Андрей Чертков - Время учеников. Выпуск 2

• Название: Время учеников. Выпуск 2
• Автор: Андрей Чертков
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7921-0222-X, 5-237-01304-X (1998 - 5-7921-0222-Х,5-15-000774-9)

«Беспрецедентный для отечественной словесности проект…» — так охарактеризовала первую антологию «Время учеников» авторитетная газета «Книжное обозрение». Второй том мемориальной антологии в серии «Миры братьев Стругацких» продолжает уникальный эксперимент с мирами и героями самых знаменитых отечественных фантастов.

Что на самом деле искал на Венере отважный экипаж планетолета «Хиус»?

Как отреагировали жители городка, пережившие второе нашествие марсиан, когда марсиане вдруг отбыли восвояси?

Что случилось с Александром Приваловым, когда в результате неудачной трансгрессии он оказался в композитной пентаграмме?

Время учеников продолжается…

• Павел Амнуэль

• Владимир Васильев

• Эдуард Геворкян

• Александр Етоев

• Андрей Измайлов

• Даниэль Клугер

• Сергей Лукьяненко

• Леонид Филиппов

• Василий Щепетнев

• Николай Ютанов

Составитель и автор предисловия Андрей Чертков.

---

Мэтр послушно отозвался на щелканье пальцами. Однако Омар бесцеремонно погнал его за официантом. От нелюбви к метрдотелям у Жилина возникло секундное расположение к раскованному Омару.

— Карту лат шемцвари суки. Два! — заказал Омар новоприбывшему официанту в смокинге и склонился к Жилину. — Вы ведь не откажетесь?

— Газета? Журнал? — изобразил провинциала Жилин.

— Блюдо. Вся эта дешевая фанаберия с названиями… Голубчик, ты еще здесь?

— Вы хотите сказать, два «Смака»? — заупрямился «смокинг».

— Два картулат шемцвари суки, — напористо повторил птюч-Омар. — И текилы, голубчик! Сначала текилы! — заслал он заказ уже вослед, в спину.

Птюч-Омар был тут, судя по всему, завсегдатаем. Анфан террибль.

— Это — мясо? — осведомился Жилин на всякий случай.

— Вырезка, — пояснил птюч. — Тонко отбивается тяпкой без прорывов, солится-перчится. На середину куска — лук, зерна граната. Потом завертывается трубочкой, концы перевязываются шпагатом. И — на шампур. Лимон, барбарис, наршараб — отдельно…

Из кухни (надо понимать, из кухни) донеслись мощные звуки ударов, способных нокаутировать… если судить по звукам.

— Без прорывов! — блажно рявкнул птюч-Омар в сторону кухни. Звуки поутихли.

— Картулат шемцвари суки? Суки? — переспросил Жилин, памятуя о шашлыках на вокзале.

— Говядина, — извинил неудачную шутку птюч. — Грузинская кухня.

— Тогда почему текила? Тогда «Ахтамар». Коньяк с легендой! — Жилин прикинулся Ваней, которому что армяне, что грузины… Просто он предпочитал «Ахтамар» всяческим «Варцихе» и «Энисели».

— От коньяка с легендой осталась только легенда, что он — «Ахтамар». Коньяка сейчас в России нет. Коньяк должен пять лет лежать в земле, и чтобы его не беспокоили. Так что сейчас лучше всего — текила. Вместо коньяка! — наставительно сообщил Омар.

— Я пять лет был в Африке, — пояснил Жилин. — Только сегодня вернулся.

— А! Тогда понятно. И как там в Африке?

— В Африке акулы… — пошутил было Жилин.

— …пера! — подхватил птюч-Омар. Его абсолютно не интересовало, как там в Африке. Он определенно ждал от коллеги признания его, Омара, значимости. Не дождался. Экое захолустье ваша Африка, если там Омара не знают. Чем же вы там занимались, коллега! — Что у вас в пакете? Книги? Вы читаете книги? Книги надо писать, дорогой мой, не читать! А, Братищев! Это же все глупости! Это же все устарело!..

Поспела текила. В замысловатой выпукло-впуклой стеклянной посудине. И грейпфрут, разрезанный дольками, но не очищенный.

— Ага! — отвлекся птюч. — Знаете, как надо пить текилу?

Жилин знал, как надо пить текилу. Но кивнул в смысле «нет».

— Ну да, откуда в Африке текила! Учитесь, пока я жив! Значит, крупная соль. Вот! Теперь щепотку сюда, на сочленение большого и указательного пальцев. Теперь выдавливаем на эту щепотку сок… Грейпфрут должен быть неспелым. Более неспелым! Человек! Принеси неспелый!.. Ага! Вот она, соль, пропитывается… Видите, почти тает, рыхлится! О! Пора! Вот теперь стакашок — глыть! А это вот — слизнуть. Закусь! М-мечта!..

Мечта, да. И еще у меня есть мечта, как говаривал покойный доктор Кинг… У Жилина возникла мечта — заткнуть собеседника. К сожалению, пустышка. К сожалению, информации от птюча — ноль. Хоть внимай ему тысячу и одну ночь. Тысячу не тысячу, ночь не ночь…

Птюч-Омар оказался из акул пера, которые, беря интервью, начинают с «Я, конечно, извиняюсь, но у меня вопрос! Я думаю, что…» — после чего следует изложение собственного кредо минут на шестьсот и кода: «И что вы думаете по поводу сказанного мной? Хотя, конечно, это и неважно!», — конец беседы.

Подали «карту лат шемцвари суки». Вкусно.

— Вкусно? — на минуточку осекся птюч-Омар.

— Божжжественно! — преувеличил Жилин в тон говоруну.

— Так вот, я думаю, что…

Посудина с текилой опустела. Потом еще одна. Соль, черт побери, кончилась!

— И при всем при том, дорогой мой, обратите внимание на…

Все. Ну все, ну! Час сигары! Жилин не курит, но ради такого случая изобразит аматера. Благо сигарами можно (нужно!) не затягиваться. Пардон, ради какого случая? А вот этого самого — глубокомысленно молчишь, потому что — сигара.

— И ведь как раз эту магистральную избрало все благоразумное человечество! А вы говорите — Братищев!

— Я говорю — Братищев? — удивился Жилин.

— Неважно! Так вот! Если о вреде алкоголя знает каждый, но каждый же и пьет на протяжении, заметьте, тысячелетий, значит, это хомо сапиенсу НУЖНО, значит, без алкоголя человечество, вполне вероятно, вымерло бы или деградировало. Если никотин — отрава, и курильщик отравляет не только себя, но и своих же детей, однако заставить его бросить невозможно даже под страхом смерти…

— Я бросил… — возразил было Жилин, однако сигара в пальцах есть сигара, даже если не затягиваться.

— Вижу, — тонко ухмыльнулся птюч. — Но таких волевых — один на тысячу. Значит, человечеству и это почему-то нужно! Кстати, не интересовались процентным соотношением раковых больных между курильщиками и бросившими? Поинтересуйтесь. Вас, коллега, ожидают сюрпризы…

— Никотин признан наркотиком, — вставил слово Жилин. Спорить с говоруном было бессмысленно и неинтересно.

— Вы не марксист? — спросил птюч. — Я так и подумал, что вы марксист. Адепты всегда толкуют учение с точностью до наоборот. Религия — опиум для народа! Помните? Ваш Маркс имел в виду не порочность «употребления» религии человеком. Во времена Маркса опиум был единственным средством облегчения боли, наркозом. Вы же пытались искоренить веру в Бога, ссылаясь на завет вашего основоположника, которого к тому же не поняли. Зряшное занятие, коллега! Вы, марксисты, не отменили Бога, но элементарно заменили его своим ставленником — мавзолейным божеством во плоти, пусть и гниющей плоти.

— Я марксист, но я марксист-агностик. Я подвергаю все сомнению… — сказал Жилин и весело приужахнулся про себя: неужто он выглядит таким дремучим хрычом, что патлатым птенчикам доставляет удовольствие читать ему нотации?! — Например, я подвергаю сомнению пользу наркотиков. Вы когда-нибудь вынимали из ванной тело близкого друга? Мертвое тело. С прозеленью.

Бывшего атлета, превратившегося в сорокалетнюю развалину…

— Крэг? Джеф? Чайф? — со знанием предмета уточнил Омар.

— Слег. Вставлять, значит, тубусоид. Набуровливаешь в ванну горячей воды. Таблетку «Девона»…

Жилин исподтишка цепко следил за птючем: мимика, глаза, жесты. Невербальные сигналы, если ты спец, надежней, чем полиграф. Жилин был спец. Ни черта не знал этот птюч про слег. Хотя головенкой долгогривой кивал: мол, разумеется, слег, как же, как же, только младенец не знает про слег, ну и подумаешь, слег, эка невидаль!

— Отправление естественных нужд, вот что такое слег, — авторитетно брякнул Омар. — Не к столу будет сказано. Эти отправления, конечно, малоаппетитны, но на то и существуют сортиры. Общество в курсе, чем индивидуум занимается в кабинке. Но никто не сносит сортиры бульдозерами на том веском основании, что процедура в кабинке малоаппетитна. Тем более общество не до такой степени глюкнулось, чтобы раз и навсегда запретить индивидуумам испражняться, ибо это неаппетитно. А главное, посмотрел бы я на того законопослушного, который подчинился бы запрету. На вторые сутки максимум.

— Вы — про слег? — показательно изумился Жилин.

— И про слег, и про крэг, и про джеф, и про чайф! Неважно! Вот вы сказали — ванна! Видите, даже сама процедура!.. Ванна! С античных времен длительное пребывание в термах почиталось как занятие полезное и здоровое. А в здоровом теле, извиняюсь за банальность, здоровый дух. Да, коллега, я — про дух лежащего в ванной под слегом или там чайфом, неважно! Дух здоров изначально. А куда этот дух заносит, пока тело отдыхает в первородной водяной среде, решает сам дух. Исключительно для поддержания собственного, то есть духовного здоровья… душевного… Иначе — «вьетнамский синдром», «афганский синдром», «черный август». Да вот хотя бы! Коллега! Вы же — из Африки? А вы уверены, что такая резкая перемена не отразится на…

— Предлагаете попробовать слег? — спросил Жилин в тоне аптечного клиента. М-да, приятные сны, конечно, всегда лучше неприятной действительности. Жилин и сам грешил манерой подхватывать любой разговор, даже не имея понятия, о чем, собственно, речь. Но не до такой же степени, птюч ты глюкнутый! — Именно слег?

— Неважно, — тряхнул патлами Омар. — Джеф. Или чайф. Загляните к нам вечером. Можно будет устроить. Я предупрежу, чтобы вас пропустили. Оттянетесь от души!

— К нам? — переспросил Жилин.

Омар осененно хлопнул себя по лбу: мол, ах да, хрыч из Африки! Он извлек портмоне, выудил оттуда визитку и подал — как щедрую милостыню. Жилин профессионально отметил, что, кроме визиток, в портмоне ничего не было. Визитка — черная с золотом. На ней значилось: