Геродиан - История императорской власти после Марка

• Название: История императорской власти после Марка
• Автор: Геродиан
• Издательство: Российская политическая энциклопедия (РОСПЭН)
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: 5-86004-073-3

Труд Геродиана излагает римскую историю от смерти Марка Аврелия до Гордиана III, то есть охватывает годы 180—238 н. э. Следовательно, данное издание является крайне полезным дополнением к так называемым «Авторам жизнеописаний августов», под названием «Властелины Рима».

---

Согласно прямому, ясному, не допускающему никаких иных толкований свидетельству Геродиана, он пишет о том, что он видел и слышал. Не подлежит сомнению, что сообщения о слышанном сильно преобладают над сообщениями о виденном. И здравый смысл, и разбор рассказов Геродиана, и сравнение с рассказами Кассия Диона (отчасти и Мария Максима) не дают основания усомниться в справедливости этого показания.

Как уже сказано выше, важными источниками для изучения описанной Геродианом эпохи являются история Кассия Диона и сборник биографий императоров, который известен под названием «Historia Augusta» (НА), авторов которого (подлинных или мнимых) принято называть «Scriptores Historiae Augustae» (SHA). Представляет большой интерес вопрос о взаимоотношении между историей Геродиана и двумя другими названными здесь источниками. {164}

Более простым оказывается этот вопрос применительно к НА. Сборник написан гораздо позднее истории Геродиана. В некоторых местах он содержит прямые ссылки на Геродиана[22], которые одними из исследователей приписываются самим SHA, другими — более поздним интерполяторам[23].

Сложнее обстоит дело с Дионом. Здесь ставятся следующие вопросы: 1) знал ли Геродиан сочинение Диона; 2) пользовался ли он этим сочинением; 3) если пользовался, то как и в какой степени; 4) если не знал, то чем объяснить сходство ряда мест у того и другого автора.

По первому вопросу существуют два диаметрально противоположных мнения: одна точка зрения — Геродиан не знал сочинения Диона[24], другая — он не мог не знать этого сочинения [25], и отрицающие знакомство Геродиана с сочинением Диона впадают в большую ошибку, так как не учитывают широкого распространения образованности во II—III вв. н. э., начитанности образованных людей того времени и (добавим мы) наличия библиотек даже в провинциальных городах. Попытки доказать, что Геродиан непосредственно использовал историю Диона[26], натолкнулись на большие трудности. Некоторое сходство в ряде мест текста обоих историков, бесспорно, наблюдается, но нигде нет текстуальных совпадений, нигде нет {165} явных признаков заимствования. Поэтому наиболее осторожные исследователи, склонные видеть большую близость между некоторыми местами истории Геродиана и Диона, предпочитают говорить не о заимствовании первого от второго, а о зависимости обоих от какого-то общего источника[27]. В сущности можно говорить о сходстве между рассказами Геродиана и Диона лишь в самых общих чертах; они оба часто рассказывают об одном и том же, причем в некоторых случаях имеется большее или меньшее сходство.

Всем этим подсказывается определенное решение основного вопроса о взаимоотношении между двумя историками. Признавая вероятность знакомства Геродиана с трудом Диона, мы все же нигде не усматриваем бесспорных следов зависимости Геродиана от его предшественника. Доверием к показаниям Геродиана о характере его источников (виденное и слышанное) оправдывается следующий подход к сравнительной оценке параллельных рассказов у Геродиана и Диона. В тех случаях, когда последний описывает то, что он видел и чего не мог видеть Геродиан (заседания сената, некоторые события при дворе) мы должны отдать предпочтение Диону (если нет возможности доказать наличие у него тенденции, введшей его в заблуждение или побудившей дать искаженное изображение). В таких случаях мы признаем Геродиана рупором определенных слухов и будем доискиваться причин искажения или своеобразного преломления событий в его изложении. Геродиан становится для нас информатором о слухах, имевших хождение в римском обществе (или части его) и выражавших отношение к императорам[28] и другим действующим лицам рассказов. В других случаях, где отпадает возможность считать Диона очевидцем событий, его рассказ будет отражением устной традиции определенных кругов общества, не тождественных тем, чью традицию дает нам Геродиан. {166}

На некоторых примерах можно будет показать особенности геродиановских рассказов, их сходство и несходство с рассказами Диона и SHA. Одним из таких примеров может служить рассказ о падении Перенниса. Фаворит императора Коммода Переннис, назначенный префектом претория, отвращал молодого государя от дел правления, предоставляя ему заниматься попойками. Фактически Переннис сосредоточил власть над государством в своих руках. В то же время он делал все возможное, чтобы внушить Коммоду подозрения против отцовских друзей и против других лиц, выделявшихся знатным происхождением и богатством. Отличаясь ненасытной алчностью, он пользовался своим положением для собственного обогащения. Заговор императорской сестры Луциллы, в котором приняли участие некоторые лица сенаторского сословия, и неудачное покушение на жизнь Коммода дали Переннису подходящий повод для расправы не только с непосредственными участниками заговора, но и с теми, на кого пало какое-либо подозрение, и для присвоения их имущества (I,8). После этого Переннис стал думать о захвате верховной власти. Под его влиянием Коммод поставил во главе иллирийских войск его сыновей, которые, помогая отцу в его планах, тайно собирали военную силу. Сам Переннис копил деньги для щедрых раздач воинам, имея в виду привлечь их на свою сторону против Коммода. Поворотным моментом в судьбе Перенниса оказался неожиданный случай во время священных игр на Капитолии. Перед началом зрелища, когда император и должностные лица сидели на своих местах и театр был полон зрителей, вдруг на сцену вбежал человек, по виду философ, и обратился к Коммоду с предостережением опасаться Перенниса и его детей; здесь было и упоминание о собранных Переннисом деньгах, об иллирийских войсках и о нависшей опасности. Схваченный по приказу Перенниса, философ был предан сожжению как впавший в безумие и клеветник. Происшествием все же воспользовались враги Перенниса, чтобы настроить против него императора. Тем временем какие-то воины привезли из Иллирика монеты с изображением Перенниса и нашли способ показать их Коммоду. Результатом было совершенное ночью убийство Перенниса, а затем и вызванного Коммодом в Рим его сына (выше Геродиан говорил о сыновьях, здесь он говорит об одном сыне — I, 9).

Получается стройный рассказ: жадный любимец государя, не довольствуясь реальной властью и богатством, лелеет мысль стать обладателем императорского звания и принимает серьезные меры к осуществлению своих замыслов; обстоятельства, однако, не благоприятствуют ему, и он терпит полное крушение. {167}

Сравним с этим то, что находим у Кассия Диона в сокращенном изложении Ксифилина (LXXII, 9). Поведение Коммода, увлекавшегося ездой на колеснице и предававшегося всяким излишествам, вынудило префекта претория Перенниса взять на себя не только воинские дела, но и все управление государством. Воины были недовольны Переннисом и ставили ему в вину все то, что им не нравилось. Войско, находившееся в Британии, выбрало из своей среды 1500 стрелков и послало их в Италию. При их приближении к Риму их встретил Коммод. На его вопрос о причине появления они ответили жалобой на Перенниса, который будто бы злоумышляет против Коммода, желая сделать императором своего сына. Ненавидевший Перенниса Клеандр со своей стороны поддерживал такое обвинение, и Коммод, убежденный всем тем, что он услышал, выдал префекта воинам, которыми тот командовал. После издевательств над своим бывшим начальником они убили не только его, но и его жену, сестру и двоих сыновей. Как видим, Переннис у Кассия Диона не такая отрицательная личность, как у Геродиана. Управление гражданскими и военными делами он не узурпировал; то и другое сосредоточилось в его руках благодаря ходу вещей. О замысле захватить верховную власть для сына говорится не как о реальном факте, а как о выдумке врагов (воинов, прибывших из Британии, и Клеандра).

У Элия Лампридия (SHA, vita Commodi, 5—6, 2), показания которого, как думают, восходят к книге сенатора Мария Максима, современника событий[29], Переннис характеризуется теми же отрицательными чертами, что и у Геродиана, но в некоторых деталях имеются заметные отличия. Сыновья Перенниса действуют как военачальники в Сарматии; поводом для недовольства Переннисом послужило назначение им на должности военных начальников в Британии людей из всад-{168}нического сословия. Переннис объявлен врагом и отдан воинам на растерзание. Главное — нет никакого намека на стремление Перенниса присвоить себе или своему сыну императорскую власть.

Вот возможное объяснение отмеченных разногласий у трех авторов. Сенаторы Кассий Дион и Марий Максим не считаются с официальной версией, в которой впавший в немилость императорский любимец изображался в самых мрачных красках. Оба сенатора по своему положению стояли ближе к событиям, к тому же находились в большей или меньшей степени в оппозиции к императору. Они передают то, что они узнали из устных рассказов, ходивших в сенатских кругах. Геродиан при всем своем уважении к сенату далеко не всегда находится под влиянием сенатских традиций. Он в данном случае собрал и в приукрашенном виде изложил то, о чем рассказывали среди народа после гибели Перенниса, официально объявленного врагом на основании обвинения в покушении на захват верховной власти[30].