Кэт Мартин - Сладкая месть

• Название: Сладкая месть
• Автор: Кэт Мартин
• Жанр: Исторические любовные романы

Роман Кэт Мартин «Сладкая месть» — историческая мелодрама. Героиня, Джоселин Эсбюри, дочь обедневшего и спившегося мелкого уездного дворянина, оказывается на попечении своего кузена. С достижением совершеннолетия бежит из дома, спасаясь от домогательств родственника. Тяжелая жизнь среди обитателей лондонского «дна» озлобляет ее, и она решает отомстить человеку, виновному, по ее убеждению, во всех несчастьях ее отца и собственной судьбе.

---

Вчера он спал. Сегодня это будет не так легко.

Рейн прислушался к шагам наверху, представил себе, как Джоселин ступает по ковру. Он все еще помнил жар ее губ, ощущал тяжесть ее маленькой острой груди. Может, ему пригласить к себе Дульцет? Соблазнительная экономка-квартеронка строила ему глазки с первого дня.

— Я быть у масса Джемса, — сказала она, имея в виду прежнего хозяина. — Я ему хорошо угодить. А теперь я — у тебя.

Рейн окинул взглядом ее тяжелую грудь и тонкую талию. У Дульцет были карие глаза, высокие скулы и самые сладострастные губы, какие он когда-либо видел. Его тело нуждалось в разрядке — почему бы ему не принять то, что она так откровенно предлагает?

Рейн вздохнул. Дульцет может успокоить его тело, но не душу. Только Джоселин могла бы это сделать — и только с помощью правды.

Пока она лжет, но рано или поздно ей придется признать свое поражение. И как только она признается в своем предательстве, он освободится.

Стоя у высокой кровати с балдахином, Джоселин стянула с себя пыльную одежду и бросила ее на розовое ситцевое покрывало. Она чувствовала себя усталой после пути по ухабистой дороге в неудобной повозке. Но, даже несмотря на то, что рядом был Рейн, портивший настроение, ей понравилось это путешествие — каждая его секунда.

Она надела рубашку и подошла к окну. Воздух здесь был так невероятно чист, а на небе столько звезд. Что если выйти на улицу? — подумала Джо. Остановят ли ее? В доме стояла тишина, слуги уже легли спать. У нее не было пеньюара, но если она будет вести себя тихо, ее никто не увидит.

Понимая, что не следует этого делать, но слишком мечтая о ночной прохладе, Джо вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Она не станет отходить далеко, просто посидит немного в темноте, впитывая ночные звуки и свежее дуновение ветерка с гор.

Она прокралась в тень и села на низенькую каменную ограду, окружавшую заросший сад. Здесь было тихо, спокойно и мирно. И мгновение спустя Джоселин погрузилась в этот мир, которого ей так не хватало с тех пор, как она покинула деревню. Она даже не заметила, как кто-то открыл дверь, как гравий захрустел под тяжелыми мужскими ботинками.

— Мне показалось, что я что-то слышал. Мне следовало догадаться, что это ты.

Джоселин вскочила, с удивлением услышав голос Рейна.

— Я… мне не хотелось спать. А здесь так мило, я просто… — Как объяснить, что значит для нее глоток свежего воздуха? — Я не собиралась никуда уходить.

Хотя она едва различала его в темноте, Джо не могла не почувствовать, как его взгляд скользит по ее телу.

— Черт побери, что на тебе надето? Ты что, вышла на улицу в ночной рубашке?

Она невольно отступила на шаг.

— Меня никто не видел. Здесь темно и никого нет.

— Кроме меня.

Она не нашлась, что ответить.

— Что ты здесь делаешь?

— Смотрю на звезды. Я всегда любила созвездия, — она показала пальцем вверх. — Вон Гончие Псы. А вон там — Таурус.

Он усмехнулся.

— Совершенно верно.

— В это время всегда так красиво… и так тихо. Совсем не похоже на Сити… или на таверну. Там, кажется, не было ни минуты покоя.

— Тебе не следует здесь находиться.

— Думаю, да. Удивляюсь, почему ты не запер меня на замок.

— Остров сам по себе тюрьма для тебя. Тебе здесь некуда бежать.

Джо замерла. Он по-прежнему не был готов услышать правду. Это чувствовалось по его голосу. Она задумалась, сможет ли он когда-нибудь выслушать ее.

— Если дело в этом, то ты вряд ли станешь возражать, если я посижу еще немного, — и она снова опустилась на каменную ограду. — Мне нравится наблюдать за светлячками — они составляют мне компанию.

Рейн схватил ее за руку и заставил подняться.

— Если ты будешь здесь разгуливать нагишом, кто-нибудь из здешних парней составит тебе компанию.

Или я.

— Если ты думаешь, что я с тобой дурно обошелся, тебе придется узнать, что это значит на самом деле.

Она вырвалась из его рук, ее щеки пылали.

— Ваше участие очень тронуло меня, милорд. Рейн вглядывался в нее в темноте.

— Я знаю, что говорю — в этих краях женщине опасно гулять в одиночестве. Наши работники, может быть, и не станут создавать проблемы, но поблизости есть и другие, от которых можно ожидать чего угодно. Я не хочу, чтобы ты в одиночестве гуляла по ночам.

Он что же — волнуется? — усмехнулась про себя Джо. Боится, как бы с ней чего не случилось, пока он сам ей не отомстит?

Она встала и направилась к дому.

— Работа начинается рано утром, — сказал он.

Джоселин не обратила на него внимания.

Привыкшая к долгим трудовым дням, Джоселин проснулась до рассвета. В первую минуту она не могла понять, откуда взялась противомоскитная сетка и почему матрас такой мягкий.

Она вздохнула, вспомнив, где находится, потом минуту позволила себе понежиться. Она потянулась и зевнула в темноте, которую еще не осветил рассветный луч. Наконец Джо откинула покрывало и придвинулась к краю кровати, чтобы зажечь свечу.

Она не очень хорошо спала эту ночь, несмотря на мягкую постель и спальню, оказавшуюся гораздо более удобной, чем комната для прислуги, в которой она ожидала оказаться. Но ее всю ночь мучили сны о нем, мысли об их разговоре в темноте и обо всем, что случилось с тех пор, как появился Рейн.

Ненависть, которую она видела в его глазах, сердила и пугала ее. Несколько раз она просыпалась в холодном поту: ей снилось, что он стоит рядом с ней, обезумевший от злобы, его руки обхватили ее шею и жизнь потихоньку покидает ее тело.

Она пыталась сказать ему, что не стреляла в него, но пальцы давили все сильнее.

«Если не ты, то кто же тогда это сделал?» — рычал он.

Этот вопрос она сама задавала себе тысячи раз с того рокового дня, и список потенциальных злодеев становился все длиннее и путанее.

Джоселин знала, что у Рейна есть враги. Она почти два года следила за его передвижениями, была свидетельницей десятка ссор в трактирах, видела, как он завлекал и бросал множество женщин, мало заботясь об их чувствах. Он и сам рассказывал ей, что леди Кэмпден была его любовницей и что ее муж ревнив. Еще к этому списку нужно прибавить Стивена Барлетта, лорда Хэркурта. И, конечно, Розали Шеллгрейв, актрису, бывшую некогда любовницей Стивена — пока она не стала любовницей Рейна.

И было еще одно имя, которое она боялась упомянуть даже в глубине души. Имя хрупкого светловолосого мальчика со страшно обожженными руками. Поначалу она отвергала такую возможность. Но потом вспомнила почти незаметную перемену в их отношениях, то, как странно он стал вести себя, когда она надела платье и стала держаться как дама. Может быть, у Такера зародилось что-то вроде юношеской влюбленности? Может быть, он ревновал ее к Рейну? Не могло ли ему показаться, что он каким-то образом защищает, может, даже, спасает ее?

При этой мысли у Джоселин внутри все сжалось, она молила Бога, чтобы это не было правдой. И даже если это правда, то, что она была осуждена за это преступление, обеспечивает парнишке безопасность. Это было слабым утешением перед лицом столь вопиющей несправедливости, но все-таки ей стало немного легче.

Джоселин оделась, прошлась щеткой по волосам, взяла в руки свечу. Она открыла тяжелую деревянную дверь и вышла в холл. В доме было темно, во всяком случае ей так казалось, пока она не подошла к кабинету. Из-под двери пробивался желтоватый свет, слышалось движение.

Но Рейн вряд ли встал так рано.

Ей было очень любопытно, кто там, но она не хотела рисковать. Поэтому Джоселин вышла из дома и прошла в людскую кухню. Работа в доме, в наполненной паром душной и жаркой кухне была самым неприятным для нее делом, но она не собиралась ждать, пока Рейн найдет ей работу. Она не хотела, чтобы он оказался недовольным каким-то ее поступком или ею самой.

Несколько мгновений Джоселин незамеченная стояла в дверях кухни. На старомодной печи из белого камня кипели большие черные чугунки. Из чайника шел пар, на длинных деревянных столах были разложены овощи и фрукты: кукуруза, маниока, сладкий картофель, манго, гванабана и джек-фрут. В комнате уже было жарко, но запахи были приятными — аромат вареного мяса и свежевыпеченного хлеба.

— Хлеб готов, — сказала высокая женщина с кофейного цвета кожей, высокими скулами и с улыбкой на полных губах. — Хочешь, я достану?

— Это мочь мало гореть, — низенькая черная, как уголь, женщина втрое шире в бедрах, чем первая, распахнула дверцу печи. — Я делать.

Джоселин не могла не улыбнуться, услышав их необычный выговор. Женщина говорила на креольском английском. Даже проведя несколько недель на Ямайке, Джо не всегда понимала, о чем речь.

— Хэлло, — сказала высокая женщина. Она говорила гораздо понятнее. — Ты приехала с новым масса?

— Да. Меня зовут Джоселин.

— Джо-се-лин?

— Можно Джо, если так удобнее. Женщина улыбнулась, обнажив белые зубы. Она была хороша собой, заметила Джоселин. Она была красива экзотической красотой — гибкая, с большой грудью, она отличалась чувственностью, делавшей ее непохожей на большинство других женщин.