Эммануэль Арсан - Дети Эммануэль

• Название: Дети Эммануэль
• Автор: Эммануэль Арсан
• Жанр: Эротика

Эммануэль Арсан (род. в 1938 г.) — псевдоним очаровательной евразийки Мэриэт Ролле-Эндриан, супруги члена французского представительства при ЮНЕСКО, который до этого занимал дипломатический пост в столице Таиланда — Бангкоке. Впоследствии он был отлучен от дипломатии, так как французские власти посчитали несовместимыми статус дипломата и мужа секс-революционерки, автора скандально знаменитого романа «Эммануэль».

Откровенный свободный взгляд на сексуальные отношения сделал Э.Арсан известной во всем мире и превратил ее в культовую фигуру по обе стороны Атлантики.

---

love_erotica Эммануэль Арсан Дети Эммануэль

Эммануэль Арсан (род. в 1938 г.) — псевдоним очаровательной евразийки Мэриэт Ролле-Эндриан, супруги члена французского представительства при ЮНЕСКО, который до этого занимал дипломатический пост в столице Таиланда — Бангкоке. Впоследствии он был отлучен от дипломатии, так как французские власти посчитали несовместимыми статус дипломата и мужа секс-революционерки, автора скандально знаменитого романа «Эммануэль».

Откровенный свободный взгляд на сексуальные отношения сделал Э.Арсан известной во всем мире и превратил ее в культовую фигуру по обе стороны Атлантики.

ru fr Ego [email protected] FBD, FBE 10.01.2006 http://www.LADOSHKI.com EGO-3FBI8AMU-GJP7-96CQ-6RW8-IITCJ5VM9LL3 1.0 Дети Эммануэль Emmanuelle Arsan

Эммануэль Арсан Дети Эммануэль

Глава 1 СЛАДОСТЬ СВОБОДЫ

Эммануэль попросила своего возлюбленного забрать детей из школы. Вполне возможно, что он просто забыл о ее просьбе или перепутал время, но многие видели, как он сел в машину и отправился в прямо противоположном направлении. Кто-то даже слышал, что он собирался ехать в Ниццу.

Несколько позже, убедившись, что дети так и не приехали к положенному часу, Стефани решила поехать за ними сама. Подъехав к зданию школы, она, не выходя из машины, поинтересовалась, не забрал ли кто детей. Директриса ответила, что за ними зашли двое старших ребят и они отправились домой пешком. Стефани поняла, что они решили пойти полем, сократив таким образом путь домой почти на треть. Теперь, несколько успокоившись, Стефани и Эммануэль могли вернуться к прерванной работе; пешком дети могли возвратиться не раньше чем через двадцать минут.

Ждать, сидя на месте, всегда утомительно, и потому женщины решили пойти детям навстречу. Они вышли на улицу.

— А что за ребята пришли за ними? — поинтересовалась Монель.

Стефани в недоумении пожала плечами. По выражению ее лица было ясно, что в данный момент ее волнует совсем другое.

— Твоему мужу не приходит в голову помочь тебе? Я вижу, домашними делами занимаешься ты одна, — обратилась она к Эммануэль.

— Что я могу с ним поделать? Ты же знаешь Жана, — полушутя ответила Эммануэль.

Эммануэль чувствовала себя прекрасно в обществе двух подруг, одна из которых годилась ей в матери, а вторая в бабушки. Как меняются люди со временем! Совсем недавно Эммануэль радовалась, что ее окружают только красота и молодость, и вот теперь рядом с ней две женщины, одной из которых пятьдесят, а другой шестьдесят четыре. Конечно, они прекрасны, но это далеко не та красота, которой привыкла восхищаться Эммануэль. Но все же она чувствовала себя хорошо рядом с ними.

Эммануэль особенно была привязана к Стефани благодаря качествам, которые были свойственны им обеим: уверенность в правильности своего выбора, неприятие лжи и фальши, сила характера. Марио, в свою очередь, отметил и еще одно — нарциссизм, который он квалифицировал как чувство, прямо противоположное эгоизму.

Стефани до недавнего времени была химиком одной из лабораторий, занимающихся производством различных лекарств, синтетических ниток и тому подобного. Месяц назад после стодвадцатидневной забастовки ее уволили. Проявив себя неутомимым борцом за справедливость, Стефани в ходе забастовки допустила несколько промахов, которыми хозяева не преминули воспользоваться, чтобы раз и навсегда избавиться от ее присутствия на своем предприятии.

Одно издательство предложило ей выпустить книгу об истории ее борьбы, но с условием, что Стефани закончит работу над ней не позже чем к зиме. Эммануэль и Жан встретили ее как раз в тот день, когда она получила это предложение. Стефани выглядела неважно: бледная, худая; ее одежда оставляла желать лучшего. Она объяснила, почему не может принять предложение издательства, но все эти причины можно было свести к одному слову — Париж. Жан и Эммануэль немедленно предложили ей отправиться вместе с ними в Прованс, где у нее будет все то, чего ей так не хватало в Париже для нормальной работы: много солнца, тишина, свобода и собственная комната. Стефани ничего не оставалось, как поблагодарить друзей за заботу и согласиться.

Эммануэль была просто поражена своим внезапно вспыхнувшим чувством гостеприимства. Будь на месте Стефани молодая девушка, в предложении Эммануэль не было бы ничего удивительного, но пригласить к себе женщину преклонного возраста было для нее чем-то противоестественным. Эммануэль даже укоряла себя за то, что не подумала, прежде чем пригласить погостить человека, имеющего интересы далеко не любовного характера. Что это? Прогресс самосознания или проявление слабости?

В любом случае Эммануэль вовсе не привлекали неукротимые бойцовские качества Стефани. Все, что противопоставляло одну часть человечества другой, отделяло плохих от хороших, поддерживало одних и втаптывало в грязь других, было неприемлемым для нее.

Так что же могло стать причиной ее симпатии к Стефани? То, что она ее двоюродная сестра? Но это просто смешно, Эммануэль давно забыла о существовании всех своих многочисленных родственников, включая и Стефани.

Важным для Эммануэль было совсем не то, что она вновь обрела сестру, а то, что она увидела в Стефани подругу. Она нередко вспоминала впоследствии тот вечер, когда Стефани приехала в Шан-Лу. Эммануэль повела гостью смотреть дом, сад, лес и во время прогулки не преминула обратить внимание Стефани на летний душ, который они соорудили под открытым небом. Неожиданно, к радости Эммануэль, Стефани блестяще выдержала этот импровизированный экзамен: не испытывая ни малейшего стеснения перед хозяевами дома, моментально разделась и стала под теплые струи воды. Стефани мылась долго и самозабвенно, ни на минуту не прекращая при этом разговор. Тело Стефани, белое, гладкое, в меру мускулистое, куда более привлекательное, чем ее лицо, помогло Эммануэль убедиться в реальности своей сокровенной мечты: сохранить красоту и привлекательность своего тела до глубокой старости. И если раньше эта мечта казалась несбыточной, то теперь она была рада убедиться в обратном.

Эммануэль пыталась представить себе, какой была Стефани лет двадцать или тридцать назад: более стройной, с плавными линиями тела, прозрачной кожей, но резкой в движениях, с менее уверенным взглядом.

В первые минуты их встречи Эммануэль чувствовала себя несколько стесненно под взглядом блестящих темно-карих глаз Стефани, казавшихся ей холодными, но позже, когда она перестала считать Стефани чужой, она увидела в них искорки настоящей надежды на дружбу, которые делали их более близкими и прекрасными. Даже ее нос, который при первой встрече показался Эммануэль орлиным, виделся ей теперь гордым и неповторимым.

Все черты лица и характера Стефани в глазах Эммануэль приобретали особый, сексуальный оттенок, лишний раз убеждая ее, что и в пятьдесят лет женщина может сохранить практически всю свою привлекательность. Эммануэль теперь не покидала мысль, что даже Монель, несмотря на свой преклонный возраст, могла быть привлекательной и желанной.

В ту первую встречу, когда Жан и Эммануэль решили собраться за ужином вместе с Маттиасом и Монель, те вышли из машины, крепко обняв друг друга за талию и совсем не боясь выглядеть в глазах других смешными. Монель выглядела просто прекрасно. Эммануэль это поняла, когда в глубине разреза ее юбки увидела стройные, темные от загара ноги семнадцатилетней девушки. Именно ноги Монель заронили в нее догадку, что возраст сам по себе — не преграда на пути сексуальной эволюции человека.

Это любопытство и стало началом тех отношений, которые впоследствии установились между ними. Эммануэль и Монель не обращали внимания на возраст, который перестал иметь для них какое-либо значение. Кроме того, в характере Монель было нечто такое, что не могло не привлечь внимания Эммануэль: при всей солидности, неизменно сопутствующей женщине в таком возрасте, она не потеряла способности совершать поступки, совершенно не свойственные ее возрасту и положению.

— Если бы они взяли с собой собаку, мы уже давно нашли бы их, — прервала ее мысли Монель.

— Я думаю, что собака с ними, во всяком случае, дома я ее не видела, — ответила Эммануэль. Она свистнула, надеясь, что собака услышит ее и отзовется, но вокруг было тихо, не было слышно ни криков детей, ни собачьего лая. — В принципе нам нечего опасаться. Они не могли упасть в ручей, потому что он давно пересох; они не могли порезаться о колючую проволоку, потому что ее просто нет поблизости; здесь нет ни змей, ни быков, ни похитителей детей… Единственная реальная опасность — дорога, но они достаточно сообразительны, чтобы не попасть под машину, — рассуждала вслух Эммануэль.