Онджей Нефф - В тени Сфинкса (сборник НФ)

• Название: В тени Сфинкса (сборник НФ)
• Автор: Онджей Нефф
• Издательство: Издательство: М.: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

От издателя:

В сборнике представлены научно-фантастические произведения писателей социалистических стран (Болгарии, Венгрии, ГДР, Кубы, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии), которые вышли на языке оригинала в 70–80-е годы.

Переводы Т. Осадченко, И. Масуренковой, Е. Факторовича и др.

Сост. Е. Умнякова. Предисловие Е. Парнова.

---

— Я спрашивала.

— Ну и что?

— Возможно, они не хотят сказать.

— А почему бы им не хотеть? Да… А, собственно, зачем он вам?

— Я скоро стану матерью.

— Ох, — смутилась старуха. — Я не заметила…

— Но я еще не знаю, решусь ли рожать, — сказала девушка.

— Минутку, — старуха насупила брови. — Почему не знаете?

— Если Ральф не вернется… Это зависит от него…

— Значит, это он?!

— Да.

— Он знает?

— Нет, он неожиданно исчез.

— Странно, — задумалась старуха.

— А вы не пытались его разыскать? — спросила девушка.

— Дом и сад — вот весь мой мир. Я давно не выходила за его пределы. Муж был в лечебнице, а я…

Девушка опустила свои огромные глаза.

— А я искала. Но напрасно. Пока он сам не захочет, никто его не найдет. Никогда.

— Вы думаете… он… — с тревогой спросила старуха.

— Ваш дом — последнее место, где я спрашиваю о нем. Завтра я тоже уйду.

— Куда?

— Если он решился, то и я стану кем-нибудь другим. Жаль, когда-то я думала, что мы сможем быть вместе…

— А ребенок?

— Из-за него я и откладывала. Может, мне легче было бы найти Ральфа, если бы я не была похожа на себя. Но это бы означало конец для ребенка. Но ничего, завтра я стану другой женщиной. Возможно, более красивой, от которой такой человек, как Ральф, не ушел бы. Или мужчиной, и постараюсь завоевать сердце какой-нибудь другой женщины… Жизнь в любом случае впереди… Не та, так другая.

Ее глаза стали еще больше от набежавших слез. Она даже не открыла сумочку, чтобы поискать платочек и вытереть щеку, и медленно поднялась с дивана.

— Ну, я пойду.

— Постойте! — воскликнула старуха. — Так же нельзя!

— А что мне остается? До свидания. Точнее — прощайте, мы, вероятно, больше не увидимся.

Направляясь к двери, она задержалась около старика, поглощенного изучением газеты.

— С вами я тоже прощаюсь, — сказала она. — Хорошо, что вы живы. Помнится, Ральф как-то говорил, что у вас неважное здоровье. Но, надеюсь, теперь все в порядке. Это хорошо. Вместе всегда лучше…

— Да-да, — подтвердил старик, опуская газету на колени.

— Не вставайте, — запротестовала девушка, видя, что оба встали, чтобы проводить ее.

— А если все-таки Ральф появится? — неуверенно спросила старуха.

— Зачем? — рассмеялась девушка и тряхнула длинными волосами. — Любовь хороша тогда, когда она есть. Сегодня я и сама вспоминаю только какие-то мелочи. Например — глаза — они всегда у него задумчивые и печальные, а еще зеленые. Он говорил, что унаследовал их от матери, но я вижу, и у вашего мужа такие же.

Старик поправил пальцем сползшие на кончик носа очки.

— Ну, прощайте, — девушка улыбнулась старухе. — И не надо меня провожать.

Она повернулась и быстро вышла. Еще некоторое время был слышен стук ее высоких каблучков. Потом воцарилась тишина. Только где-то далеко все еще жалобно выла собака.

— Эрнест, — тихо сказала женщина.

— Да?

— Что это значит?

— Ну… ничего, — проворчал он. — После приступа, когда я последний раз лежал в клинике, я попросил, чтобы мне дали новые хорошие глаза. Зеленые, как твои. Для них это не проблема.

— Эрнест, это неправда.

— Уверяю тебя.

— Ты весь — другой. Я же вижу. Чувствую. Ты даже говоришь иначе. Кем ты… Кто ты?

— А кем я могу быть? — беспомощно спросил он.

Он снял очки и, щуря глаза, потер пальцами переносицу. Хотел что-то сказать и встретился со взглядом старухи. Очки стукнулись об пол.

Он неожиданно ссутулился и закрыл лицо руками. Сидел так долго, а она глядела, как дрожат его плечи, и тоже не могла произнести ни слова. Он заговорил, но это уже был другой, совершенно другой голос.

— Прости… мама, — сказал он.

— Ральф?!

Она вскочила так резко, что откинутый стул с грохотом упал на пол. Вязанье сползло на ковер.

— Зачем?! — Она смотрела на него своими выцветшими, некогда зелеными глазами. — Ведь Эрнест… Ральф, что это значит?

— Я должен был, — простонал он.

— Зачем?

— Отец… У него был последний приступ.

Она покачнулась и упала бы, но оперлась рукой о стену. Он даже не заметил — все еще сидел, свесив голову до колен.

— Я предчувствовала… — прошептала она, едва шевеля губами. — Предчувствие не обмануло меня тогда, ночью. Рядом не было никого, и я знала, что никогда не будет. Но утром пришел ты и сказал, что все в порядке, что обошлось. Я была счастлива и забыла о предчувствии… Зачем ты это сделал?!

— Вы… никогда не расставались, — глухо сказал он.

— Ральф!

— Я хотел, чтобы ты осталась. Хотя бы ты.

Она стояла у стены, глядя на него. Слезы навернулись на ее глубоко запавшие глаза, но не скатились по щеке, а разбежались по сеточке сухих морщин.

— Так нельзя, Ральф, — сказала она. — Тот, кто уходит, должен уйти. Спокойно. Ты же сам говоришь, мы динозавры. А ты — уже другой человек.

— Мама! — плечи его задрожали еще сильнее.

— Если ты хотел быть рядом со мной, то надо было прийти Ральфом. Я знаю, ты хотел как лучше… Поэтому я буду ждать. Приди таким, каким был мой сын. Но не возвращайся один…

За окном послышался далекий гул, словно за горизонтом начиналась гроза.

— Видишь, собирается буря, а девушка, наверно, еще не дошла до города. Надо ее догнать. Теперь ты принадлежишь ей и ее ребенку. Ты не имеешь права забывать об этом. Он должен родиться. Ведь для него ты создал свой новый, — она с горечью покачала головой, — прекрасный мир.

Старуха подошла к креслу и положила руки на его седую голову.

— Это не плохой мир, мама, — сказал он и прижался к ней.

— Может быть, — сказала она. — Не знаю. Но именно поэтому беги за ней. Я поверю, что твой мир прекрасен, может быть, даже добр, только если ты наберешься мужества отдать ему собственное дитя. Иди.

Старик послушно поднялся. Лицо у него было иссиня-серым, как небо за окном, с которого упали первые капли дождя. Они уже шумели в листве деревьев перед домом и застучали по подоконнику.

— Дождь начинается, — сказал он. — Я закрою окно.

— Дождь? — она словно очнулась. — Слышишь?.. Странный шум…

— Ну-ну, все хорошо, все уже хорошо, — он погладил ее руки.

— Нет, какой-то голос…

— Тебе показалось. Дождь, — он подошел к окну и вдохнул полной грудью. — Подойти и взгляни, какие крупные капли.

Она встала рядом, совсем маленькая, согбенная, словно он сразу же подрос, распрямил так долго сутулившуюся спину. Перед ними в тумане и полумраке лежал мир. Среди звуков усиливающегося ливня выделился какой-то тихий шелест, он то стихал, то появлялся вновь, словно что-то ползло в сухой траве, вторило ударам капель, тянуло за собой гул отрывочных голосов.

— Послушай, опять! — шепнула она. — Надо скорее догнать девушку.

— Да, — сказал он. — Иду.

Он уже отвернулся от окна, когда она схватила его за руку.

— Подожди, — щуря выцветшие глаза, она пыталась что-то разглядеть за занавеской, колеблющейся под порывами ветра. — Ральф, видишь? Куда бежит собака?

— Убегает от дождя.

— Но она бежит сюда.

— Становится темно, а у нас единственный дом в округе.

— Ральф! Девушка! Она тоже бежит сюда!

— Но ведь это всего лишь дождь, — удивился он. — Почему она так спешит?

— Ральф, иди скорее, — поторопила старуха. — Отвори дверь.

— Дверь открыта. Она выходила последней и прикрыла ее только снаружи.

Где-то, вероятно у порога, заскулила собака. На дорожке послышались шаги. Стук в дверь. Опять раскат грома, на этот раз ближе. Ветер усилился, и странный, все более явственный звук плыл над землей, словно волна невидимого наводнения.

Стук повторился.

— Открыто! — крикнул Ральф и выбежал в прихожую. — Ну, все-все, спокойно…

Дверь раскрылась, ворвался ветер. Полыхнула молния. От неба до земли. В призрачном свете лицо девушки казалось особенно бледным. К ногам жался скулящий мокрый пес.

— Что-нибудь случилось? — спросил Ральф.

Девушка, тяжело дыша, прижалась мокрым лицом к его груди.

— Там… — проговорила она с трудом, — из города…

— Что? — не понял он.

— Н-не знаю… — всхлипнула она. — Ночь. И такой странный хруст. Он приближается. Ничего не видно. Только один этот звук — страшный… Я побежала обратно… По дороге собака… И мы вместе…

— Идите сюда! — крикнула из комнаты старуха.

— Что там еще? — отозвался он.

— Со стороны города, — дрожащим голосом проговорила старуха. — Оно темнее, чем ночь.

— Идет из города, — шепнула девушка.

— Кто? — он все еще не понимал.

Вдруг он охнул и кинулся к окну.

— Нет!.. — простонал он, втягивая голову в плечи. — Невероятно…

— Говори!!!

— Нельзя было забиваться сюда… Да-да, я все время читал газеты годичной давности… Оставаться на месте — значит отступать. Теперь я знаю… То, что мы совершили, было лишь началом… прелюдией метаморфозы…