Северцев - Как изгибали сталь

• Название: Как изгибали сталь
• Автор: Северцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Все сказки начинаются словами: "Жили-были…" или "Жил-был…". И эта сказка начинается этими же словами. Жил-был один человек. Не молодой и не старый. Не высокий и не низкий. Не худой и не толстый. Одет аккуратно, но под гражданской одеждой чувствовалась военная выправка. Былое и думы одолевали его. Впрочем, как и всякого другого человека, не включенного в число тех, кто может не беспокоиться о своем будущем…

---

Говорю отцу: пап, ты кого привел? Кого ты водкой поил? Какой он спец, если даже не представляет, что это за деталь. Повернулся и ушел. Отец потом сказал - да, маху дал я с этим токарем. Пусть потом подойдет ко мне, попросит что-нибудь приварить… Я уж его заставлю рисовать чертеж стыка в фас, вид сверху и вид сбоку и вид с расстояния десяти километров. Ты смотри так со старшими больше не разговаривай. Есть у меня паренек, который сделает тебе гнезда, в учениках у меня ходит. И сделал паренек гнезда. Я потом дал ему прокатиться на карте. Сейчас этот паренек специалист высшей квалификации, который, как и мой отец, имеет личное клеймо как показатель высшего качества работы.

Нас с детства втягивали в экономическую жизнь страны. Каждый учебный год начинался уборочной кампанией. Убирали картофель или турнепс в пригородных колхозах. Труд совершенно бесплатный, на одном энтузиазме и осознании того, что делаем общественно-полезное дело.

Когда погода хорошая, и трудиться в поле приятно. А когда начинают идти дожди или снежок, то сразу почему-то хочется в школу, в теплый класс послушать какую-нибудь сложную теорему по геометрии или покрутить электрофорную машину в классе физики, пока наш классный руководитель разбирается с расписанием в учительской.

В 1967 году я окончил среднюю школу, будучи твердо уверенным в дальнейшей военной карьере. В этом не сомневались и мои родители, и преподаватели в школе. На всех вечерах по случаю годовщины образования ВЛКСМ школьная самодеятельность ставила сценку о юной комсомолке, попавшей в лапы к врагам (то к фашистам, то к белогвардейцам в зависимости от настроения школьного комитета

ВЛКСМ). И обязательно белогвардеец (фашист) должен тушить об ее руку горящую цигарку. Белогвардейцем (фашистом) в военной форме как всегда выступал я. Мне же персональным распоряжением директора единственному было позволено курить в стенах школы во время выступления. Форму брали в конвойной части. Сценка всегда проходила на "ура".

Еще в школе мне довелось прочитать роман Леонида Соболева

"Капитальный ремонт" о событиях на российском флоте в самый канун первой мировой войны и о судьбе юного гардемарина Юрия Левитина.

Гардемарин - дословный перевод - морской гвардеец, учащийся выпускного класса Морского корпуса, кандидат в офицеры. Книга написана очень интересно в стиле социалистического реализма с классовой подкладкой: драконы-офицеры и благородные революционные матросы. По прочтению книги путаница в голове была полнейшая. По своей классовой позиции, как сын рабочего, я должен был восхищаться революционной деятельностью матросов, не выполнявших боевые приказы и вредивших делу поддержания в боевой готовности линейного корабля

"Генералиссимус граф Суворов Рымникский", ненавидеть профессионала морской службы лейтенанта Николая Левитина и других офицеров линкора за то, что они не давали послаблений матросам в исполнении воинского долга. А выходило почему-то наоборот: симпатии были на стороне офицеров, не всех, конечно, но большинства.

Время прочтения книги по случайности своей совпало с выступлением на Балтике капитана третьего ранга Саблина, политработника, члена

КПСС, взявшего на себя командование сторожевым кораблем и обратившегося с воззванием о необходимости реформирования советского и партийного строя. Капитан Саблин был расстрелян. Так почему же я должен восхищаться саботажем революционных матросов и негодовать по поводу капитана Саблина. Почему я в шестидесятые годы должен восхищаться советскими морскими офицерами, которые, как и "драконы" царского линкора, живут в отдельных каютах и питаются в кают-компании. А это оттого, что на царском линкоре матросы были наши, а офицеры - не наши. А на наших кораблях - и офицеры, и матросы - все наши.

Точку поставил Валентин Пикуль в романее "Моонзунд". Офицер - опора государства. И от того, насколько крепка эта опора, настолько и крепко государство. Сейчас, по прошествии определенного количества лет, я твердо знаю, что русский офицер, где бы он ни был, должен твердо придерживаться присяги и решительно пресекать поползновения революционного типа в армии, любыми дозволенными средствами.

Уважают только твердого офицера. В книге Софьи Федорченко "Народ на войне" приводятся слова солдат о своих командирах в Первую мировую войну. Хороших оценок нет, надо понимать, что за хорошие оценки г-жа Федорченко исправлялась бы в лагерях. Но одно бросилось в глаза.

"Коли станет топор,
Словно девица, добер,
Не ждать с того топора
Ни работы, не добра."

- "Закурил я папироску, ноги заломил, а его перед себя поставил, бровью грожуся. Стараюся по его делать - не выходит. И этому делу долгие годы учиться надобно".

- "Со мною добрый был, всему обучил: не бояться, честь свою понимать. Все это помню, а начну говорить - сейчас вокруг себя плохое-худое выискиваю; счеты, видимо, сводим".

- "Офицеру теперь одно дело осталось - солдату угождать. Верить ему не можем, жалеть его не за что, а угодит ли с непривычки - очень еще не знаю".

Это надо помнить каждому офицеру. Любые революционные потрясения слово в слово повторят все то, что мы уже проходили в начале двадцатого века. Другого призвания у офицера, как "слуга царю, отец солдатам" нет и не будет.

Всякое послабление в исполнении воинских Уставов грозит перерастанием в анархию и новым 1917 годом. А от некоторых наших демократов и коммунистов, засевших в Думе, вполне можно ожидать нового приказа N 1 об отмене воинских приветствий и создании ротных, батальонных, полковых, дивизионных и армейских комитетов, который будет началом конца армии и развертывания новой гражданской войны в

России, где белыми будут патриоты России, а красными те, кто уже был красными, кто разворачивал красный террор и массовые репрессии в отношении русских людей, не согласных с ними. Сколько волка ни корми морковкой, он все равно в лес смотрит. Куда большевика ни целуй - всюду ж…па.

Есть у меня мысли добавить в эту книгу отдельную главу о природе русско-советского-русского офицерства. Я представляю, какой мохнатый вой взнесется в небо от тех, кто каждое утро достает билет с

Лениным, бьет поклоны портрету Сталина с лампадкой и как заклятия произносит молитву: "Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи.

Учение Ленина-Сталина сильно, потому что оно верно. Верной дорогой идете товарищи. Наше дело правое - мы победим". Кого? Вот главный вопрос.

В. Маяковский о них еще в 1923 году писал:

"Чье сердце октябрьскими бурями вымыто, кому ни закат, ни моря револицые, тому ничего, ни красот, ни климатов, не надо - кроме тебя,

Революция."

Новые большевики хотя и отличаются от прежних своей респектабельностью, государственными "мерсами" и "ауди" с мигалками, имеют больше опыта, чем их прародители, но сущность их не изменить ничем. Эти покажут себя постепенным сворачиванием новой экономической политики ликвидацией класса эксплуататоров в городе и в деревне, проведением новой Великой культурной революции и воспитанием человека коммунистического общества.

В нашем юношестве "мы ехали шагом, мы мчались в боях и "Яблочко" песню держали в зубах. Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону.

Уходили комсомольцы на гражданскую войну. Каховка, Каховка - родная винтовка. Горячая пуля лети! Иркутск и Варшава, Орел и Каховка - этапы большого пути. Ты прости, прости, прощай! Прощевай пока, и покуда обещай не беречь бока. Не ныть не болеть, никого не жалеть.

Пулеметные дорожки расстеливать, беляков у сосны расстреливать. Так бей же по жилам, кидайся в края, бездомная молодость, ярость моя!

Чтоб звездами сыпалась кровь человечья, чтоб выстрелом рваться

Вселенной навстречу, чтоб волн запевал оголтелый народ, чтоб злобная песня коверкала рот. Нам нож - не по кисти, перо - не по нраву, кирка - не почести, и слава - не в славу. Мы ржавые листья на ржавых дубах…".

М. Светлов, Э. Багрицкий, В. Маяковский, В. Луговской. Прекрасные поэты. Каждый по-разному воспринимал свою эпоху. И, если бы мы исключительно серьезно, вдумчиво читали или слушали эти стихи под аккомпанемент теории об обострении классовой борьбы в развитом социалистическом обществе, то из нас бы вышли яркие представители той эпохи, типа нынешних коммунистов, которые ходят с завернутой назад головой в черных очках и мечтают о возврате в 1937 год, чтобы посчитаться с нынешними выразителями демократических преобразований и идеологии свободного рынка.

На формирование личности огромнейшее влияние оказало кино. Мы ходили в кино всей семьей. Будучи постарше ходил в кино один или с приятелями. Как сейчас дословно помню фильмы "Чапаев", "Щорс",

"Суворов", "Кутузов", "Нахимов", "Адмирал Ушаков", "Корабли штурмуют бастионы", трилогию о Максиме с Б. Чирковым в главной роли, "Сорок первый" Г. Чухрая о трагической любви красноармейки Марютки и гвардейского поручика Говорухи-Отрока, и великое множество фильмов, которые были событиями в нашей культурной жизни и не проходили мимо внимания как современные американские боевики.