Андрей Таманцев - Их было семеро…

• Название: Их было семеро…
• Автор: Андрей Таманцев
• Издательство: Олимп, ООО «Фирма “Издательство ACT”»
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-7390-0494-2 (общ.), 5-7390-0495-0 (Олимп), 5-237-01324-4 (ACT)

Он слишком много знал и стал опасен. Убрать его было поручено особо подобранной команде.

Их было семеро. Тех, кого испокон века называют наемниками, «солдатами удачи»…

---

И тут вдруг средний двадцатиметровый пролет моста вздыбился от мощного взрыва и стал медленно валиться вниз. Подорвали, гады! Видно, взрывчатка была заранее уложена — как раз на случай попытки прорыва. И кто-то на их блокпосту успел нажать на кнопку. Я ожидал, что Тимоха затормозит, но «ровер» явно набирал скорость. На что он рассчитывал? С ходу перелететь через двадцатиметровый провал? Если бы хоть маленький трамплинчик был — мог бы, на трюковых съемках на «Мосфильме» он и не такое проделывал. Но трамплинчика-то не было, никакого!

Мы даже стрелять перестали. И «духи» тоже. Стояли, опустив автоматы, и смотрели.

«Ровер» пересек обрез моста и словно бы завис в воздухе. Инерция у него была что надо, но и с законом всемирного тяготения не поспоришь. Все шло к тому, что «ровер» врежется в опору моста метрах в десяти ниже настила. Но в тот момент, когда джип должен был начать терять высоту, Тимоха вскочил ногами на сиденье и резко прыгнул вверх. Так они и летели: «ровер» вниз, а Тимоха над ним, с расставленными в стороны руками. Как обезьяна, перелетающая с ветки на ветку. Или как Икар, у которого уже не было крыльев. И расчет его оправдался.

Почти.

Ему удалось вцепиться обеими руками в край поперечной балки уже на нашей стороне пролета. И будь эта балка поуже, он наверняка удержался бы. Но двутавр был широкий, был наверняка в ржавчине и грязи. Пальцы Тимохи соскользнули, и он тряпичной куклой полетел вниз, вдоль опорного мостового быка. Господи, он летел целую вечность, а мы стояли на мосту, смотрели и ничего не могли сделать. Шестьдесят метров высоты. У него не было ни единого шанса. Наконец он упал на камни между остатками мостового пролета и горящим «ровером», у которого при ударе о землю рванул бензобак.

Шевельнулся и затих. Навсегда.

Лейтенант спецназа Тимофей Варпаховский.

Не сговариваясь, мы рванулись было скатиться по откосу в ущелье, но внизу из расселины появилось человек десять боевиков, блокировавших, видно, подходы к мосту снизу; они сгрудились над телом Тимохи, потом вчетвером взяли его за руки и за ноги и быстро, оглядываясь в нашу сторону, утащили в расселину, в которой, скорее всего, были вырублены ступеньки наверх.

Финиш.

Мы повернулись и, не обращая никакого внимания на боевиков, столпившихся на той стороне моста, пошли к нашему блокпосту, кто — закинув «калаш» на плечо, а кто и просто волоча его за ремень. Муха прихрамывал. Док остановил его, вспорол ножом штанину и осмотрел рану.

— Ничего страшного, касательное по мякоти. Сейчас дезинфицируем и перевяжем.

Въезд на мост с нашей стороны, как и с той, был перекрыт грузовиком, только здесь «КамАЗом». По бокам громоздились мешки с песком. Из-за них нам приказали:

— Стоять на месте! Бросить оружие! Руки за голову!

Мы послушно выполнили приказ. Из-за бруствера появился средних лет майор-эмвэдэшник, а с ним — человек пять солдат с автоматами на изготовку.

— Кто такие?

— Капитан Пастухов, — представился я. — Командир оперативной группы специального назначения. Вот мои документы.

Он внимательно изучил удостоверение и вернул мне, понимающе протянув:

— А-а, спецназ! То-то мы гадали: кто это там такую заварушку устроил?.. — Он кивнул в сторону моста. — Этот был ваш?

Я подтвердил:

— Наш.

— Воздух! — истошно завопил один из солдатиков.

Мы поспешно юркнули за бруствер.

С запада сначала донеслось характерное полуфырканье-полубульканье вертолетных винтов, затем на фоне заходящего солнца прорисовались три черные хищные тени. Это и были «акулы». Я удивился: неужели всего полчаса прошло? Взглянул на свои «командирские»: точно, всего тридцать две минуты. А казалось — полдня! И вторая мысль мелькнула: три «акулы», три «Су-25». Чтобы задействовать их, генерал-майором быть мало, какую бы должность этот Жеребцов ни занимал. Здесь командовал кто-то калибром покрупнее. Намного крупнее. И мне это, честно сказать, не очень понравилось.

«Акулы» прошли над ущельем и мостом туда, потом обратно, зависли, рассматривая то, что внизу: обломки пролета и догорающий «ровер», потом покрутились над чеченским блокпостом. Кто-то из джигитов не выдержал, пальнул по ним ракетой. «Акулы» снизились и высыпали на блокпост десятка полтора фугасок, явно припасенных для нас. Потом прошили предмостье из крупнокалиберных пулеметов и, довольно похрюкивая двигателями и лопастями, ушли на запад. Им было что доложить: мост взорван, «лендровер» свалился вниз и сгорел, задание выполнено. Только вот кому они это будут докладывать? Это меня сейчас интересовало больше всего.

Я сообщил майору МВД, что имею сверхважную оперативную информацию, которую нужно срочно доставить в штаб. В какой, я уточнять не стал. Он помялся, покряхтел, но свой «УАЗ» все-таки дал, только слезно просил вернуть без задержки. Я клятвенно пообещал.

— Куда? — спросил шофер, когда мы набились, как селедки в бочку, под брезентовый тент «уазика».

Я помедлил с ответом. По правилам я должен был бы явиться и доложить обо всем своему непосредственному командиру, полковнику Дьякову. Он был мужик что надо, я вполне ему доверял. Но сможет ли он что-нибудь сделать? Не поставлю ли я его в сложное и даже опасное положение, нагрузив этой информацией, источающей смерть, как клубок ядовитых гадюк? Нельзя этого делать, понял я и скомандовал водителю:

— В штаб армии!

Через час с небольшим он высадил нас на окраине Грозного и поспешил обратно, чтобы успеть добраться до своего блокпоста засветло. Внешнюю охрану мы прошли довольно легко. Сработало: спецназ, опергруппа особого назначения. А вот на входе в здание школы, где размещался командный пункт командарма и его штаб, получился полный затык. Капитан, дежуривший у входа с четырьмя солдатами, и слышать ничего не хотел: есть у тебя непосредственный начальник — к нему и иди. Я уж и так, и эдак — ни в какую. Единственное, чего я добился: он позвонил адъютанту командующего, доложил о моей просьбе и, повесив трубку, приказал мне:

— Кру-гом! И на выход. Или я сейчас вызову комендантскую роту и будешь ночевать на «губе»!

Ничего не поделаешь, пришлось привести более веские аргументы. Мы очень деликатно обезоружили капитана и его команду, связали, заткнули кляпами рты и оттащили в дежурку. Пока мы шли по широкому школьному коридору, отыскивая приемную командарма, штабные майоры и подполковники, попадавшиеся нам на пути, очень подозрительно нас рассматривали, но остановить и спросить, какого хрена нам тут нужно, никто из них не решился. Почему-то. Зато довольно молодой адъютант в звании подполковника даже в лице изменился, увидев нас на пороге приемной.

— Вы па-чему… — недоговорив, он схватил телефонную трубку. Я вырвал шнур из розетки и мирно сказал:

— Товарищ подполковник, доложите командующему, что капитан спецназа Пастухов просит принять его по делу государственной важности. — И, видя, что он не шевелится, так же мирно добавил: — Иначе, товарищ подполковник, я вышибу вам мозги. И вставить их на место будет довольно трудно. Идите и докладывайте. И оставьте в покое кобуру, вы не успеете даже достать свою пукалку.

Он дико посмотрел на меня и метнулся к двери в смежную комнату. Когда дверь за ним закрылась, Док поинтересовался:

— Сережа, а ты уверен, что выбрал верный тон для разговора с адъютантом командующего?

Я отмахнулся:

— Без разницы! Мы по уши в дерьме. Чуть больше или чуть меньше…

Обе створки двери кабинета распахнулись, на пороге появился кряжистый мужик с иссеченным крупными морщинами нестарым лицом, в камуфляже, с погонами генерал-лейтенанта. Из-за его плеча настороженно выглядывал адъютант.

Мы вытянулись по стойке «смирно».

Он с интересом оглядел нас, спросил адъютанта:

— Эти, что ли?

— Так точно, они.

— Капитан спецназа Пастухов, — представился я.

— А что, капитан Пастухов, ты и вправду грозился вышибить мозги моему адъютанту?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

— И вышиб бы?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

— А не врешь?

— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант!

— Что ж, дело у тебя, похоже, действительно государственной важности. Ну, заходите.

Он посторонился, пропуская нас в кабинет. В прошлом это была, наверное, учительская или кабинет директора школы. И мебель здесь осталась старая, школьная. Только на стенах висели не географические карты и анатомические атласы, а подробные планы и схемы театра военных действий. Адъютант задернул их черной шторой.

— Докладывай, — приказал командующий, усаживаясь на хлипкий учительский стул.

Я кивнул на адъютанта:

— Пусть он уйдет.

— Не доверяешь?

— Нет.

— Очень интересно. Выйди, — приказал он адъютанту.

Когда за ним закрылись двери, Док по моему знаку выложил из сумки на стол фотографии, пленки и видеокамеру.