Виталий Бабенко - Земля

• Название: Земля
• Автор: Виталий Бабенко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Повесть «Земля» — философско-ироническое исследование будущего.

---

Словом, что и говорить, наши герои были безумно рады, когда второй контролер — пышноусый мужчина — неожиданно отозвал Фанта в сторону и заговорщически сообщил, что на предыдущей станции в снаряд вошла линейная инспекция. Это означало мгновенный и безоговорочный конец всем услугам. Ибо Фант с Иолантой были «зайцами», а для «зайцев» спасение от инспекционного позора только одно: ресторан.

— Остановки через две ОНА сойдет, — поучающе шептал усатый, — и можно будет вернуться. А если в ресторане кто пристанет, скажи, мол, отсек такой-то, а кара, мол, номер — забыл. И порядок.

— Пошли в ресторан, а? Скажем, мол, отсек третий, а кар не помним какой, если спросят, — опустив глаза долу, транслировал Фант Иоланте. Получалось, что он советуется, а не настаивает, как того требовала ситуация. Получалось, что он первый заговорил после долгого молчания, застоявшегося еще с вакуум-станции. Получалось, что он предлагает мириться и сообща давать отпор проискам судьбы. Получалось, что он в своем роде извиняется: ведь для извинения порой нужны не конкретные слова, а слова вообще.

Видит Бог, Фант этого и хотел: капитуляции.

— Интересно, чего это мы в ресторане будем делать? — спросила Иоланта. Она знала, что победителю не грех и по жеманничать.

— Посидим… Переждем… (Подавленный вздох.)

— Там ведь заказывать нужно! (Круглые глаза.)

— Попросим клубниколы принести. (Кривой смешок.)

— Хм… Клубникола!.. Не видала я клубниколы будто! (Глаза-щелочки.)

— Ну, пирожное там… По чашке кофе… (Униженная ухмылка.)

— Мне — два пирожных!

На языке дипломатии это носит название: мир с реституцией и репарацией.

Топор, зажигалка и пассажирская скорость

…Уже Фант пил вторую литровую банку теплой клубниколы, уже Иоланта осовела от пахнущего кожей, безвкусного кофе, уже шел второй час их конспиративной отсидки в кар-ресторане, а ОН все говорил и говорил. ОН — это представитель великого клана случайных попутчиков, местообитание которых — вакуум-снаряд.

Известно: ни в магнитоходе, ни в дископлане, ни в межъярусном переходе, ни на вылазке в открытый космос, ни в гондоле межорбитального бота, ни в служебном буфете за обедом, ни в кинотеатре, ни в общественном туалете, ни при прохождении таможенного досмотра в контрольно-пропускном шлюзе, ни в приемной у дерматолога, ни на выставке рукоделия, ни в Музее искусств Орпоса, ни в приемной ОМОНа, ни на эскалаторе, ни в лифте, ни в Большом Соленом Бассейне, ни в библиотеке, ни в нотариальной конторе, ни в продуктовом распределителе, ни в очереди за билетами на балет «Спартак» Арама Хачатуряна — человек не станет хватать первого встречного за пуговицу (за нос, застежку скафандра, вакуум-клапан, вилку, шланг жизнеобеспечения, плавки, руки и так далее) и честно докладывать о прожитой жизни, начиная с доутробного периода и кончая видами на внезапную смерть богатого троюродного дядьки, безвыездно и безвестно проживающего последние пятьдесят лет в австралийском штате Новый Южный Уэльс. Иное дело — отсек пассажирского вакуум-кара. Здесь любой незнакомец, нахально подсаженный ночью где-то между Сектором Органического Синтеза и Кольцом Гелиоустановок, преспокойно разбудит вас и примется с ходу рассказывать о благополучном избавлении от прошлонедель-ного вулканического прыща, а то и поделится глубинными познаниями из жизни летающих тарелок, подкрепив это воспоминанием о личной встрече с подобным феноменом при полете его на высоте девятнадцати метров в направлении юго-юго-восток в районе излучины реки Оки близ деревни Дединово на рассвете 14 марта 1998 года — дня кончины нежно ненавидимой тещи, мир ее праху. О, нет-нет, мы сами никогда не бываем такими. Это все они — случайные попутчики. Флюиды, что ли, там, располагающие к откровенности, — в вакуум-тоннелях? Черт его знает!

Вернемся к Фанту. Нашего героя била знобкая дрожь. Иоланта била мужа туфлей по коленке. Вокруг снаряда бились электромагнитные поля. А попутчик все говорил, и говорил, и говорил. Он объявился совершенно неожиданно. Вот только минуту назад Фант с Иолантой мирно сидели за столом и пили кофе пополам с клубни-колой (гремучая смесь оказывала неожиданно успокоительное действие на очнувшийся в желудке Фанта обед), и вдруг за столом уже сидит небритый дядька с помятым лицом, в лежалом пиджаке, и споро хлебает солянку, напряженно стараясь улучить подходящую минуту для открытия разговора. Минута подвернулась очень быстро. Точнее, это была не минута, а физиономия Фанта.

— Тоже не бреешься? — подмигнул ему дядька. (Я забыл сказать, а может, не забыл, а специально откладывал до этого самого момента, что Фант в отпуске решил отращивать бороду. Его подбородок был не самым лучшим подбородком для подобного эксперимента. По крайней мере двухнедельная щетина выглядела на нем ошибочно выскочившей бровью, и кто знает, не эти ли белесые, редкие, разноразмерные волоски — в совокупности с черными очками и набившей уже мне оскомину рубашкой — служили причиной столь подозрительного отношения к Фанту самых разных людей?)

— Да вот, бороду отращиваю, — смущенно улыбнулся Фант, еще не представляя, какие шлюзы открывает он сейчас столь невинным ответом.

— Заза! — воскликнул попутчик, представляясь и протягивая через стол руку.

Фант опять не знал, что ему делать с этим словом — счесть ли его за имя, за фамилию или просто за кодовое приветствие, имеющее хождение между местными небритыми, но руку на всякий случай пожал. И — хлынуло!

(Дальше я опущу краткие ответные реплики Фанта и Иоланты, ибо не в них суть; но право найти в монологе дядьки Зазы место для их ключевых возгласов я оставляю за собой.)

— Куда направляетесь? А-а, в Курортный Сектор? Хорошее место. Но много, очень много людей. На пляж выйдешь — тесно. А если у кого болезнь на коже? Или СПИД? Слушай, ты умный человек, все знаешь, сколько может быть этих самых спиндромов, а? Одних СПИДов — шесть. Дальше — СПИР,[1] я правильно говорю, да? Затем СПИК,[2] так? Еще есть СПИН,[3] мне сосед говорил. А вчера по радио передавали — СПИТ[4] объявился. Тьфу! Язык сломаешь на этих спиндромах! Сам из Центра будешь? (Заза обращался только к Фанту, на Иоланту он даже и не смотрел; все понятно: мужчина говорит с мужчиной!) На заводе работаешь? («Ну почему обязательно на заводе?!» — ужаснувшись, подумала Иоланта. «Ага, инженером», — брякнул Фант, но не наобум, как он это делал в Обсерватории, а наоборот — тщательно взвесив обстановку; своей истинной профессии он почему-то застеснялся.) Слушай, как в Центре — четырехместный дископлан можно купить? Я вот хочу поменять: у меня «диско-фургон» в ангаре стоит, но старый уже, думаю в Центр съездить, там свой продам, новый куплю. Что, трудно в Центре с этим? Смотри как, а! Я-то думал, в Центре все можно, а видно, у нас в Секторе проще будет. Что? Гиромобиль? Ну о чем ты говоришь, дорогой! На гиромобиле пусть орбитсобес ездит, я новый дископлан хочу, цвета «жемчуг». Знаешь такой цвет, а?

Очень красиво. Слушай, а почему ты воду пьешь, два литра уже выпил, почему обед не берешь? Денег нет? Ты только скажи, я тебе обед куплю, клянусь честью, сыт будешь! («Мы уже обедали», — густо покраснев, сказал Фант.)

— …Вот смотри, как получается, ты инженер, на заводе работаешь, а обед не ешь. Я — необразованный человек, со второго курса исключили, зато двухъярусный блок купил, «диск», деньги имею, счет в Орбанке немаленький. Почему такое, не знаешь? Я тебе скажу один секрет: по-разному в жизни бывает, вот какое дело. Но образование нужно, очень нужно. В наш век космического прогресса и корпоративного подъема образование — главное. Без него никуда! Я сына ращу. Пусть сын человеком будет, пусть сын директором корпорации станет, пусть у него свой квартироблок будет, пусть «диск» купит, но чтоб институт обязательно закончил, это я ему прямо сказал. Чтоб я не жил! У нас на ярусе тоже есть с высшим образованием. Один, например, рэкетом занимался. Его застрелили. А другой, например, учитель. Очень умный человек. Много книг прочитал. Я вот про другого учителя интересную историю знаю. Это он сначала был учителем, потом его в сектороно перевели, в роно поработал, сняли, начальником агрокомплекса поставили, в агрокомплексе год поработал, затем, смотрим, он уже в исполкоме, потом я его год-два не видел, может, пять лет, какое это имеет значение, — в Центре встречаю, что делаешь, говорю, теперь? — из исполкома сняли, говорит, в Секториате теперь. («Наверное, хороший специалист, если его так быстро повысили», — сказала Иоланта. «Много у нас таких: нигде не задерживается, везде только разваливает, а его, знай, все выше и выше переставляют», — синхронно сказал Фант. И оба удивленно посмотрели друг на друга. Оказывается, «интересную историю» можно было толковать по-разному. Дядька Заза так же удивленно посмотрел на них.) Почему хороший специалист? Он же учителем был сначала, а не агрономом! Почему разваливает? Ты, дорогой, смотри мне, зачем о моем друге плохо говоришь? Он везде работу делал, организовывал все как надо, — вот чего! А почему организовывал, а? Голова на месте — раз, высшее образование имел. — два. Это понимать надо. Я ж тебе говорю: образование в наше время — очень важная вещь.