Борис Кригер - Альфа и омега

• Название: Альфа и омега
• Автор: Борис Кригер
• Издательство: Llumina Press
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Мы часто совершаем необдуманные поступки, цена которых со временем становится непомерной, разъедающей нестойкие основы наших сердец. И кто знает, действительно ли мы виноваты, или это некий Божий промысел диктует нам свою волю, дабы мы прошли многократно повторяющиеся испытания? Испытания смертью, несчастной любовью, предательством... «Альфа и Омега» – роман о безусловной любви, единственной форме любви, которая, по совести говоря, может именоваться любовью. Любви не за что-то и не вопреки чему-то. Любви, поставленной во главу угла, ставшей стержнем жизни, началом и концом, альфой и омегой...

---

Заложив Киртлинг-холл и истратив полученные деньги на опции, которые обесценились в связи с тем, что никакого понижения не состоялось, мистер Бэнг стал официальным банкротом.

Ему грозили нищета и унижение. У него появилась настойчивая мысль о самоубийстве. Теперь она казалась ясной и естественной, логичной и простой.

– Мистер Бэнг, – вывела его из мертвенного оцепенения экономка Сэндра. – Вам письмо. Кажется, из России.

Разорвав конверт, мистер Бэнг сразу узнал Мирин почерк.

Николушка!

Прости меня. Я не могла тебе ответить сразу. Но теперь место рядом со мной опустело. Константин был болен раком, и я не могла оставить его до последнего часа. Он очень страдал. Смерть на расстоянии кажется картинной, но запах! Боже мой, я никогда не забуду этот запах... Последние часы его были ужасны. Я его любила, и он не мог без меня жить. Врачи были поражены... Он протянул на целый год дольше, чем они предполагали.

Неожиданно оказалось, что Константин оставил мне в наследство квартиру своей покойной матери. Она находится в селе Тюбук, Каслинского района, Челябянской области. Я оставила мужа и переселилась туда. Квартира была, конечно, в ужасном состоянии. Было украдено совершенно все, даже раковины были выворочены и унесены. На меня упал кафель и больно поранил затылок и руку. Но теперь все начинает налаживаться. Местные жители меня приняли, хотя и считают интеллигенткой и фраером.

Я поступила на работу в интернат для умственно отсталых детей. Учу их грамоте.

Ты не думай, Николушка, мой муж совсем неплохой человек. Я оставила его только потому, что мы всегда были и остались совершенно чужими людьми. Почему я не оставила его раньше? Сначала из-за сына, чтобы у него был отец, а потом из-за Константина. Муж, хотя и зарабатывал не много, давал деньги на врачей и лекарства. Он бывает груб, но он знал про нас с Константином, жалел его и закрывал глаза. Теперь, когда все кончилось, нас больше ничего с ним не связывает. Я слышала, он нашел другую женщину.

Отношения с сыном у меня не сложились. Он считает, что ты рассорил его с невестой, ну а в том, что на горизонте объявился ты, разумеется, виновата я. Так что теперь я осталась совершенно одна.

Нынче мне прямая дорога превратиться в старушку, вроде той, что живет в бывшей моей квартире, ну, которая напугала тебя рассказом, что я повесилась...

Помнишь, как двадцать лет назад мы с тобой бродили по улицам Питера? Как было хорошо! Жалко, как жалко! Мы могли бы прожить с тобой всю жизнь!

Ты не обижайся, но я не поеду в твой замок, я не стану твоей женой, потому что всю жизнь буду чувствовать себя несвободной. Мне достаточно тех двадцати лет, что я зависела от мужа...

Прости меня, милый мой, милый мой Николушка.

Твоя

М.

Николай залился слезами.

– Господи, Господи, скорее туда, пока место рядом с ней не занял какой-нибудь очередной доходяга... Она – святая... Я – низкий подлец... змееныш... Но она одинока... Она меня любит, ждет... – причитал он, собирая самые необходимые вещи.

Напоследок щелкнув Наполеона с ядром по носу, мистер Бэнг достал свой неприкосновенный возобновляемый запас, который держал на всякий случай. Тысячи фунтов – а это все, что у него осталось, – ему должно хватить на билет, чтобы добраться до Миры.

Бэнг поспешно положил конверт с адресом Миры в карман.

На кухне Джованни как ни в чем не бывало стряпал обед.

– Вы надолго? – спросил он, увидев Бэнга с чемоданчиком в руках.

– Навсегда, – вдруг зарыдал мистер Бэнг и бросился повару на шею. – Прощайте, Джованни... Вы были правы... Я разорен. Простите. Мне нечем заплатить вам вашу последнюю зарплату.

Джованни ласково погладил мистера Бэнга по плеши.

– Не беспокойтесь... Мне заплатят в Ватикане...

– Вы серьезно? – ахнул Бэнг. – Вы все-таки шпион?

– Конечно, сэр... Я работаю на разведку Ватикана, Мэг – на британскую разведку, Сэндра – на ЦРУ, Локхарт – на Мосад...

– Он не выглядит как еврей!

– У него мама еврейка...

– Ну а рабочие?..

– Они работали на российскую внешнюю разведку.

– Вы все сказали, Джованни?

– Да...

– И вы хотите, чтобы я в это поверил?

– Нет...

– Как вы можете придуриваться в такой момент?

– Возьмите меня с собой. Вы ведь, если я правильно понимаю, в Россию? Я открою там уютный итальянский ресторанчик...

– Вы правда этого хотите, Джованни?

– Все чего я хочу, это чтобы вы не уезжали голодным. У меня прекрасный грибной суп. Откушайте в последний раз, окажите честь.

Джованни усадил мистера Бэнга за кухонный стол.

– Не расстраивайтесь, Николас, вы ведь едете к ней...

– Как мне не расстраиваться? Мой дом был полон шпионами...

– Да, и не только дом...

– А что еще?

– Конюшня... Ваш арабский скакун – агент саудовской разведки.

– Я никогда ему не доверял, – сквозь слезы рассмеялся мистер Бэнг, давясь вкусным горячим супом.

– Вы взяли с собой теплые носки, сэр? В России климат холодный...

– Ты моя мама, Джованни... Ты мне больше, чем мама...

υ

«Я знал, что рано или поздно сойду с ума... Вот и свершилось. Я не страдаю безумием. Я наслаждаюсь каждым его мгновением...» – перебирал гитарные струны вибрирующих мыслей Николай, пока самолет уносил его прочь от Британских остров, некогда столь вожделенных, а теперь тающих в сизой купели озябшей памяти.

Самолет британских авиалиний уверенно взял курс на Москву. Там Николай пересел на самолет Трансаэро, летящий в Екатеринбург.

Село Тюбук пряталось за небольшим сосновым бором в аккурат между Челябинском и Екатеринбургом. Николай долго трясся в автобусе, а в районе сто седьмого километра водитель неожиданно остановился и заявил: «Кому в Тюбук – на выход».

Час пути на своих двоих – и вот он, Тюбук, полный тайн и загадок. Здесь живет его альфа и омега, начало и конец...

Погода была ясной, и раскинувшееся перед ним село не выглядело мрачным и коварным, каким он воображал его в британской дали.

Наконец заветная дверь. Звонок не работал. Николай лихорадочно постучал.

– Кто там? – ответил знакомый, родной до самых затаенных ноток, звонкий голос.

– Мира, это я!

Так прибой волнительного вдохновения набрасывается на заждавшийся берег. Они вместе. Слов нет. Только междометия и поцелуи. Их объятья напоминают смерч, пронесшийся над этими местами в июле 1971 года, когда треть села осталась без крыш... Все вращается в гудящем перемежении рук и спин. Такое несказанное явление. Наконец к ним возвращается сознание.

– Стыдно признаться самой себе, как я тебя ждала, мучительно, безнадежно... Звала...

– Мира – я нищий, – смеется Николай. – Если ты меня прогонишь, я буду жить под твоим забором.

– Эх, Бангушин, Бангушин... Твоя фамилия происходит от легендарной булгаковской Банги... Ты такой же верный и терпеливый... Ты вернулся...

– Я вернулся навсегда.

– Ты правда теперь – нищий?

– Нет, я богаче всех богачей... У меня есть ты... Мира, как притягательна твоя беззащитность. Прости меня за мою идиотскую жизнь, за двадцать лет разлук и разочарований...

– Как тебя угораздило разориться?

– Возжелал стать царицею морскою...

– Тонкое желание. Ты же не любишь воду!

– В том-то и дело... Не по Сеньке акваланг...

– На что же ты спустил свой капитал? На любовниц?

– Нет... Я запустил спутник... Только наши с тобой соотечественники закинули его в три раза выше, чем надо!

– Так ведь чем выше, тем лучше...

– Конечно! Особенно если это освободило меня от тяжести и мрака власти... И подарило тебя!

– Я чувствую движение твоей души в каждом твоем прикосновении, трепетную дрожь твоего тела, и твой страх быть непонятым и не принятым.

– Мирочка, я больше ничего не желаю... Только говори мне эти слова часто-часто, и я буду понят... И может быть, прощен.

– Родной мой, я никогда на тебя не сердилась... Всю жизнь я тянулась к тебе каждой клеточкой, молекулой, атомом и еще тысячами нераскрытых учеными микроскопических каракатиц...

Николай крепче обнял Миру и зашептал ей в ответ:

– И нет больше ни тебя ни меня – мы одно существо, единое целое, в нас гармония прошлого, настоящего и будущего, мы сама бесконечность, мы альфа и омега нашего с тобой мира. Я люблю тебя, я так люблю тебя, что не найду слов...

– И не нужно никаких слов... Да, я так хотела снова обрести тебя, что боялась признаться в этом даже самой себе...

Мира обвила руки вокруг шеи Николая.

– Но что же ты будешь делать без своих миллионов, замков, слуг? Без своих книг, ученых споров, смелых проектов завоевания мира? Ведь я тебе очень скоро наскучу...

– Нет-нет, это не так, – Николай в ужасе посмотрел Мире в глаза, но они смотрели ласково, и он успокоился.

– Я просто буду рядом с тобой, буду слушать твой голос, рассказывать тебе сказки, писать тебе стихи, петь песни, наконец...

– Николушка... А ведь я никогда не слышала, как ты поешь...