Бернард Корнуэлл - Экскалибур

• Название: Экскалибур
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-2447

VI век. Темные времена в Британии. Хаос вот-вот охватит территории, подвластные Артуру. Его власть ослаблена мятежом Ланселота и предательством Гвиневеры. Но Артур все еще владеет Экскалибуром, одним из тридцати Сокровищ Британии. Мечом, дающим власть. И поэтому Артур, презрев превратности судьбы, бросает вызов своим врагам. 

«Экскалибур» — жесткое реалистическое повествование о раннем средневековье, написанное одним из лучших авторов современного исторического романа Бернардом Корнуэллом.

---

— Но на следующий год, лорд, ты выступишь на стороне Кердика.

— Да ну? — иронически протянул Борс. — Вот уж не знаю, Дерфель, что будет в следующем году. Может, поплыву в Лионесс? Говорят, красивее тамошних женщин в целом мире не сыщешь. Волосы — из серебра, тела — из золота, сами — немые. — Он расхохотался, достал из кошеля еще одно яблоко, отполировал его о рукав. — Вот господин мой король, — проговорил он, разумея Ланселота, — он-то станет сражаться на стороне Кердика, ну да что ему остается? От Артура он доброго приема не дождется.

Я наконец понял, к чему клонит Борс.

— Господин мой Артур с тобою не в ссоре, — тщательно подбирая слова, проговорил я.

— Вот и я с ним не в ссоре, — отозвался Борс, хрустя яблоком. — Так что, может статься, мы еще встретимся, лорд Дерфель. Какая жалость, что мне не довелось отыскать тебя нынче утром. Господин мой король щедро заплатил бы мне за твою смерть. — Он широко усмехнулся и зашагал прочь.

Два часа спустя Борс покинул Тунресли вместе с Кердиком: я видел, как они скачут вниз по холму, туда, где тающий туман разодран в клочья алыми кронами дерев. С Кердиком отбыла сотня воинов: едва ли не все они мучились последствиями ночного пира, точно так же как и люди Эллы, посланные им в сопровождение. Я ехал позади Эллы, его коня вели в поводу, а сам он шел рядом с королем Кердиком и Ланселотом. За ними, след в след, шагали двое знаменосцев: один нес забрызганный кровью бычий череп на шесте — стяг Эллы, другой вздымал Кердиков стяг — выкрашенный красным волчий череп, задрапированный человечьей кожей. Ланселот меня игнорировал. Поутру, когда мы нежданно столкнулись друг с другом в пиршественном зале, он просто посмотрел сквозь меня, да и я его словно не заметил. Ланселотовы люди убили мою меньшую дочку, и хотя с убийцами я расправился, но не отказался от мысли отомстить за душу Диан самому Ланселоту, да только Эллин чертог был неподходящим местом. Теперь с поросшего травой гребня над илистыми берегами Темзы я наблюдал, как Ланселот и его немногочисленная свита шагают к кораблям Кердика.

Только близнецы Амхар с Лохольтом дерзнули бросить мне вызов. Эти угрюмые юнцы ненавидели своего отца и презирали мать. Они почитали себя принцами, но Артур титулы ни во что не ставил и в пресловутой чести им отказал, отчего они еще больше озлобились. Братья считали, что их незаконно лишили королевского достоинства, земли, богатства и почестей, и готовы были сражаться под чьими угодно знаменами, лишь бы против Артура, которого они винили во всех своих неприятностях. Культя правой руки Лохольта была оправлена в серебро, и к обрубку крепились два медвежьих когтя. Лохольт-то ко мне и обернулся.

— Увидимся на будущий год.

Я понимал, что он ищет ссоры, но голоса не повысил:

— С нетерпением жду этой встречи.

Лохольт воздел оправленную в серебро культю, напоминая мне, как я некогда держал руку пленника, а его отец нанес удар Экскалибуром.

— Ты должен мне кисть руки, Дерфель.

Я промолчал. Подошел Амхар и встал рядом с братом. Оба унаследовали отцовскую внешность — широкую кость, вытянутую челюсть, — но их черты отравило мрачное недовольство, а от Артуровой силы и следа не осталось. Хитрые лица, недобрые; едва ли не волчьи.

— Ты меня разве не слышал? — осведомился Лохольт.

— Радуйся, что одна рука у тебя осталась, — промолвил я. — Что до моего долга тебе, Лохольт, я заплачу его Хьюэлбейном.

Близнецы замешкались, но, не будучи уверены, поддержит ли их стража Кердика, ежели они обнажат мечи, наконец успокоились на том, что плюнули в мою сторону, развернулись и размашисто зашагали к илистой отмели, где дожидались две Кердиковы ладьи.

Побережье под Тунресли являло собою жалкое зрелище: не то земля, не то море, где река и океан, сойдясь вместе, породили унылый пейзаж — илистые наносы, и мелководья, и прихотливые переплетения заливов. Стонали чайки; копейщики Кердика прошлепали по вязкой береговой полосе, перешли вброд неглубокую бухточку и перебрались через деревянный планшир на баркасы. Я видел, как Ланселот, опасливо обходя вонючую грязь, изящно приподнимает плащ. Лохольт и Амхар шли за ним; добравшись до корабля, они обернулись и указали на меня пальцами — жест этот приносит несчастье. Я их проигнорировал. Паруса уже подняли, но ветер дул слабый, и Кердиковым копейщикам пришлось выводить обе крутогрудые ладьи из узкой мелеющей бухточки, маневрируя с помощью длинных весел. Едва украшенные изображением волков бушприты развернулись в сторону открытого моря, воины-гребцы, задавая ритм, затянули песню. «Так-растак твою милку, и так-растак твою мать, и так-растак твою девку, и так-растак и в кровать». С каждым новым «так-растак» они вопили все громче и с силой налегали на длинные весла; два корабля набирали скорость, пока наконец вокруг их парусов с грубо намалеванными волчьими мордами не заклубился туман. «И так-растак твою милку, — завели гребцы вновь, только теперь голоса тонули в водяной дымке, — и так-растак твою мать, — и низкие корпуса таяли в тумане, пока наконец корабли вовсе не исчезли в белесом мареве, — и так растак твою девку, и так-растак и в кровать». Последний отзвук донесся словно из ниоткуда и угас вместе с плеском весел.

Двое из Эллиных людей подсадили короля на коня.

— Ты выспался? — осведомился он, устраиваясь в седле поудобнее.

— Да, о король.

— У меня-то нашлось занятие получше, — коротко отозвался он. — Теперь следуй за мной. — Элла ударил коня каблуками и направил его вдоль береговой полосы. Был отлив: бухточки мелели на глазах, на воде играла рябь. Тем утром в честь отъезжающих гостей Элла оделся как король-воитель. Плюмаж из черных перьев увенчал железный шлем, отделанный золотом; кожаный нагрудник и высокие сапоги были выкрашены в черный цвет; с широких плеч спадал длинный черный бобровый плащ, на фоне которого низкорослая лошадка казалась и вовсе карлицей. За нами следовала дюжина верховых воинов, один из них нес стяг с бычьим черепом. Элла, как и я, наездник был неважнецкий. — Я знал, что Артур пошлет тебя, — внезапно проговорил он. Я промолчал, и Элла обернулся ко мне.

— Стало быть, ты нашел свою мать?

— Да, о король.

— И как она?

— Постарела, — честно ответил я. — Постарела, обрюзгла, недужна.

Элла удрученно вздохнул.

— Начинают они как юные девушки — такие прекрасные, что разобьют сердце целому воинству, а народят пару детей — и все как одна превращаются в обрюзглых, недужных старух. — Он помолчал, обдумывая эту мысль со всех сторон. — Но отчего-то мне верилось, что с Эрке такого никогда не случится. Уж больно была красива, — грустно заметил он и тут же расплылся в усмешке. — Ну да спасибо богам, в молоденьких никогда недостатка нет, э? — Элла расхохотался и вновь оглянулся на меня. — Когда ты в первый раз назвал мне имя матери, я сразу понял, ты мой сын. — Он помолчал. — Мой первенец.

— Твой первенец и бастард, — отозвался я.

— Что с того? Кровь есть кровь, Дерфель.

— И я горжусь тем, что в моих жилах течет твоя, о король.

— Вот и правильно, мальчик; хотя многие, очень многие скажут о себе то же. Своей кровью я всегда делился щедро. — Элла прыснул, поворотил коня на илистую отмель и, пришпорив, погнал его по скользкому склону туда, где на берегу рассыхалась целая флотилия. — Ты только погляди на них, Дерфель! — велел мне отец, натягивая поводья и указывая на ладьи. — Погляди на них! Сейчас они ни на что не годны, но почитай что все они приплыли не далее как нынче летом, и каждый битком набит народом по самый планшир. — Элла вновь ударил коня каблуками, и мы неспешно поехали вдоль обшарпанной череды вытащенных на берег судов.

На илистой отмели завязло восемь, а то и девять десятков кораблей. Все до одного изящные, с симметричными носом и кормой, и все они разрушались и гнили. Обшивка позеленела от липкой слизи, днища залила вода, шпангоуты почернели и рассыпались трухой. Иные — те, что, верно, простояли тут больше года, — превратились в темные скелеты.

— По шесть десятков человек на каждом судне, Дерфель, — промолвил Элла, — никак не меньше шести десятков, и с каждым приливом приходили все новые. Теперь, когда в открытом море бушуют шторма, никто уже не плывет, зато строятся новые корабли — те, что придут по весне. И не только сюда, Дерфель, но по всему побережью! — Элла широко взмахнул рукой, словно пытаясь охватить весь восточный берег Британии. — Тьмы и тьмы кораблей! И на всех — мои соплеменники, всем им нужен дом, нужна земля! — Последнее слово он яростно выкрикнул и, не дожидаясь ответа, резко поворотил коня. — Едем! — крикнул он, и я последовал за ним через взбаламученную отливом грязь бухточки, вверх по галечной насыпи и через кущи терновника тут и там: мы вновь поднимались на холм, к Эллиному чертогу.