Стивен Дональдсон - Появляется всадник

• Название: Появляется всадник
• Автор: Стивен Дональдсон
• Жанр: Фэнтези

---

Домне тяжело закрыл лицо руками, и его плечи напряглись. Но почти сразу он с силой, словно выгоняя из себя страсти, вдавил ладони в щеки; он тер их, пока его ярость не миновала.

— Примечательно, — пробормотал он, — что мы такие хорошие друзья, король Джойс и я.

Конечно, дело не в том, что наша дружба стала притчей во языцех. Это примечательно потому, что я отказывался сражаться в его войнах, отказывался дать ему хоть одного солдата. Люди считали это странным.

Неужели я считаю, что за Мордант не стоит сражаться? Ну конечно же, стоит. Неужели я не верю в Гильдию, которая превратит Воплотимое в нечто, за что стоит сражаться? Ну конечно же. Так почему я отказываюсь?

Но мне кажется, наша дружба более примечательна другим, а не тем, от чего я отказывался и от чего не отказывался в своей жизни.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Териза, ожидая продолжения.

— Ну… — Домне развел руками. — Просто у нас нет ничего общего. Кстати говоря, у него напрочь отсутствует чувство юмора. Он не умеет увидеть смешную сторону вещей. Он думает обо всем на своем героическом уровне. Все слишком серьезно, все — вопрос жизни и смерти. Когда спасаешь мир, не остается времени для шуток.

Териза, мне никогда не приходило в голову спасать мир. Я не тот человек, который должен спасать его. Честно говоря, я из тех, кого следует спасать. Просто не могу представить, что общего подобные деяния имеют со мной.

Ниже по реке растет тополь. Этой зимой во время снегопада он потерял ветку, и сейчас из раны струится сок. О нем надо позаботиться — срезать ветку и прикрыть ранку мхом, иначе дерево погибнет: болезни или паразиты уничтожат его. Бог это — мое дело.

У одного из наших пастухов есть овца, рожающая мертвых ягнят. Вот это — мое дело. В нескольких милях отсюда на ферме живет женщина, которая страдает от странной формы лихорадки, и единственное, что ей помогает, — это отвар из листьев дерева, которое не растет в Домне, а растет в провинции Армигит. Вот это—мое дело.

Но если ты попросишь меня спасти мир, то я просто не буду знать, как.

Король Джойс знает. Или ему так кажется.

Териза подумала: вероятно, у короля Джойса и его старого друга гораздо больше общего, чем кажется Домне. Проблему может разрешить лишь тот, кто видит, в чем она заключается. Но она предпочитала Домне. Обуздывая желание разозлиться, приходящее всякий раз, когда она думала о короле, Териза спросила: — Тогда почему вы друзья?

— Не уверен, что смогу объяснить, — сказал он задумчиво. — Мы нуждаемся друг в друге.

Когда я впервые встретил его, он освободил нас от мелкого кадуольского князька, который без малого десять лет эксплуатировал провинцию Домне как свое вассальное владение. Я и не думал ни в чем отказывать ему. У меня в сердце было столько же огня, сколько у всякого молодого человека, освобожденного из рабства, которое он ненавидел, и я, казалось, готов был взяться за меч.

Но когда я повстречался с ним…

Териза, его улыбка поразила меня в самое сердце. Словно слетела ко мне с неба. Я понял, что люблю его. И что провинция Домне никогда не будет такой, какой я хотел ее видеть, если ее не защищать. И что он чего—то хочет от меня — чего—то, чего не может получить ни от кого другого.

— Чего же именно?

— Уравновешенности, — ответил Домне с достоинством. — Он нуждался в уравновешенности. Он хотел спасти мир. Ты представляешь себе, насколько это опасно? Люди, которые хотят спасти мир — и делают лишь несколько ошибок, — становятся тиранами. То, что они действительно любят и за что борются, ускользает у них из рук, и в итоге они цепляются за власть, поскольку это единственное, что им еще осталось. Такая возможность ясно читалась на его лице. Он был самым блестящим и проницательным человеком из тех, кого я встречал, — человеком, перед которым с легкостью можно рухнуть в грязь, чтобы он прошел по тебе, — и я просто не мог смириться с мыслью, что он может зайти слишком далеко и обратить все доброе, что в нем есть, в дурное.

Эта мысль озарила меня словно вспышка, словно молния. И испугала, потому что, если бы я отказал ему, он просто ускакал бы и оставил провинцию Домне защищаться от врагов самостоятельно. А мы нуждались друг в друге.

Он прискакал в Хауселдон, сияя как день, но я стоял на своем, словно у меня было право отказывать ему. «Ну, лорд Домне, — сказал он мне с улыбкой, и это разрывало мне сердце, потому что без него я никогда не был бы лордом на своей земле, — ты свободен. Во всяком случае на какое—то время. Сколько людей ты можешь дать мне?»

«Ни одного, милорд король», — ответил я.

«Как — ни одного?» — Он перестал улыбаться. Я помню, что он положил руку на меч.

Я был напуган, но сказал: «Сейчас овцы ягнятся, мне нужны все мои люди».

Он был в гневе, в ярости. Но в то же время и озадачен. «Я хочу понять тебя, — сказал он. — Аленд и Кадуол раздирали Домне на части многие поколения. Ты был вассалом всю свою жизнь до сегодняшнего дня. А тебя волнуют только овцы?»

Клянусь, Териза, его гнев чуть не ослепил меня. И у меня болела шея, пока я смотрел на него. «Я не сказал этого, милорд король, — ответил я. — Ты спросил, сколько человек я могу отдать, чтобы они пали в твоих войнах. Я отвечаю: ни одного. Мне нужны руки, чтобы помогать с окотом».

У него действительно совершенно нет чувства юмора. Но у него отличное чувство комизма ситуации. Во всяком случае было когда—то. Вместо того, чтобы снести мне голову, он начал смеяться.

В ту ночь мы закатили один из лучших пиров, какой я только могу припомнить. Мне кажется, он больше никогда так не веселился. Он продолжал повторять: «Овцы. Овцы», — и хохотал до упаду.

С тех пор мы стали друзьями.

Териза с изумлением обнаружила, что ей хочется плакать. Она знала, что такое улыбка короля Джойса. Увидев ее, сама она тут же полюбила его, захотела служить ему. Домне напомнил ей об этом — и о том, что невероятный король Джойс совершил невероятное. Тихим голосом она спросила:

— А сейчас? Вы до сих пор остаетесь друзьями? — После того, что он сделал с Джерадином и Найлом и со своими дочерьми? После того, что он натворил с Гильдией и Мордантом?

Домне медленно повернул голову, отвел взгляд от окна и подслеповато посмотрел на нее — его глаза привыкли к яркому свету за окном и не могли видеть ее ясно.

— Он не отвечает за выбор Найла. Он не отвечает даже за рассудок Смотрителя. Они оба могли бы верить ему. И в то же время он сделал многое, чтобы обезопасить вас с Джерадином.

Он все еще мой друг. Мы нуждаемся друг в друге. Ты действительно хочешь, чтобы я отвернулся от него сейчас?

Через какое—то время Териза обнаружила, что наконец может выговорить: — Нет.

Несмотря на гнев, она не собиралась отворачиваться от короля.

33. Мирные деньки в Хауселдоне

Она решила сделать что—нибудь для Джерадина.

К несчастью, она не знала, что именно следует сделать. Как ни странно, беседа с Домне выкристаллизовала ее решение. Между тем то, что он рассказывал о семье и короле Джойсе, не проливало на происходящее ни капельки света. Значит, она хочет помочь Джерадину. Отлично: так что? И что она скажет, когда наконец его увидит? «Не страдай так, не стоит?» Глупости. «Наплюй на все, ты печалишься всего лишь из—за своей неудачи?» Бред какой—то. «Я уверена, что ты сможешь победить Мастера Эремиса, если возьмешь себя в руки?» Великолепное уверение.

При мысли о нем ее сердце сжималось, но она не знала, как поступить.

Да и Домне ничем не мог помочь ей. Выглядывая из окна, со сложенными на груди руками он внезапно погрузился в дрему. Он был старше, чем выглядел. Териза некоторое время изучала его, желая убедиться, что во сне он не упадет со стула. Затем встала; ей хотелось выйти наружу и поближе познакомиться с Хауселдоном.

Но прежде чем она достигла двери, та открылась и с крыльца в дом вошел мужчина.

Первое, что бросалось в глаза, — какой он загорелый. Годы работы на свежем воздухе придали его коже тот же насыщенный цвет, что у его выдубленной куртки и штанов. Волосы были цвета свежей земли на его старых сапогах. А карие глаза были такие же коричневые, как кожа и одежда; они, казалось, терялись в прочих его коричневых тонах. Честно говоря, большая часть его черт и выражение лица были почти неразличимы. Он походил на гибрид турнепса и малины.

Но когда он улыбнулся — застенчиво, будто защищаясь—улыбка осветила его черты. И стало совершенно очевидно, что это один из братьев Джерадина.

Он посмотрел на Домне, заметил, что отец спит. Призвав Теризу к тишине, он положил руку на ее ладонь и вывел ее наружу. Как только они оказались на крыльце, он отпустил ее, и Териза поняла, что он прикоснулся к ней только по необходимости, отважился на такой смелый жест, чтобы не побеспокоить Домне. Он даже отошел на нее на шаг или два.