Алексей Бабий - Стихи

• Название: Стихи
• Автор: Алексей Бабий
• Жанр: Поэзия

---

(Редакция от 4.10.86)

Моя молитва коротка

Моя молитва коротка:
«О Боже!
Я надоел тебе слегка,
Но всё же…

Молю о том, чтоб не терять
Веру,
Чтоб между крайностями знать
Меру…»

Ох, жить не веря ни во что
Нудно!
Куда ни кинься — всё не то….
Трудно…

По жизни на своих на двух
Топал,
А нынче вышло — мордой плюх
Об пол!

Вот досчитал до девяти
Лежа…
Зачем вставать, куда идти,
Лёша?

То сверху вниз, то снизу вверх…
Знаю,
Что нет тому (и смех, и грех)
Краю…

19 сентября 1985

Валерию Ивановичу Хвостенко

Вот это сон, уж это сон!
Во сне я спал и просыпался,
И в сон другой был вложен он,
И сон еще за ним скрывался!

Пришел я будто в гости к Вам
Пришел за тем, чтоб пообщаться.
Не так, чтоб очень по делам,
Скорее — просто надышаться.

Вот прихожу я — а у Вас
(и в этом вижу много смысла)
Уборка комнаты как раз
И дым клубится коромыслом.

А я об этом и мечтал:
Не будешь долго сыт словами!
И резво к делу я пристал,
И встал со шваброй рядом с Вами.

Но был неловок каждый ша:
За дело брался неумело,
И выходило все не так,
И оттого страдало дело…

И вот, как юный пионер,
Я полки протирал ненужно,
А вы толкали шифоньер,
При этом хэкая натужно.

Была беда не только в том:
Я спать хотел и с ног валился.
И часто я лежал пластом
И засыпал, где прислонился…

Вокруг меня уборка шла,
И мусор ведрами носили,
А за окном метель мела,
И ветры злобно голосили.

А я меж тем спокойно спал,
И сладко так губами чмокал,
Но сон во сне меня достал,
И колом встал, и вышел боком:

Во сне мне снилось; будто сплю
В каком-то аэровокзале,
Вот просыпаюсь и встаю
(да вот проснулся ли? Едва ли!)

На кресло сумку положил,
А сам пошел себе до ветра,
Но не пройдя десятка метров,
Я в ужасе поворотил:

Гляжу — ни майки, ни трусов,
Ну весь, как только что родился!
Я чуть ладошками прикрылся,
И к сумке — в поисках штанов!

Но кресло заняли меж тем:
Сидит жлобина меднорожий.
И молвит просто, без систем —
Не суйся, мол, себе дороже!

Мол, кто ты есть — права качать?
Босяк, бесштанная команда!
А дальше — в бога душу мать,
И вот поплелся я искать
Опять
Свой край обетованный…

Метель и в этом сне мела,
И роль свою она сыграла:
Погода летной не была,
Свободных кресел было мало.

Я их занять не успевал:
Я шкандыбал, шепча «о боже!»,
И стыд руками прикрывал,
А без стыда — быстрее все же!

Во сне ужасно я кричал,
Спасибо Вам, что растолкали!
Сидели мы и пили чай
И Вы мне сон мой толковали.

Сидел я, красный от стыда:
Уж так все в комнате блестело…
И думал я — вот так всегда:
Нет дела, видно, мне до дела!

Вы говорили, я кивал,
И подтверждал, и соглашался.
То, просыпаясь, засыпал
То, засыпая, просыпался.

Потом проснулся наяву,
Но на вопросы нет ответа:
Не то я сплю, не то живу,
Ни в то, ни в это веры нету!

Идет уборка без меня,
А я мечусь, сверкая задом.
И весь в дыму, но без огня,
И вроде близко, но не рядом.

А за окном метель метет,
Стоит нелетная погода,
И кто-то где-то что-то ждет
А кто-то делает чего-то…

 1986

Сказки Алисины

Сказки Алисины стали не сказками,
Смотришь — имеют и к нам отношение…
Сказки Алисины стали подсказками,
В жизни понятными более-менее.

Время пить чай — с девяти до семнадцати,
Завтрак долой! (и обеды, и ужины…)
Будем фигурами (ах!) восторгаться мы:
Брюки приталены, платья обужены!

Если всерьёз — вот эффект зазеркальности
(Сколько ни знаешь, а всё удивляешься!):
Чем горячее к тебе устремляюсь я,
Тем от меня дальше ты удаляешься.

Наоборот, чем я рвусь интенсивнее,
Чем я неистовей узы развязываю,
Тем интерфейсней и интерактивнее,
Тем, в результате, мы ближе оказываемся…

Нету меня — лишь ухмылка болтается:
Правда, ухмылка совсем не чеширская.
Эта ухмылка упорно пытается
Выглядеть бодро, хоть носом и швыркает.

Тащат вальта — отрубать ему голову,
(Нет головы: уж полгода потеряна!)
Что ж, Королева, найдёте другого Вы:
Этот уже не внушает доверия!

Снова на площади шумно и весело:
Единорог против Льва — развлечение!
Что ж, Королева, ты носик повесила?
Вам — удовольствие, нам — огорчения!

С грустью смотрю, не борюсь, а бездействую,
Намертво, надолго за сердце схваченный…
Снова пою, только грустные песни те.
Снова пишу, и похоже, что начерно…

Что говорить — всё давно уже сказано.
Даже, пожалуй, побольше, чем надо бы.
Всё позапутано и позавязано,
А на пути к тебе — дзоты и надолбы.

Нет чтобы флиртиком стать полушуточным!
Стало громадою, сердце сдавившею,
Не отпускающей ни на минуточку,
Всё заполняющей, всё победившею…

Всюду со мною: ни скрыться, ни спрятаться,
Каждая клетка тобою пропитана.
Всё бесполезно — и рваться, и пятиться,
Боль не уходит — лишь больше свербит она.

Груз неподъёмный — и крылья несущие.
Счастье моё — и проклятье желанное…
Самое важное, самое сущее,
Неистребимое и постоянное…

(6 января 1986)

Опять руке — работа…

Опять руке — работа,
Опять душе — забота.
Ведь мне сказать охота,
Чтоб новенькое что-то.

А что ни скажешь — было.
Ну, не Толстой, так Шиллер.
Вот, только осенило —
А, глядь, опередили!

Стихи мои нескладны,
А их писать накладно.
Ты встретишь их прохладно,
Но я подумал — ладно!

Что о тебе я знаю?
Что ты — вода живая.
Живая, ключевая,
И часто — ледяная.

А я устал в дороге,
Лежу, раскинув ноги,
Уткнувши в землю роги,
И чьей-то жду подмоги.

Ушёл я от погони,
Да зной проклятый донял…
На раскалённом склоне
Я зачерпнул в ладони.

Но хоть от жажды маюсь,
А выпить не решаюсь.
Чего-то дожидаюсь.
Ведь я тобой спасаюсь.

Ты всё-то понимаешь,
Ты голову склоняешь,
Меж пальцев утекаешь,
И таешь, таешь, таешь…

(1 февраля 1986)

Я пил горячий шоколад…

Стих, написанный в премилой кафушечке на Андреевском спуске в Киеве, рядом с домом, в котором М.Булгаков написал «Белую гвардию». Впрочем, ни М. Булгаков, ни «Белая гвардия» не имеют к стиху никакого отношения…

Я пил горячий шоколад
И лопал взбитые я сливки
Но был в душе, увы, разлад,
А мысли скомкались и слиплись…

Ну, много ль в сливках вкусноты?
Не в этом суть деликатеса!
Коль не сидишь напротив ты,
В нём вовсе нету интереса…

Важнее — заговор вдвоём,
И к каждой ложке — как приправа,
Улыбка на лице твоём,
И жест, и вздох, и взгляд лукавый.

А тут — ну, как удар в поддых:
С морским каким-то офицером
Вошла и села… нет, не ты,
Но вот в пальто таком же сером.

А я ловил свой кайф один,
И лез рукой в карман нагрудный,
И щупал нитроглицерин:
Уж очень вдох давался трудно.

С едой — замнём для простоты.
Ну правда, чёрт с ним, с шоколадом:
Не в том беда, что где-то ты,
А в том, что ты не будешь рядом.

Решаться надо и решать.
Довольно, братцы, телепаться…
Но невозможно оставаться
И невозможно убежать…

(16 ноября 1986)