Yarowrath - Текст-1

• Название: Текст-1
• Автор: Yarowrath
• Жанр: Философия

Первая версия Библии Монолита.

---

Этап второй. Популярность открывает каналы вербовки. На этом уровне начинает работать самоподдерживающийся имидж, способный привлекать людей вне зависимости от их уровня сознания. На этом уровне возможна неограниченная вербовка пехоты.

Это что касается стратегии действия. Следующий вопрос – вопрос идеологии. Если мы собираемся "обрабатывать" и националистическую аудиторию в том числе, мы должны чётко понимать, как себя позиционировать.

Грубо говоря, есть два типа национализма – "гуманитарный" и "технократический".

Гуманитарий (историк, этнограф, реконструктор и т.д.) воспринимает этнос как некий статический объект. Он всю свою жизнь посвятил изучению этого объекта и больше, собственно, ничего в жизни не умеет. Любое изменение этого объекта он воспринимает не только как социальную катастрофу, но и как катастрофу личную, ведь его профессиональные знания ставятся под вопрос. Поэтому гуманитарии почти всегда – консерваторы и лоялисты. Им, в общем-то, всё равно, будет жить изучаемый этнос или умрёт (история изучает не только живые, но и умершие нации), будет он глобально доминировать или же жить в вечном рабстве (для истории великая империя и туземное племя папуасов – равноценные величины). Главное – чтобы он не менялся. Ну и чтобы деньги платили за его деятельность, ведь проектировать ракеты или подметать улицу историк не пойдёт.

Технократ воспринимает этнос как субъект, как проект, как объект конструирования (а не реконструирования). Ему он интересен только в развитии. Живой этнос – потенциально растущий проект, достойный участия. Мёртвый этнос – лишь набор запчастей, пища для развития живых этносов. Технократ (в том числе технократ от гуманитарных наук) продуктивен, он зарабатывает сам, ему не нужны подачки или внешнее финансирование, ему нужен профессиональный рост. Его кормит уровень его профессионализма. Поэтому ему неинтересен ни консерватизм, ни клерикализм, ни лоялизм. Его национализм агрессивен и экспансивен. Если гуманитарий воспринимает свою нацию как мёртвый музей, технократ воспринимает свою нацию как фабрику, лабораторию и армию одновременно.

Так вот, надо чётко понимать: наш "национализм" (пишу в кавычках по понятным причинам) – именно технократический. Эмергентский. Россия как мёртвый этнографический музей нас не интересует вообще. Нас интересует лишь база для глобальной экспансии. Для нас Российская Федерация – это пища и набор запчастей.

Из её обломков можно собрать механизм, проецирующий нашу волю. Лишь очень мощное, высокотехнологичное, технократическое объединение может завоевать себе достойное место в клубе властителей этого мира.

С национализмом мы разобрались. А что с коммунизмом, анархизмом и прочими левыми идеологиями? Что с марксизмом, весьма популярным в академической среде?

Начнём с того, что Монолит и марксизм практически несовместимы. Монолит не просто глубоко враждебен марксизму как течению, Монолит – это первая организация, ставящая целью заменить марксистский язык целиком и полностью, вытеснив экономические построения Модерна из описания социальной жизни, заменив их биологическими и кибернетическими концепциями и терминами. Но марксизм не равен левачеству. На марксистском языке говорят все: коммунисты, нацисты, либералы, патриоты, консерваторы… Левый же дискурс – это куда более древнее поле, восходящее к эпохе Возрождения.

Говоря о Возрождении, необходимо чётко разделять концепцию гуманизма как человеколюбия (современный гуманизм) и гуманизма как человекобожия (исходный гуманизм). Человек, поднявшийся за счёт Знания (Гнозиса) на сверхчеловеческий уровень и победивший Демиурга (бога проявленного Космоса) – этот образ эпохи Возрождения нами разделяется целиком и полностью. Современный же гуманизм, считающий человека конечным продуктом эволюции и её самоцелью, нам глубоко омерзителен. Человек – острие эволюции, но вовсе не её конечный продукт!

Если под левачеством понимать революцию и просвещение, а под правизной – консервацию и охранительство, то Монолит – несомненно скорее левая, чем правая организация. Но это левизна Наполеона, левизна футуристов, а не левизна социал-демократов.

Доктрина Монолита, несомненно, прогрессивна – настолько, насколько вообще может быть прогрессивной доктрина религиозной организации. Эмергенция – это прогресс в чистой форме, а Эмергентор – это прогресс, воспринимаемый в качестве субъекта.

Культ Эмергентора можно считать культом прогресса, если воспринимать слово "прогресс" в самом широком смысле.

Да, Монолит сверхфутуристичен, ибо черпает вдохновение не в прошлом, а в будущем – вне зависимости от того, рассматривается ли это будущее как следующая форма этой реальности, или же как универсальная метафора непроявленного мира. Наиболее фанатичные эмергенты уверены, что будущее уже существует и влияет на настоящее, вторгается в него. Можно услышать голоса будущего, если уметь слушать.

Важно также заметить, что стиль Монолита в конечном итоге антибуржуазен. Ведь в конечном итоге стремление к комфорту противоречит стремлению к развитию. А значит стиль противогазов, комбинезонов и космодромов выше стиля галстуков, костюмов и офисов. Монолит – это политический киберпанк. Кто сказал, что хакеры не могут действовать сообща?

Между тем, пропагандируя кооперацию, мы одновременно пропагандируем сверхрадикальный анархизм. Если обычные анархисты признают наличие неких систем внегосударственной ненасильственной регуляции, то мы идём куда дальше. Мы воспринимаем анархию не как более справедливый строй, а как вседозволенность, как Хаос. Мы – радикальные гипериндивидуалисты, и считаем что над человеком не должно быть законов: ни социальных, ни физических. В этом плане наше стремление преодолеть ограничения человеческой биологии можно рассматривать как прямое продолжение нашего гиперанархизма.

Но и на этом параллели с левым дискурсом не оканчиваются. Мы не просто прогрессивнее прогрессистов и анархичнее анархистов. Мы превзошли даже социальных коллективистов, ибо мы единственные, кто пропагандирует идею создания коллективного разума – единого синергезированного синхронистичного сверхсознания, сингуляра. В примитивной форме сервера телепатической связи это сознание существует уже сейчас. Это – Синкрет, Кора Монолита. Посредством него производится обмен мыслями внутри организации. Именно он станет после Тёмной Сингулярности основой Единого Тела Эмергентора.

Ну и, наконец, важно чётко заявить, что Монолит революционен до предела, до уровня онтологического манихейского троцкизма. Нас интересует перманентная революция вплоть до полной победы нашей организации в планетарном масштабе, любой иной исход для нас неприемлем. Это роднит нас с самыми радикальными течениями левого фланга.

Общеизвестно, что одним из главным факторов, определяющих склонность человека к революционной и экстремистской идеологии (левой или правой – не важно), является любовь к тоталитарной эстетике, к "имперскому стилю", который правильнее было бы назвать "политическим футуризмом" (ибо он вырос из футуризма и в него вернулся).

Чёткие, стройные, математически точные колонны штурмовиков, гул реактивных турбин, шелест ярких знамён, циклопические постройки, натиск танковых клиньев, рёв пикирующих бомбардировщиков, ужас ракетных атак – вся эта футуристская эстетика первой половины двадцатого века возбуждает молодёжь куда больше, чем скучные разговоры о прибавке к зарплате, свободе слова или бюджете на следующий год.

Проблема в том, что молодёжь, будучи неопытной и наивной, ловко попадается на крючки политических манипуляторов. И вот уже здоровый инстинкт завоевателя-доминатора конвертируется в поддержку самых импотентных, деградантских, беззубых, стариковских организаций. Таким образом, с одной стороны, эффективность тоталитарной эстетики в молодёжной агитации отрицать невозможно, а с другой стороны, работает эта эстетика в основном на силы деградации и вырождения. Как же решить сию проблему?

Для начала давайте определимся, что такое вообще тоталитарная эстетика. А что это такое? Что вообще такое "тоталитаризм" в изначальном смысле слова? Это общество, подчинённое одной, единой цели, одному замыслу. Из доминирования замысла вытекает и тоталитарный стиль, в котором один паттерн (чаще всего – стремление к военному доминированию) прорастает через все пласты общества. Стиль тоталитарного государства разумен, логичен, утилитарен и именно потому красив.

По крайней мере с точки зрения тех, кто ценит разум, логику и утилитарность. Это вытекает из самого определения красоты. Красота – это эмпатическая целесообразность, соответвие формы содержанию. Таким образом мы приходим к выводу, что субъективная красота тоталитарного стиля напрямую зависит от того, насколько цели тоталитаризма близки целям субъекта. Для либерала милитаристский тоталитаризм омерзителен, как омерзителен для милитариста либеральный тоталитаризм, основанный на максимизации прибыли.