Константин Станиславский - Моя жизнь в искусстве

• Название: Моя жизнь в искусстве
• Автор: Константин Станиславский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эту книгу вот уже многие годы с трепетом берет в руки всякий, кто решил посвятить себя искусству Театра, и не только у нас в стране, но и во всем мире. Ведь Константин Сергеевич Станиславский (Алексеев, 1863-1938) – один из тех немногих, чье влияние на театральное искусство XX века невозможно переоценить. Великий актер, режиссер и реформатор, а главное – Великий Учитель, он своей деятельностью во многом определил и пути развития театра в грядущем столетии. Со страниц книги сходит человек открытый, необычайно тонко чувствующий, подчас кажущийся по-детски наивным. Но это не наивность, а та высшая степень мудрости, которая не нуждается в пространных рассуждениях и подчеркнутой многозначительности. Станиславский говорит с читателем на равных, он делится с нимсвоими трудностями, много и с юмором рассказывает о собственных ошибках и учит – умно, ненавязчиво, доброжелательно. И в учениках у него нет, не было и не будет недостатка.

---

В такой тесноте переходы действующих лиц и мизансцены производились с большим расчетом и обдуманно. Это трудно, особенно для неопытных на сцене, которые любят играть ногами. Им кажется, что нельзя застаиваться на месте, иначе зритель соскучится, и рады его забавлять постоянными движениями, которые они и производят по преимуществу ногами. Пришлось сократить не только лишние переходы, но даже и лишние движения. Я пошел дальше и сократил все лишние жесты, сохранив одни действия. Эта экономия движений была возведена мною в принцип и помогла убрать оперные жесты, хорошо известные и осмеянные Вампукой.

Ритмичность, которая стала также в основу постановки и игры актеров, требовала не простого действия, а согласованного с музыкой, такого действия, которое объясняло и дополняло музыку, вскрывало ее внутренний смысл.

Приведение действия, музыки, пения, речи и самого переживания к одному ритму является главной силой спектакля. Тут дело идет не об одном внешнем ритме движения, а главным образом о внутреннем ритме переживания; не о ритме подымающейся руки или ступающей ноги, а о ритме внутреннего двигательного центра – мышцы, которая воспроизводит это движение рук и ног. Размеры книги не позволяют мне говорить подробно о значении внутреннего ритма и о тех исканиях, которые я, производил. Ограничусь только тем, что, говоря о ритме, я подразумеваю именно этот внутренний ритм. (Инв. No 22.) После слов: "… помогают воссоздать на сцене настроение той деревенской тишины, в которой должна будет зародиться, с первой встречи, любовь Татьяны к Онегину".

Но подъехали гости – и все изменилось. Дочки оживились, старухи захлопотали по хозяйству, оставив гостей на попечение девочек. Две женские головки с трепетом и любопытством подсматривают из-за колонн приехавших Онегина и Ленского, которые в свою очередь, прячась за другие колонны с противоположной стороны, шепчутся и рассматривают милых деревенских барышень, для которых "пора любви настала".

Темнеет, в окнах зажглись огни. Чайный стол с самоваром, освещенный лампой, манит в дом. На ступенях террасы приютились Ольга с Ленским, в темноте, украдкой, он впервые целует ее ручку. Трепетная Татьяна бродит по саду с Онегиным.

Старушки, заждавшись девочек и гостей, вышли на террасу и наткнулись на любовную сцену, заволновались, загнали всех в дом пить чай. Видно, как в столовой все расселись вокруг стола. (Инв. No 24.) После слов: "В сцене бала у Лариных, с красочными характеристиками в самой музыке, нам удалось сочетать естественность движений с ритмичностью их. Самая важная часть этой сцены – зарождение и быстрое развитие ссоры между Ленским и Онегиным", т. е. влюбленность Ленского в Ольгу, ее кокетство с Онегиным и его ответное ухаживание за невестой друга от нечего делать и от большой скуки. При обычной путаной постановке народной сцены на балу эта основная линия акта затирается общей толкотней, сутолокой и прочими атрибутами банальных хоровых массовых сцен.

Надо было вывести сцены главных действующих лиц наперед и убрать с авансцены всю толпу, которая должна служить лишь фоном главным героям оперы. С этой целью я поместил бальный зал за колоннами и за аркой на приподнятом полу, а на авансцене поставил огромный стол с самоваром и обилием всяких яств ларинского помещичьего дома.

За этим столом восседали скучающие провинциалы – гости ларинского бала: помещики в разноцветных фраках, сплетницы-старушки в чепцах, их молоденькие дочки – провинциальные барышни, дамы и молодые люди. Вдали, во время начальной интродукции с лейтмотивом любовной тоски и трепета Татьяны, видно было, как она осторожно из-за угла рассматривает Онегина, стараясь остаться незамеченной им.

Эта интродукция, как и все другие в начале актов, исполнялась у нас не при закрытом, а при открытом занавесе и иллюстрировалась действием самих артистов. С одной стороны, это помогало самому действию и хорошо вводило и подготовляло к нему самих артистов и зрителей, с другой же стороны, служило хорошим сценическим упражнением для учащихся. Таким образом, иллюстрация интродукции совершалась и по художественным и по педагогическим мотивам.

Согласно партитуре оперы скучающие гости слышат вдали звуки оркестра, привезенного на бал Ротным. Наступает оживление. Хор благодарит хозяйку. ("Вот так сюрприз, никак не ожидали…", – поют они.) Помещики группами подходят к ее ручке под тяжелую, как их поступь, мелодию в [басовой] части хора. Барышни подбегают и шепчут что-то своим матерям и теткам под легкие порхающие пассажи в струнной части оркестра и аккомпанемента. Потом является сам Ротный, шагая, кланяясь, поворачиваясь по-военному в такт музыки, окруженный щебетанием молоденьких девушек, благодарящих его за оркестр. Раздаются звуки вальса, и все в этом ритме выходят из-за чайного стола в зал. [Впереди] кавалеры с приглашенными ими на танцы дамами. Мамаши и тетушки, семеня ногами в ритм вальса, спешат туда же, чтобы полюбоваться на дочек. Одну из них уговаривает старик помещик, которому захотелось тряхнуть стариной и показать детям, как они с матерью танцевали в старину. Пока все кружатся в зале, на авансцене допивают чай и сплетничают старушки-кумушки. Прибегает Ольга и за ней ни на шаг от нее не отстающий жених Ленский. У него из-под носа на самой авансцене Онегин уводит Ольгу и танцует с ней, чтобы позлить друга. Вальс кончился, и вся толпа вместе с Трике возвращается и рассаживается вокруг чайного стола. Француз вместо речи поет приветствие имениннице. Вся толпа в такт и ритм аплодирует, выколачивая при этом ладонями в такт или синкопами всевозможные ритмические размеры – одни по четвертям, другие по восьмым, шестнадцатым и проч. (Инв. No 23.) Итоги и будущее После слов: "Как же я могу поделиться с молодыми поколениями результатами моего опыта и предостеречь их от ошибок, порождаемых неопытностью?" Я знаю лишь одно средство, чтобы бороться с этим гибельным для театра положением: это изложить в стройной системе все то, что добыто мной долгими исканиями, и дать таким образом в руки стремящихся на сцену актеров руководство, целый ряд упражнений, которые практически показали бы им, как путем работы над самим собой и над материалом роли актер может создать условия, благоприятные для подлинного сценического вдохновения и тем самым вызвать его в моменты, необходимые для его искусства. (Инв. No 29.) Список постановок К. С. Станиславского Алексеевский кружок (1881-1888 гг.) 1881 г., лето. Любимовка.

"Много шума из пустяков", водевиль в 1-м действии, перевод А. Яблочкина.

"Тайна женщины", водевиль с пением в 1-м действии, перевод с французского К.

Тарновского.

"Карл Смелый", комедия в 1-м действии.

"Слабая струна", водевиль в 1-м действии, перевод с французского П. Баташева. 1882 г., 24 июля. Любимовка.

"Хоть тресни, а женись" ("Брак поневоле"), сцены из комедии Мольера, перевод Д.

Ленского.

"Чудовище", комедия в 2-х действиях В. Крылова.

"Любовное зелье, или Цирюльник-стихотворец", опера-водевиль в 2-х действиях, перевод с французского Д. Ленского. 1883 г., 28 апреля. Дом Алексеевых у Красных ворот.

"Геркулес", шутка в 1-м действии, перевод с немецкого П. Новикова.

"За стеной", комедия в 1-м действии, перевод с французского Л. М.

"Жавотта", оперетта в 2-х действиях, музыка Э. Жонаса, переделка текста К. С.

Станиславского.

"Несчастье особого рода", комедия в 1-м действии, переделка с немецкого В.

Пенькова.

"Аида", опера Д. Верди, сцена из 3-го действия. 1883 г., 24 августа. Любимовка.

"Практический господин", комедия в 4-х действиях В. Дьяченко.

"Всяк сверчок знай свой шесток", оперетта в 2-х действиях, музыка Ф. А.

Кашкадамова, текст К. С. Станиславского и Ф. А. Кашкадамова. 1884 г., 28 января. Дом Алексеевых у Красных ворот.

"Шалость. Из альбома путешественника по Италии", комедия в 3-х действиях В.

Крылова.

"Графиня де ля Фронтьер", переделка оперетты Ш. Лекока "Камарго", в 2-х действиях. 1884 г., 18 августа. Любимовка.

"Нитуш", оперетта в 4-х действиях Ф. Эрве. Художник А. А. Малевич-Щукин.

"Красное солнышко", комическая оперетта в 3-х действиях, переделка оперетты "Маскотта" Э. Одрана (1-й акт). 1886 г., 18 февраля. Дом Алексеевых у Красных ворот.

"Денежные тузы", комедия в 3-х действиях, перевод с польского А. Крюковского.

"Лили", комедия-оперетта в 3-х действиях Ф. Эрве, перевод с французского В. С.

Алексеева. Художник А. А. Малевич-Щукин.

Московское общество искусства и литературы (1888-1898 гг.) 1889 г., 11 марта.

"Горящие письма", пьеса в 1-м действии П. Гнедича. 1891 г., 8 февраля.

"Плоды просвещения", комедия в 4-х действиях Л. Н. Толстого. Художник Ф. Е.

Павловский. 1891 г., 14 ноября.

"Фома", картины прошлого в 3-х действиях по повести Ф. М. Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели", инсценировка К. С. Станиславского. Художники К. А.

Коровин и В. В. Гурнов. 1894 г., 7 февраля.

"Гувернер", комедия в 5-ти действиях В. Дьяченко. 1894 г., 21 февраля.