Джанет Иванович - Делай, как я!

• Название: Делай, как я!
• Автор: Джанет Иванович
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07019-2

Кого только не приходилось преследовать отчаянной Стефани Плам! Такая у нее необычная работа – разыскивать выпущенных под залог и скрывающихся от правосудия нарушителей порядка.

На этот раз найти сбежавшего «преступника» Эдди, казалось бы, будет несложно. Стефани практически сидит на хвосте у этого мелкого авантюриста, но каждый раз он ухитряется ускользнуть из-под самого носа бесстрашной охотницы за преступниками.

Если бы только Стефани знала, что заставляет Эдди – вопреки всякой логике – скрываться от преследования!

---

– Я полагаю, вы все еще ищете Чучи, – сказал Бенни. – Вы с ним поосторожней. Он слегка… – Бенни покрутил пальцем у виска, показывая, что у Эдди крыша съехала. – Но не так, как София. Чучи на самом деле добрый малый.

– Все дело в инсульте и стрессе, – добавил Зигги. – Нельзя недооценивать стресс. Если вам нужно помочь с Чучи, звоните нам. Кто знает, вдруг мы сможем что-то сделать.

Бенни кивнул головой. Разумеется, я должна позвонить им.

– Мне нравятся ваши волосы, – заметил Зигги. – Сделали перманент, да?

Они встали, и Бенни протянул мне коробку.

– Я принес вам немного арахисового масла. Эстелла привезла из Виргинии.

– Здесь такого не купишь, – добавил Зигги. – Такое умеют делать только в Виргинии.

Я поблагодарила их за масло и закрыла за ними дверь. Я дала им пять минут, чтобы покинуть здание, схватила сумку и кожаную куртку, вышла из квартиры и заперла дверь на замок.

Когда мама открыла мне дверь, она смотрела куда-то мимо меня.

– А где Джо? И где твоя машина?

– Я поменяла машину на мотоцикл.

– Тот, что стоит у тротуара?

Я кивнула.

– Он похож на те, на которых гоняют Ангелы Ада.

– Да, это «Харлей».

Тут до нее наконец дошло. Волосы. Глаза широко открылись, челюсть отвисла.

– Твои волосы, – прошептала она.

– Я решила попробовать что-нибудь новенькое.

– Бог мой, ты теперь похожа на…

– Мадонну?

– Нет, на Арта Гарфункеля.

Я оставила куртку, шлем и сумку в холле и села на свое место за столом.

– Как раз вовремя, – заявила бабушка. – Мать честная! Ты посмотри на себя! Ты похожа на того придурочного певца.

– Я знаю, – огрызнулась я, – знаю.

– Где Джозеф? – спросила мама. – Я думала, он придет ужинать.

– Мы вроде как… разошлись.

Все прекратили жевать, кроме папы. Отец воспользовался паузой, чтобы положить себе еще картошки.

– Это невозможно, – простонала мама. – У тебя же платье!

– Я отказалась от платья.

– Джозеф об этом знает?

– Ага. – Я старалась вести себя спокойно, нормально есть, попросила сестру передать фасоль. Я справлюсь, решила я. Я – блондинка. Я могу все.

– Это все из-за волос, да? – спросила мама. – Он отменил вашу свадьбу из-за волос.

– Я отменила свадьбу. И я не хочу об этом говорить.

Раздался звонок, и Валери вскочила со стула.

– Это ко мне. У меня сегодня свидание.

– Свидание? – удивилась мама. – Замечательно. Не успела приехать, и уже свидание!

Я мысленно закатила глаза. Моя сестра совершенно беспомощна. Так получается, если растешь хорошей девочкой. Так и не узнаешь ценность и пользу лжи и обмана. Я никогда не приводила своих кавалеров домой. Если ты встречаешься с парнем в магазине или в кино, твои родители не получат инфаркта, заметив татуировку на твоем поклоннике или проколотый язык. Или, как в данном случае, лесбиянку.

– Это Джанин, – сказала Валери, представляя низенькую темноволосую женщину. – Я познакомилась с ней во время собеседования в банке. Работу я не получила, но Джанин предложила мне встретиться.

– Но она женщина, – сказала мама.

– Да, мы лесбиянки, – подтвердила Валери.

Мама упала в обморок. Бух. Прямо на пол.

Все вскочили и окружили ее.

Она открыла глаза, но примерно секунд тридцать лежала совершенно неподвижно. Затем закричала:

– Лесбиянка! Пресвятая Богородица! Фрэнк, твоя дочь лесбиянка!

Отец, прищурившись, присмотрелся к Валери.

– Это мой галстук ты нацепила?

– Это свинство с твоей стороны, – резонно заметила мама, все еще лежа на полу на спине. – Все эти годы, когда ты была нормальной, ты жила в Калифорнии. Теперь же, приехав сюда, ты превратилась в лесбиянку. Разве недостаточно, что твоя сестра убивает людей? Что за семья такая?

– Я почти никого не убила, – возразила я.

– Готова поспорить, в том, чтобы быть лесбиянкой, много положительного, – заметила бабушка. – Например, не придется волноваться, поднято ли сиденье унитаза.

Мы с разных сторон взяли нашу матушку под руки и поставили на ноги.

– Ну вот, все в порядке, – прочирикала Валери. – Тебе лучше?

– Лучше? – с ужасом повторила мама. – Лучше?

– Ну, мы пошли, – сказала Валери, отступая в холл. – Не ждите меня. У меня есть ключ.

Мама извинилась, пошла на кухню и грохнула еще одну тарелку.

– Раньше она никогда не била тарелки, – сказала я бабушке.

– Вот именно. Я сегодня попрячу все ножи. На всякий случай, – ответила бабушка шепотом.

Я тоже пошла на кухню и помогла маме собрать осколки.

– Она выскользнула из рук, – сказала она.

– Я так и подумала.

В доме моих родителей никогда ничего не меняется. Кухня все та же, какой я помню ее с детства. Хотя стены перекрашивали, занавески и линолеум меняли. Пришлось выбросить устаревшие электроприборы и купить новые. Вот и все. В остальном все осталось по-прежнему. Мать готовит картофельное пюре в одной и той же кастрюле тридцать пять лет. Пахнет в кухне так же, как и раньше. Капустой, яблочным соусом, шоколадным пудингом, жареным мясом. И порядки остались прежними. Ленч всегда едят за маленьким кухонным столом.

Мы с Валери готовили свои уроки за кухонным столом под строгим присмотром матери. Теперь, я думаю, то же самое делают Энджи и Мэри Алиса.

Затруднительно чувствовать себя взрослой, когда на кухне твоей матери ничего не меняется. Как будто время остановилось. Я захожу на кухню и прошу, чтобы мои бутерброды нарезали треугольниками.

– Ты никогда не уставала от такой жизни? – спросила я маму. – Не случалось ли тебе захотеть сделать что-то новое?

– В смысле сесть в машину и ехать, пока не окажешься на берегу Тихого океана? Или разрушить все в этой кухне? Или развестись с твоим отцом и выйти замуж за Тома Джонса? Нет, я о таком никогда не думала. – Она сняла крышку с кексов и посмотрела на них. Наполовину шоколадные с белой глазурью и наполовину желтые с шоколадной глазурью. На белой глазури цветные бусинки. Она пробормотала что-то, мне показалось «гребаные кексы».

– Что? – спросила я. – Я не слышу.

– Я ничего не говорила. Иди в столовую и садись за стол.

– Я так надеялась, что ты сегодня подвезешь меня в похоронное бюро, – сказала мне бабушка. – Там Стивс выставляет Расти Кухарчека. Я с ним в школе училась. Думаю, будет интересно.

По правде сказать, я не была чем-то занята.

– Разумеется, – согласилась я. – Но тебе придется надеть брюки. Я сейчас езжу на «Харлее».

– «Харлее»? Откуда это у тебя «Харлей»? – оживилась бабушка.

– С моей машиной проблемы, вот Винни и одолжил мне мотоцикл.

– Ты никуда не повезешь бабушку на мотоцикле, – вмешалась мама. – Она упадет и убьется.

Мой отец мудро молчал.

– Все будет нормально, – сказала я. – У меня есть еще один шлем.

– Вся ответственность ложится на тебя, – заявила мама. – Если с ней что-нибудь случится, ты будешь навешать ее в больнице.

– Может, мне приобрести мотоцикл? – задумалась бабушка. – Когда у тебя отбирают права, это распространяется на мотоцикл?

– Да! – дружно проорали мы. Никто не хотел, чтобы бабушка Мазур снова появилась на дорогах.

Мэри Алиса ела свой ужин, низко склонившись над тарелкой, потому что у лошадей нет рук. Когда она подняла голову, все лицо было вымазано картофельным пюре и соусом.

– Что такое лесбиянка? – спросила она.

Мы все замерли.

– Это когда девочки встречаются с подругами, а не с мальчиками, – сказала бабушка.

Энджи потянулась за своим молоком.

– Считается, что гомосексуализм является следствием поврежденной хромосомы.

– Я как раз собиралась это сказать, – добавила бабушка.

– А как насчет лошадей? – спросила Мэри Алиса. – Бывают лошади лесбиянки?

Мы все переглянулись. Ответа не знал никто.

Я встала.

– Кто хочет кексов? – с надеждой спросила мама.

Глава 15

Обычно для вечерних демонстраций в похоронном бюро бабушка одевается особо. Она предпочитает черные туфли и широкие юбки. Но с учетом мотоцикла она сегодня надела слаксы и теннисные туфли.

– Мне нужно обзавестись байкеровской одеждой, – сказала она. – Я только что получила пенсию, так что завтра с утра пойду по магазинам, раз уж теперь я знаю, что у тебя «Харлей».

Я уселась на мотоцикл. Отец помог бабушке сесть сзади. Я повернула ключ в зажигании, рявкнула двигателем так, что все трубы завибрировали.

– Готова? – крикнула я бабушке.

– Готова, – откликнулась она.

Я поехала прямиком по Рузвельт-стрит до Гамильтон-авеню, и очень скоро мы оказались перед заведением Стивса.

Я помогла бабушке слезть с мотоцикла и снять шлем. Она отошла немного от мотоцикла и поправила свою одежду.

– Теперь понимаю, почему многим так нравятся эти «Харлеи», – сказала она. – Они-таки будят вас там, внизу, верно?

Ра€сти Кухарчек находился в ритуальном зале номер три, что означало, что родственники сэкономили на его похоронах. Тех, кому после смерти покупали самые лучшие вместилища для вечного успокоения – из красного дерева, с ручной резьбой и цинковым внутренним покрытием, выставляли в зале номер один.