Всеволод Соловьев - Великий розенкрейцер

• Название: Великий розенкрейцер
• Автор: Всеволод Соловьев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19630-7

Россия блистательной эпохи Екатерины II. Граф Калиостро, тайные ордена масонов и розенкрейцеров внедряют опасные мистические учения в умы высшего русского общества, что грозит утерей истинной веры и духовной гибелью. Потому что волхвы – это люди, владеющие тайными знаниями, достигнутыми без Божьей помощи, а значит их знания могут завести человечество в преисподнюю.

---

– Я… разве я… могу прощать?! – прошептала она. – Бог может простить… и она…

В это мгновение им показалось, что перед ними мелькнуло что-то белое, прозрачное, неопределенное, и оба они испытали такое ощущение, будто рядом с ними, близко, близко, почти касаясь их, есть кто-то. Они явственно услышали как бы тихий музыкальный аккорд, и потом… потом слабый, не земной, но все же знакомый, понятный голос произнес над ними: «Я все поняла… Я прощаю…»

Снова они одни… Спокойно и радостно на душе их… Они взглянули друг на друга и увидели, что оба знают, кто это был сейчас с ними, кто понял все и простил…

Жизнь вступила в свои права. Солнце светило ярко. Все таинственное, непонятное исчезло. Захарьев-Овинов взял Зину за руку и сказал ей:

– Пойдем к моему отцу… Пусть он увидит тебя и благословит нас.

И они пошли. Когда Захарьев-Овинов, оставив Зину в соседней комнате, вошел к отцу и все сказал ему, старый князь не сразу понял, но, поняв, он так весь и затрепетал от радости.

– О Господи!.. Да как же это?.. Кто ж она такая?.. Юрий, друг мой, не томи… скажи скорее!

Из области своих мечтаний он сразу вернулся к прежней жизни, к прежним понятиям и боялся сыновнего ответа. А вдруг Юрий выбрал такую себе невесту, которую он не будет в состоянии назвать дочерью? То, что сказал ему сын о Зине, хоть и не совсем его удовлетворило, но все же успокоило.

– Что ж, друг мой, – ответил он, поправляясь в своем кресле и запахивая полы мехового халата, – я тебе перечить не могу и не стану… поспеши… извинись перед своей невестой за то, что я по болезни своей и слабости не могу ее как след встретить… и приведи ее ко мне.

Сын поспешно вышел из спальни, а старик, подбодрясь, ждал. Ждал, и в то же время губы его шептали имя любимой дочери, которую у него так рано, так безжалостно похитила смерть. Но стоило ему взглянуть на вошедшую Зину – и он забыл все. Предубеждение против нее, вдруг невольно закравшееся к нему в сердце при воспоминании о покойной дочери, сейчас же и пропало бесследно.

– Батюшки-светы! Да какая ж вы красавица! Отродясь такой не видывал! – в волнении повторял он, когда Зина склонилась перед ним и, взяв его руку, почтительно ее поцеловала.

– Голубушка ты моя, видишь я какой… и руки-то поднять не могу, обнять тебя не могу… наклонись, дочка милая, дай я тебя поцелую…

Она почувствовала на своем лбу его крепкий поцелуй и в то же время услышала, что он плачет. Да, он плакал от радости.

– Юрий, Юрий, – заговорил он сквозь слезы, – вот уж порадовал ты меня… вот уж кралю себе нашел… Слава тебе, Господи! Признаться – такого счастия я и не ждал, и Бога-то о нем просить не смел… Ну, теперь и умру спокойно, без помехи… на душе хорошо стало… Только, дети, исполните вы мою просьбу? Юрий, друг ты мой, обещайся мне исполнить великую мою просьбу.

– Что прикажете, батюшка?.. Свадьба чтобы наша была скорее? – поняв, прибавил он.

– Да, – воскликнул старик, – не дожидайтесь моей смерти – она придет теперь скоро, а я хочу покинуть вас уж мужем и женою… Красавица моя, исполнишь мою просьбу?

– Да, конечно, – совсем просто ответила Зина, – только вот как царица?..

– Царица мне не откажет, – уверенно сказал князь, – я сегодня же, сейчас же напишу ей, а ты, Юрий, свези… она тебя примет.

В это время вошел отец Николай, и старый князь так весь и просиял, его увидя. Через несколько минут отец Николай благословил жениха и невесту.

XV

Захарьев-Овинов перед царицей. Движением руки она указала ему на стул, на который он и присел, а сама, откинувшись на спинку своего любимого кресла у письменного стола, читает поданное письмо старого князя.

На лице Екатерины заметно некоторое недовольство. Она уже часа за два перед тем имела объяснение с Зиной. Она привязалась к доброй и прекрасной девушке и вот теперь должна расставаться с нею. Ей самой уже не раз приходило в голову, что было бы жестоко из-за эгоистического чувства не устроить как следует жизнь Зины, не выдать ее замуж. Но ведь она еще очень молода. Год-другой подождать можно. А потом надо ей найти хорошего жениха, с именем, со средствами, с положением. И притом – непременно хорошего человека. Бог знает кому, какому-нибудь легкомысленному петиметру, невозможно отдать этого чудесного ребенка.

Нет, она, царица, позаботится о ней, как истинная мать, разглядит человека со всех сторон и устроит ей такой брак, который действительно сделает счастье ее Зины…

И вдруг Зина с волнением, но в то же время и с такой решимостью, какой даже она в ней не предполагала, объявляет, что нашла себе «жениха и жених этот некто иной, как князь Захарьев-Овинов!..

Если бы Екатерина ясно и обстоятельно помнила все, относившееся до этого человека, у нее в руках оказалось бы достаточно доводов, чтобы сразу решительно объявить свое несогласие на этот брак. Но дело в том, что под влиянием непонятной силы у нее сохранилось только какое-то смутное, неопределенное воспоминание о чем-то – и больше ничего. Она знала, что Захарьев-Овинов был близок к покойной графине Зонненфельд, что Зина встретилась с ним у гроба этой несчастной молодой женщины. Потом был священник, о котором она уже не раз слышала много хорошего. Этот священник – духовник Зины. Он живет в доме Захарьева-Овинова. Зина у него бывает – значит, и там она могла встречаться с князем…

Виделась она с ним и здесь, когда царица «призывала» его. Свою беседу с этим странным и ученым человеком она хорошо помнит. Это была интересная беседа. Он достаточно оригинален, но ведь он фантазер, у него все какие-то отвлеченные, какие-то мистические идеи…

Он казался ей чем-то вроде сурового и холодного аскета. И вдруг этот аскет и мистик самым заурядным образом пленился красивой девочкой, сделал ей предложение и хочет жениться…

Старый князь пишет, умоляя ее, ввиду своей болезни и приближающейся, как он уверяет, смерти, дать свое разрешение на этот брак и дозволить, чтобы свадьба была как можно скорее. Царице все это досадно. Она привыкла, что все делается так, как она того хочет, как она задумает, а тут вышло совсем иначе, совсем неожиданно – и притом еще ее торопят…

Да ведь он более чем на двадцать лет старше Зины, ведь ему за сорок, а она почти совсем ребенок – ей нет еще двадцати лет. Он ей не пара!..

Она положила письмо на стол и взглянула на Захарьева-Овинова. Этот взгляд показал ей, что лучше и не останавливаться на вопросе о возрасте. Он изумительно, невероятно моложав. Он крепок, бодр, красив, у него такое необыкновенное лицо. Зина не могла им не увлечься, заметив, что производит на него впечатление. А он, видно, очень увлечен ею. Он совсем не таков, каким был прежде. Он стал как-то гораздо проще, во взгляде нет ничего странного, загадочного, что так ее поразило, когда она его в первый раз увидала. Глаза его смотрят светло и ясно: видно, что он счастлив.

– Итак, князь, – сказала Екатерина, – вы желаете прекратить вашу жизнь ученого анахорета, ваши вечные путешествия и превратиться в доброго семьянина. Все это весьма похвально, и я не имею ничего возразить вам. Но вы просите руку моей камер-фрейлины…

– Я был бы очень доволен, если бы Зинаида Сергеевна не была камер-фрейлиной вашего величества, – сказал Захарьев-Овинов.

– А почему бы это, сударь? – быстро спросила царица.

– Потому, что тогда мне не пришлось бы лишать ваше величество не только камер-фрейлины, но и лучшей девушки, какая только может существовать в мире.

– Да, это для меня крайне неприятно и даже гораздо более того, – произнесла Екатерина. – Но если дело идет об ее счастье…

– А вы сомневаетесь, ваше величество, что она будет со мной счастлива – не так ли?

– Может быть…

– Конечно… только одно время решит вопрос этот.

– Да, время, – в раздумье сказала царица и затем пожала плечами. – Что ж, я не имею никаких оснований запрещать вашего брака. Ваш отец просит, чтобы свадьба была как можно скорее. И против этого я ничего не могу возразить, только…

– Только вы очень недовольны нами, ваше величество.

Екатерина сдвинула брови. Она была очень, очень недовольна, но не хотела показывать этого.

– Не то, – сказала она, – я хотела спросить вас… вы совсем ее у меня возьмете?

– Ее сердце навсегда принадлежит вам, – спокойно и серьезно ответил Захарьев-Овинов. – Она любит ваше величество не только как государыню, но и как истинную мать. Это я знаю и уж, конечно, не стану уничтожать в ней такое чувство… Но вы не о том спрашиваете. И я должен сказать вашему величеству, что при дворе моя жена остаться не может.

– Я знаю ваши идеи! – с некоторой резкостью перебила Екатерина. – Вы крайне невысокого мнения обо всем, что меня здесь окружает.

– Ничуть, ваше величество, – все так же спокойно и серьезно сказал Захарьев-Овинов, – но человек должен быть там, где он нужен… Где буду я с женою – это вопрос будущего, на который я не могу еще ответить. Я хорошо понимаю неудовольствие вашего величества. Если бы я нашел для вас полезным мое присутствие здесь, то принял бы всякое дело, какое вам угодно было бы мне предоставить, всякую службу. Не сердитесь на меня, государыня, и дозвольте мне высказать вам мою большую просьбу…