубы. В ближайшие часы завод обещают пустить. Генерал сообщает об этом Дельцину.

— Прекрасно… Итак, — продолжает тот, дожевав последний кусок бастурмы, — наблюдение за квартирой, вытрезвителем и кафе установлено, спецохрана завода и других стратегически важных объектов усилена, в город с утра выйдут особые группы… А основную часть всей операции я беру на себя.

Плухов согласно кивает.

— Генерал, — Дельцин кладет вилку на серебряный поднос, — у вас есть салфетки?

3

Раннее пасмурное утро. Дождь. Эныч и Кувякин выходят из ворот вытрезвителя. По асфальту бегут грязные струйки воды. Эныч без пиджака. Холодные капли попадают за воротник. Съежившийся Коля, отстав от Эныча на полшага, пошмыгивает носом.

— Да, Эныч, дали мы вчера с тобой маху. Надо было последний пузырь у себя во дворе шлепнуть. Что ни говори, а родные стены всегда вытащат. А ведь говорил я себе: «Пора уходить, Коля…»

Мутные струйки собираются в лужи, которых приятели не замечают. Изредка Энычу и Коле попадаются навстречу зонты и сумрачные лица прохожих.

— Ну так что будем делать, Эныч? — спрашивает Коля. — Надо чего-то думать…

— Думаю, — отвечает не оборачиваясь Эныч.

Коля хмыкает, углубляясь в свои невеселые мысли. Через минуту спрашивает:

— Ну как? Что придумал?

Грузно ступая, Эныч продолжает свой путь.

— Трупы мыть будешь? — предлагает он.

— Там все забито. Туда к четырем утра подходить надо.

— Тогда разгрузим вагон с цементом.

— Да ты что, Эныч. Сдохнем.

— Тогда не знаю, — говорит Эныч. — Думай сам.

— Да… — Коля поднимает воротник своего пиджака. — Задача. Я, конечно, могу зайти к Володьке-солдату, но он мне не даст. Прижимистый он. Вот если бы кто-нибудь другой попросил… Например, ты. — Коля останавливается. — Слушай, Эныч, а это идея!

Эныч продолжает идти. Коля разочарованно смотрит ему в спину.

— Ну, может, тогда…

— К солдату идем, — отчеканивает Эн Энович. Довольный Коля, идя вслед за другом, инструктирует того.

— Солдат обычно у гаражей околачивается, — объясняет Коля. — А денег у него больше чем у Рокфеллера или даже Светки из винного. Ты, Эныч, у него пятерку стрельни. Нет, даже червонец. Да, лучше червонец — для начала большого пути.

— А отдавать кто будет? — спрашивает Эн Энович.

У Коли развязывается шнурок на ботинке. Поравнявшись спустя минуту с товарищем, он отвечает:

— Не боись, Эныч. Я с автобазы шланг экспроприирую. Во-лодьке-солдату он для перевозки мебели нужен. Так что под шланг и занимай. Солдат тебя уважает.

…Володьки возле гаражей нет. Приятелям подсказывают, что он торгует лосьоном и «тройным» на вокзале. Окрыленные надеждой на успех, друзья отправляются по указанному адресу.

На вокзале, переступая через тела отдыхающих-ожидающих, они продвигаются в направлении заколоченного буфета. Однако солдата-спасителя на рабочем месте не оказывается. Коля и Эныч стоят потерянные. Неожиданно перед ними возникает немой. Мычит, отзывает за буфет. В проеме между обшарпанной сырой стенкой и досками буфета немой достает из кармана несколько самодельных перелистных календариков. Все они умещаются на ладони Эна Эновича. Коля с ленцой разглядывает фотографии усатого вождя-грузина в маршальском кителе, мальчиков и девочек, писающих неподалеку от какой-то раскоряченной башни, и ангела, стреляющего в испуганную даму со сладострастным лицом.

Немой мычит, трясет вертикальным пальцем.

— Тебе что, рубль нужен? — тупо глядя то на календарики, то на немого, спрашивает Эныч.

Немой забирает товар, прячет, принимается усиленно жестикулировать. Лицо его обретает многозначительное выражение. Затем он поднимает большой палец к самому Колиному носу, и в руках у Кувякина оказывается календарик покрупнее. Большой палец сменяется тремя рядовыми. Коля неохотно переворачивает странички с голыми расплывшимися девицами. Продолжая мычать, торговец перемещает три пальца к глазам Эна Эновича, у которого по скулам начинают гулять желваки.

— Чего размычался? МДАЗВОН, — прерывает Эныч гримасничанье.

— Давай, парень, дуй отсюда, — говорит Коля.

Немой выхватывает календарик и покидает проем. Его несостоявшиеся покупатели выходят следом. Коля предлагает поискать солдата на перроне.

По залу тем временем разливается трель колокольчиков. Отдыхающие отрывают от пола сонные головы, ворочают ими, прислушиваются к непонятным веселым звукам. Женщина с грудным ребенком, сидящая на узлах у выкрашенной под мрамор колонны, окликает торопящегося к выходу немого:

— Мужчина! Эй, мужчина, вы обронили что-то!