Сергей Морозов - Офицер. Сильные впечатления

• Название: Офицер. Сильные впечатления
• Автор: Сергей Морозов
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006062-9, 5-271-01678-1

Блестящая журналистка едет делать сенсационный репортаж на пылающий в войне Кавказ, точно зная, что отправляется в ад. В ад, где человеческая жизнь стоит дешевле дешевого, а игра со смертью — нормальное состояние действительности…

Все это она уже знала…

Чего она точно НЕ ЗНАЛА — и даже не подозревала, — так это того, что окажется внезапно втянутой в сложную, запутанную историю вызволения из плена российского офицера. В историю, где таинственные политические интриги, жестокие преступления, опасность и любовь переплелись настолько тесно, что разделить их уже невозможно…

---

— Ты всегда права, — тихо сказала Маша. — Он как раз такой мужчина.

— Я это сразу почувствовала. Впрочем, и ты теперь стала совершенно такой женщиной.

— Ты хочешь сказать, что теперь я не боюсь любить по-настоящему?

— Вот-вот. А главное, полюбив по-настоящему такого мужчину, ты так просто его не бросишь.

— Как просто?

— Как Бориса.

— На то были причины, — сказала Маша и немного покраснела. — Изменились обстоятельства…

— Знаю, знаю! — улыбнулась подруга. — После того, как тебя избрали лучшей тележурналисткой года, ты почувствовала себя настоящей профессионалкой, и это придало тебе больше уверенности как женщине.

— По крайней мере, мне было уже не страшно за свое будущее. Я знала, что если даже потеряю мужчину, у меня останется интересная работа.

— Да уж, — хмыкнула Рита, — работа интересная, спору нет…

XX

На дворе стояло бабье лето, в родном государстве наблюдалось если не совершенное, то относительное затишье. Люди словно слегка очувствовались. Банкиры удвоили охрану, а до журналистов еще дело, видно, не дошло. Новостей не было никаких — оставалось только сидеть плевать в потолок и мечтать о том, как пораньше слинять со студии и поскорее оказаться в постели любимого

Подставив нос последним теплым лучам, Маша Семенова предавалась приятным воспоминаниям и смелым фантазиям. Телефонный звонок застиг ее практически в самый кульминационный момент.

— Это Маша Семенова? — спросил Борис.

— Это Маша Семенова, — радостно ответила она.

— Слушай, Маша, — начал он в своей обычной, словно ему все до фонаря, манере старшего оперуполномоченного. — У нас тут такая хреновина. Один шизик со стволом и гранатой заперся в квартире да еще держит там трех женщин. Только начали с этим разбираться.

Первой ее мыслью было, что лечь с ним сегодня в постель не получится или, по крайней мере, это откладывается на неопределенное время — пока он не пресечет противоправные действия.

— У него в квартире две канистры с бензином, и он грозится спалить весь дом, — сообщил Борис.

Вместо здорового и активного секса открывалась неутешительная перспектива очередной ссоры с Эдиком, который будет лезть к ней со своим анальным термометром, а ей придется ожесточенно отбиваться. Предложить Эдику развестись у нее по-прежнему не доставало мужества, а тот словно это чувствовал и на ночь глядя заметно наглел.

— Этот шизик бывший афганец, — продолжал Борис. — Контуженный, лет десять назад лежал в психушке, что ли. До сегодняшнего дня сидел тихо. Работал в мастерской для инвалидов — штамповал на прессе какие-то железяки. Ну, у них там, видно, тоже приватизация, акционирование и всякое такое. Может, чего-то там наболело у них, у инвалидов, — вот он и заперся теперь с женой, тещей и сестрой жены. Грозится убить их и себя. Такой вот, судя по всему, социально-экономический конфликт с политическим уклоном. Ну, в общем, ты понимаешь…

Что ж тут не понять. Еще одна грустная история о ветеране Афганистана, которого лечили не долечили, который пристроился вкалывать со своими бедолагами-инвалидами, но его и там достали. Теперь, если с ним не договорятся деятели из собеса, в дело пойдут братишки-омоновцы… Словом, сюжет для небольшого репортажа.

Едва Маша раскрыла рот, чтобы выложить на этот счет свои соображения, как вдруг Борис Петров сказал:

— Но главная моя проблема — это ты.

— Ничего страшного, Боря, — успокоила она его, хотя у нее самой на душе кошки скребли, — работа есть работа. Увидимся завтра…

— Проблема не в этом, — медленно проговорил Борис. — Этот шизик пообещал сдаться, если приедешь ты. Он выйдет, если сначала ты с ним поговоришь…

— Я?!

— Ну да.

В эту самую секунду в отдел новостей влетел взъерошенный Артем Назаров.

— Хватит трепаться! — задыхаясь от волнения, прервал он. — Есть важный разговор!

— Погоди, — отмахнулась Маша. — У меня тут, кажется, тоже интересные новости. Я только что узнала, что…

— Хватит трепаться! — повторил Артем, повышая голос. — Речь идет о заложниках!

— Значит, ты уже в курсе? — удивилась она. — Вот тут мой хороший знакомый — оперуполномоченный — как раз объясняет мне, что там необходимо мое присутствие.

— Ах, он тебе объясняет… — не то от изумления, не то от возмущения задохнулся Артем.

— Боря, милый, — сказала Маша, — расскажи поподробнее, в чем там дело…

— Дай мне его! — загремел Артем, выхватывая у нее трубку. — Он-то мне и нужен!.. Борис, — крикнул он в трубку, — это Артем Назаров, заведующий отделом новостей. Так что вы, говорите, намерены предпринять?

Таким образом прекрасным теплым днем бабьего лета Маша Семенова смирно сидела за своим рабочим столом, на край которого уселся Артем Назаров, ее непосредственный начальник, и слушала, как этот последний беседует с оперуполномоченным Борисом Петровым, ее нынешним любовником. Причем разговор мужчин шел именно о ней, о Маше. С обычной мужской обстоятельностью и хладнокровием мужчины обсуждали вопрос о том, как будут развиваться события, если удовлетворить требование террориста, и высчитывали процент вероятности того, что отчаявшемуся ветерану все-таки придет охота взорвать гранату и две припасенные канистры с бензином вместе с Машей. Причем поинтересоваться мнением самой Маши на этот счет им, кажется, даже в голову не приходило.

— Можно реплику? — смиренно попросила она, но Артем лишь нетерпеливо отмахнулся.

Он что-то быстро записывал на клочке бумаги. Через минуту он соскочил с ее стола и, сунув ей трубку, стремительно направился к двери.

— Вот, поговори с ним, а потом зайдешь ко мне! Мы должны выезжать немедленно, — крикнул он, прежде чем исчезнуть.

Маша осторожно поднесла трубку к уху.

— Борис, ты сам сказал, что он не в себе, — прошептала она.

— Не бери в голову, — ответил он все тем же ленивым тоном оперуполномоченного. — Парень дал мне честное слово, что немедленно сдастся, как только сделает тебе свое заявление.

Он так говорил об этом человеке, как будто знал его как облупленного, как будто они выросли вместе и, может быть, даже были братьями.

— И ты веришь его честному слову?

— Мы должны доверять людям, — сказал Борис, — как же иначе? — удивился он. — Конечно, стопроцентной уверенности не может быть ни в чем, но, в общем и целом, я ему верю. Он просто волну гонит. Просто хочет с тобой пообщаться. Это ясно.

— Но почему именно со мной?

— Ну ты даешь! Разве непонятно? Ты самая классная телка на телевидении и к тому же делаешь репортажи о таких бравых ребятах, как он.

Вероятно, его собственный интерес к Маше состоял в том же самом.

— Борис, — как бы мимоходом спросила она, — а если бы я была твоей женой, ты позволил бы мне идти туда?

Поначалу такой глупый вопрос поставил его в тупик. Он даже не то крякнул, не то зубом цыкнул.

— Ну, — сказал он наконец, — если бы ты была моей женой, я бы вообще не позволил тебе шустрить на телевидении. Разве нельзя найти другую работу? Я бы устроил тебя бухгалтером на какую-нибудь фирму или хотя бы в наш паспортный стол…

Маша ощутила такую беспросветную тоску, что даже скулы свело. Ей стало так грустно, словно вся ее любовь вдруг сморщилась и скукожилась — как если бы в самый ответственный момент мужской орган вдруг съежился и превратился в нечто бессильное и бесформенное, впрочем, и в подобной ситуации она не ощутила бы того разочарования, от которого содрогнулась сейчас. Просто она осознала, что разговаривает с совершенно чужим человеком…

А почему, собственно говоря, она решила, что Борис Петров — именно тот мужчина, который спасет ее от одиночества, когда у нее хватит духа развестись с Эдиком Светловым? Вот уж, действительно, глупость вселенского масштаба.

Внезапно этот «шизик», этот контуженный афганец, запершийся вместе с тремя женщинами, приобрел для Маши особое значение. Он стал той последней каплей, которая должна была переполнить чашу ее терпения и подвигнуть к решительным поступкам.

— Борис, — тихо сказала Маша, цепляясь за соломинку, — а ты меня любишь?

Раньше ей бы и в голову не пришло завести об этом разговор.

— Маша, — нетерпеливо отозвался он, — ты ведь, кажется, замужем.

— А если бы не была? — настаивала она. — Ты любил бы меня?

— Маша, — вздохнул он, — зачем нам сейчас еще одна головная боль? Ты забыла, что на мне висит этот психопат? Разве нам было плохо вместе? Давай, отложим этот разговор. Поговорим потом.

Как он не понимал, что «потом» говорить об этом уже будет поздно. Все что у них было — это светлые воспоминания о марафонском траханье. Ничего более. И ей, уже изрядно поднаторевшей в «работе с людьми», следовало бы и самой понимать, кем она для него являлась. Если муниципальной милиции, МУРу или МВД потребуется поставить на карту ее жизнь, то у него на этот счет вопросов не возникнет. На то он и оперуполномоченный. В лучшем случае он любит Машу той же общечеловеческой любовью, какой любит и бедолагу-афганца, которого, между нами говоря, он и за человека не считает и до проблем которого ему такое же дело, как до серой тундры и оленей. Ни хрена он не понимает ни в женской тоске, ни в бабьем счастье… Короче говоря, идея оказаться в одной квартире с террористом показалась ей не такой уж и сумасшедшей. В этом, в отличие от всего прочего, была хоть какая-то логика. Не говоря уже о профессиональном интересе…