Константин Соловьев - Урод

• Название: Урод
• Автор: Константин Соловьев
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033288-2

Говорят, Крэйн, младший наследный принц земли Алдион, совершил немыслимое святотатство – убил безоружного старика-мага – и понес за это жестокую кару.

Он обезображен, и кровавые язвы, покрывшие его лицо, не исцелить ни лекарям, ни магам…

Его мачеха-королева, заразившаяся тем же недугом, винит в происходящем его…

Его жизнь – в опасности.

Остается только одно – бежать. И выживать, используя свое непревзойденное искусство владения мечом.

Потому что никому не важно, какое лицо у жестокого наемника, сурового охотника или озверевшего от жажды крови гладиатора из бродячего цирка…

А любовь, дружба, надежда?

Об этом Уроду пока что стоит забыть!

---

Любовь? Похоть? Крэйн тихо хмыкнул, отчего из тряпья поднялось новое облако пыли, и едва не чихнул. Нет, совсем не то. Он не испытывал к ней влечения, хотя ее тело под грубым вельтом акробатки было достаточно грациозно и женственно, чтобы возбудить. Но он ловил себя на мысли, что даже не оно приковывает его внимание. Ее лицо, такая же маска, как и его собственное, вот что влекло его. Холодная маска отчужденности, расчерченная яркими узорами презрения, что скрывала она? Что было за лицом этой странной женщины, не похожей ни на одну женщину в целом свете?

Иногда ему казалось, что он понял ее, что характер Лайвен открылся легко, как распускаются завязки хорошего кожаного тулеса. И внутри он видел обычную бедную и одинокую женщину, подорванную бесконечным трудом, затвердевшую под светом тысяч Эно и Уртов. Но стоило ей сказать еще слово, сделать едва уловимый жест – и невидимые завязки выскальзывали у него из пальцев, она снова становилась такой, как была – непонятной, насмешливой, получающей, казалось, удовольствие именно оттого, что так и не дала взглянуть на себя настоящую.

«Любопытство. Я хочу понять эту женщину. Узнать ее. Между нами нет и не может быть близости – даже наши маски не сближают нас, но что-то между нами есть. Что-то…»

Между ними действительно что-то было – какая-то невидимая, но горячо подрагивающая нить, проходящая навылет через все сознание. И она напрягалась всякий раз, когда худая акробатка появлялась перед ним. В пульсации этой нити было даже не предостережение – утверждение. Они не просто люди, едущие в одном калькаде и делящие превратности долгого монотонного пути, они имеют значение друг для друга. В них обоих есть что-то, что важно.

– Ушедшие!.. – шепнул сам себе Крэйн, утыкаясь лицом в лежанку. – Это действительно похоже на сумасшествие.

Больше всего ему сейчас хотелось большой вместительный кувшин тайро.

И – тишину. Чтоб за тонкими стенками нальта не шуршали чужие голоса, не шелестел песок под ногами. Чтоб Садуф перестал наконец сопеть, разминая свои чудовищные руки, а Кейбель прекратил щелкать языком, разглядывая свою очередную тварь.

Он устал. От людей, от мерзостного дребезжания их голосов, от их липких влажных взглядов.

От себя. Где он, Крэйн? Кто он? Что в нем осталось и чего он хочет?

Он не знал. Он чувствовал себя пожухлым чахлым листком, который равнодушный порыв ветра тащит по земле, безжалостно комкая и втирая в серую лежащую пыль.

Он падал – бесшумно, быстро. Но не ощущал бьющих в лицо порывов воздуха, он падал в мертвой пустоте необитаемого мира. В холодной мертвой пустоте.

– Бейр.

Крэйн вздрогнул и обнаружил, что машинально прикрыл глаза. Он лежал, вытянувшись во всю длину нальта, и белесые пылинки танцевали перед его лицом в ярко-желтых пятнах Эно. Лайвен закончила перебирать олм и сидела на корточках напротив него – твердая, окостеневшая, лишь лицо живое.

– Чего?

Она приблизилась. Тонкие скулы казались еще бледнее, чем обычно, но глаза были прежние, знакомые.

– Ты еще хочешь быть шэлом?

Он не удивился. Маска, заменявшая ему лицо, уродливо исказилась. Так он улыбался.

– Что? – спросил он на всякий случай.

– Ты еще чувствуешь в себе силу быть шэлом?

– Ты что, тайлеба объелась?

Лайвен сдула со щеки прилипший длинный волос и обтерла руки от бледно-желтой крупной трухи олма.

– Брось… – Она помолчала, сдувая с длинных пальцев последние песчинки. Они поднялись в воздух вместе с пылью, закружились в свете Эно. – Неужели ты думаешь, что можно молчать всю жизнь? Я же вижу – тебе плохо. Ты думаешь. О себе, да?

– Я всегда думаю. Ничего другого не остается. При чем тут шэл?

– Ты – шэл Алдион. Крэйн.

Она сказала это просто, не напрягаясь. И по ее лицу Крэйн понял, что она знает.

– Я говорил?

– Конечно. Еще в Трисе, когда тебя крючило от тайлеба. Нотару не слышал, я его отсылала к хеггам, знаю только я. Не бойся, Хеннар ничего не знает. Это не тот человек, с которым я стала бы делиться подобными известиями.

– Ну и как это – разговаривать с бывшим шэлом?

– Нормально. Мне просто интересно, хочешь ли ты вернуть себе… что было раньше. После всего, что с тобой было. Как это – чувствовать себя тем, кем ты не являешься?

– Отвратительно, – сказал он. – Такое ощущение, что пытаешься вжиться в чужое тело. Зная, что родное навсегда сгинуло. Ты это хотела узнать?

– Не знаю. Наверное.

– Моего тела больше нет. И меня тоже нет. Осталось только это – уродливая морда Бейра. И все. А где я сам – не знаю даже я.

– Ты потерялся. – Она кивнула, ничуть не удивившись его словам. – Со мной ничего подобного не было, но я понимаю тебя. Тяжело делать свою жизнь с самого начала. Тем более если эта жизнь – голод, унижения и уродство. Ты, наверное, многое увидел… с тех пор.

– Я увидел настоящую жизнь. Не то чтобы из тор-склета я видел ее иначе, просто сейчас я оказался в ее центре, смотрю на нее изнутри, если так можно сказать. И пытаюсь понять – тот ли я Крэйн, что был до проклятия, или давно уже совершенно другой человек. У меня другое лицо, у меня другое тело. Мои мысли – то, что внутри – переменились полностью. Я даже не узнаю их.

– Ты должен был многое понять – ты смотрел на жизнь с двух сторон.

– Я и понял многое. Но изменился ли от того, что понял?..

Слова лились легко, настолько легко, что казалось, будто он говорит сам с собой. Но Лайвен была тут – сев рядом, она не сводила с него глаз.

И что-то внутри, набухшее, как огромная опухоль, спадало и плавилось в огне вытекавших слов.

– Ты должен был измениться, Крэйн. Ты не был хорошим шэлом.

– Страдания не очищают. – Он позволил себе легкий смешок, но черные губы превратили его в тяжелый хриплый рык. – Это сказал мне один старик. И я думаю, что он все-таки был прав. Стал ли я лучше от того, что научился замечать уродство?

– Думаю, ты видел его и тогда, когда смотрел на мир из тор-склета.

– Наверное. Но тогда уродства не было во мне. А это многое меняет…

Чернь, загонщики Триса, подземелья Асенефа, жизнь в качестве куклы для битья в калькаде… Я стал лучше понимать людей, замечать, что не так уж сильно они отличаются от меня. Они жадны, как голодные карки, они урывают то, что смогут проглотить. Среди них я выделяюсь только лицом.

Раньше я считал себя высшим, только потому, что не шел на поводу у жизни. А теперь жизнь волочит меня вперед и у меня уже нет сил, чтоб цепляться за нее руками.

– Раньше ты не славился хорошими делами, так?

– Я был шэлом Алдион, а это многое объясняет.

– Ты был добр? – не отставала Лайвен.

– Нет, не был. Я был самодоволен, напыщен, глуп и уверен.

– Я кое-что слышала о младшем шэле Алдион. Слухи иногда бывают быстрее самого быстрого хегга. Люди рассказывали о тебе разное… Я слушала, но никогда не думала, что буду сидеть с ним в одном нальте.

– Если бы это случилось не так давно – ты бы этому не обрадовалась.

– Я и сейчас не рада, – серьезно сказала Лайвен. – Я вижу тебя, Крэйн-Бейр. Ты не просто уродлив, ты отвратителен внутри. У тебя внутри – боль, страх и ненависть. Нет, это не ворожба, просто у меня было время, чтобы научиться видеть людей. Ты ужасен даже на фоне тех, среди которых живешь.

– Вздор. Просто сейчас я смотрю на уродство как равный. Я стал ниже ростом, Лайвен, только и всего.

– Да нет… – Она зло искривила тонкие губы, лицо заострилось. – Ты всегда и был таким. Понимаешь? Ворожей не насылал на тебя проклятие, он лишь дал проявиться твоему настоящему лицу. Истинному лицу Крэйна. Что, не так?

– Убирайся.

– Этот нальт принадлежит тебе не больше, чем мне. Так что, Бейр? Что ты думаешь? Ты заслужил свое лицо, так носи его с гордостью!

– Если ты не заткнешься, я сломаю тебе шею, – сказал он как можно спокойнее, уже чувствуя покалывающие по всему телу иглы гнева. – Не над каждым уродом можно насмехаться.

– Я не насмехаюсь. – Она внимательно посмотрела на него сквозь неровно обрезанную прядь волос. – Я завидую. Ты единственный человек, который не носит маску. Маски носим мы все, но только не ты. Ты… настоящий.

Гнев, уже затопивший его почти целиком, вдруг исчез, словно крошечными каплями испарился сквозь поры. Крэйн почувствовал себя невероятно усталым и постаревшим. Он задумчиво поднял руку и машинально пригляделся к ней. Серая тонкая кожа обтягивала узловатые сухие пальцы, больше похожие на неровно обломанные ветки, ровно пульсировали фиолетовые набухшие жилы. Рука старика. Тяжелая, хрупкая, неуклюжая.

– Настоящий урод.

– Да.

– Ты меня ненавидела, а теперь что, завидуешь?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Может. Приятно увидеть в этом мире хоть что-то настоящее. Но жить с таким лицом… Не знаю, смогла ли бы. Ты все-таки сильнее, к тому же ты был шэлом до этого.

– Меня держит только то, что я не хочу умирать уродом. Словно это имеет какое-то значение.

– Даже зная, что это невозможно?