Андрэ Арманди - Тайны острова Пасхи

• Название: Тайны острова Пасхи
• Автор: Андрэ Арманди
• Издательство: ВЕЧЕ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2558-5

Пожилой ученый и его четверо спутников высаживаются на остров Пасхи в надежде найти там несметные сокровища. Они и не подозревали, во что может превратиться легкое романтическое приключение, если неосторожно потревожить древних духов острова...

«Тайны острова Пасхи» и еще девять романов А. Арманди были успешно экранизированы.

---

Откровенная радость блеснула на темном лице. Черный осторожно снял с сигары бумажное кольцо, надел его на свой палец, посмотрел на него; потом он понюхал коричневую цилиндрическую сигару, потрещал ею около своего уха с видом знатока, и, наконец, тщательно разломав сигару на три куска, положил один из них в рот и с наслаждением стал жевать.

― Великолепная! ― удостоил он оценить ее.

Кодр осматривал его со всех сторон. Он взял его руку и стал рассматривать ее, точно хотел прочесть будущее по линиям ладони; потом он снял с головы черного фуражку и ощупал его череп с видом опытного френолога; потом слегка приподнял его веки: все это черный выносил, не теряя прекрасного расположения духа. После этого Кодр спросил:

― Полинезиец?

― Да, ― ответил черный.

― Какого острова?

― Мангарева, из Туамоту.

― Ну, конечно, ― презрительно сказал Кодр, ― ввезенная сюда раса.

Он снова надел на голову черного фуражку и сказал ему очень учтиво:

― Не представляете ни малейшего интереса.

Потом он круто повернулся на каблуках и вернулся к своему багажу.

Черный остался стоять с разинутым ртом. К нему подошел Корлевен.

― Как твое имя?

― Торомети!

― Ты хорошо говоришь по-французски.

― О, да, очень хорошо! ― с убеждением сказал черный.

― Это ты боксировал нас сегодня ночью?

― Это я.

― Но ты был не один; где твои люди?

Черный взглянул на часы в виде толстой луковицы, которые вынул из кармана панталон.

― Еще не время, ― просто сказал он и направился к ящикам, которые стал обходить кругом.

― Господин начальник гавани не болтлив, ― сказал Флогерг.

Капитан «Зябкого», закончив выгрузку и получив инструкции от доктора Кодра, собирался вернуться на борт вместе со своей командой. Хотя он отплывал обратно только вечером, так как ему надо было еще успеть запастись пресной водой и свежими овощами, однако, он предпочитал держать свою черную команду на корабле, опасаясь, чтобы братание с туземцами не привело всех их к слишком обильным возлияниям.

― Эй, адмирал! ― сказал капитан островитянину. ― Это тебе, что ли, платят за все то, что ты нам перечислял вчера?

Назвавший себя именем Торомети во второй раз взглянул на свою луковицу и повторил:

― Еще не время.

― Ладно, ― сказал капитан. ― В таком случае тебе заплатят, когда приедут за продовольствием. Нет ли мелочной лавочки для моряков в твоих владениях?

― Есть, ― лаконически ответил тот.

Не знаю, право, что нас больше удивило; то ли, что на берегу была лавочка с продуктами, необходимыми для заходящих в гавань судов, или то, что этот черный великолепно знал морские термины, так как капитан слова «молочная лавочка для моряков» произнес по-английски: «ship-chandler».

Шлюпки вернулись на корабль, и мы впятером остались около груды выгруженных ящиков; тогда Торомети, в третий раз посмотрев на часы, вынул из кармана свисток и извлек из него резкие звуки.

Мы тотчас увидели, как по горным тропинкам сбегают к бухточке четыре черных несуразных парня, полуголых, но убранство которых могло бы при некотором нашем желании сойти и за форму, потому что у всех их на головах были старые форменные фуражки, вокруг туловища ― кожаный с заржавленными бляхами пояс, на котором висела сабля, ударявшаяся об их голые лодыжки. Что же касается до их лиц, то, если не считать того, что волосы их были более черны, а щеки менее покрыты шрамами, они были похожи на Торомети, как разные тома одного и того же издания.

В руках у них были старые мушкеты, которые, вместе с их саблями, на одно мгновение заставили нас усомниться в намерениях их носителей. Корлевен взял туземца за воротник его куртки, как кружку за ручку, и весьма неосторожно потряс его.

― Скажи-ка, приятель, это что за шутки?

― Это не шутки, ― сказал Торомети с достоинством, освобождаясь из рук Корлевена. ― Ты больше не говорить мне ты, я чиновник. Вы все ― проходить через таможенный осмотр.

Четверо новоприбывших вытащили свои сабли и стали на караул перед черным офицером. Он поставил их по четырем углам груды багажа и снова повернулся к нам с угрюмым лицом и надменным тоном, которые в обоих земных полушариях являются излюбленным свойством людей, облеченных официальными функциями.

― Откройте ящики, ― повелительно сказал он.

Мы посмотрели друг на друга с изумлением. Этот таможенный осмотр среди этого дикого места и производимый дикими людьми казался нам неправдоподобной насмешкой. Вопрос доктора прибавил к ней еще одну черточку:

― Но, ― сказал доктор, ― почему теперь, а не раньше? Нам помогли бы матросы.

― Потому что, ― с достоинством ответил чиновник, ― господин Синдикат запрещает служащим работать больше восьми часов!..

* * *

― Ну, ― сказал Гартог, ― раз нельзя решительно ничего понять, то надо повиноваться.

И мы стали открывать ящики. Мы открывали их, не выбирая, решившись перенести без возражений все то, чего, казалось, невозможно избежать.

Но случилось так, что первый же из открытых ящиков заключал в себе доисторические кости, которые доктор ценил так высоко. Когда господин Торомети увидал, как из ящиков появляются нежно завернутые в вату черепа и берцовые кости, счастливая изумленная улыбка залила его уродливое лицо, и, отведя нас в сторону, он сказал нам с добродушной снисходительной улыбкой:

― Моя понимает. Моя знает. Но здесь, на острове ― запрещено. Губернатор ― она не хочет.

Мы обменялись взглядами, ничего не понимая.

― Но в конце концов, ― спросил Кодр, ― почему же ваш губернатор противится этому?

― Из-за миссионеров, которые вернутся сюда, если узнают.

― Что узнают?

Вместо всякого ответа начальник таможни острова Пасхи лукаво подмигнул, правою рукою стал запихивать себе в рот нечто воображаемое, а левою рукою стал с блаженным видом потирать живот...

Когда мы смогли хоть немного обуздать невыразимый взрыв смеха, одолевший нас, доктор попробовал, но тщетно, объяснить туземному чиновнику небольшую разницу, существующую между антропологией и антропофагией; но тот упорно стоял на своем, и на все протесты доктора только отвечал сочувственным подмигиванием опытного человека, которому излишне доказывать противное, потому что сам он в глубине души отрицательно относится к закону, который должен применять.

Видя это, Кодр разъярился, решил довести обо всем этом деле до сведения губернатора и попросил господина Торомети провести его к этому представителю власти.

Но тут лязг оружия заставил всех нас повернуть головы. Четыре таможенных чиновника-дикаря внезапно повернулись к нам спинами и стояли на караул.

― Вот она, губернатор! ― сказал начальник таможни и прибавил в полголоса: ― Для вас тут дурное дело.

Неровный галоп лошади прозвучал на скалах; стройный всадник в элегантном костюме мексиканского кабальеро, сидя верхом на чудесном мустанге, мчался к нам по тропинке.

Не знаю, всадник ли захотел показать нам свое мастерство, или слишком крепко кольнул он мустанга острыми шипами своих длинных шпор, но факт тот, что лошадь понесла, стала на дыбы, повернулась на задних ногах, как на шпиле, и помчалась к нам во весь карьер, закончив свою скачку таким прыжком вверх, который мог швырнуть всадника вверх ногами на дорогу. Но молодой центавр сидел крепко, усмирил животное, с которого спадала пена, стиснул его ногами, вытянул его резким ударом хлыста и поставил его, дрожащего, неподвижно перед нами.

Во время скачки широкое сомбреро, покрывавшее голову всадника, было унесено ветром, и черные блестящие волны густых волос распустились по плечам.

Наш всадник был всадницей; губернатором Рапа-Нюи была женщина!..

Глава II. Сеньорита Корето

Надушенная ручка ударила в гонг ― и тотчас же прибежала служанка-каначка, впрочем, довольно миловидная.

― Кофе и сигары на веранду! ― приказала наша хозяйка.

― Госпожа, ― сказала служанка, ― Торомети хочет говорить с вами.

Две брови, густые как у Юноны, нахмурились над двумя прекрасными глазами, опушенными огромными ресницами:

― Я не люблю, чтобы мне мешали, когда у меня гости, и он знает это. Чего ему от меня надо?

― Госпожа, он говорит, что дело крайне спешное.

― Пусть войдет.

В костюме нашего утреннего чиновника, который, по-видимому, эти свои функции дополнял званием начальника над туземной милицией, ничего не переменилось, не считая разве того, что он переменил свою фуражку на кивер, весь обшитый галунами.

Отдав безупречный военный поклон, он вытянулся во фронт: