Уильямс Пауэрс - Солнце на продажу (сборник рассказов)

• Название: Солнце на продажу (сборник рассказов)
• Автор: Уильямс Пауэрс
• Издательство: МИР
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

В книге собраны научно-фантастические повести и рассказы писателей фантастов из Польши, США и Великобритании на темы экологии и охраны окружающей среды.

СОДЕРЖАНИЕ

Дм. Биленкин. Извлечение из урока

У.Пауэрс. Нечем дышать. Пер. с англ. И.Можейко

Э.Роудс. Солнце на продажу. Пер. с англ. Э.Башиловой

Л.Бигл-младший. Памятник. Пер. с англ. С.Васильевой

Р.Хайнлайн. Наш прекрасный город. Пер. с англ. Ил. Полоцка

Р.Сильверберг. Звероловы. Пер. с англ. В.Вебера

Дж. Уайт. Смертоносный мусор. Пер. с англ. И.Можейко

Ч. Ярбро. Лягушачья заводь. Пер с англ. А.Гвоздиевского

У.Эрлс. Транспортная проблема. Пер. с англ. З.Бобырь

Р.Шекли. Индетерминированный ключ. Пер. с англ. Ю.Эстрина

Р.Шекли. Координаты чудес. Пер. с англ. Г.Гринева

Р.Шекли. Пушка, которая не бабахает. Пер. с англ. А.Иорданского

Дж. Браннер. ЗАключение о состоянии лунной поверхности. Пер. с англ. Р.Рыбкина

В.Зегальский. Зеленый проклятый остров. Пер. с польск. А.Семенова

Дж. Энтони. Гипноглиф. Пер. с англ. Н.Евдокимовой

Лестер Дель Рей. Крылья ночи. Пер. с англ. Норы Галь

А.Лентини. Дерево. Пер. с англ. Р.Рыбкина

М.Лейнстер. Замочная скважина. Пер. с англ. Норы Галь

К.Смит. Игра с крысодраконом. Пер. с англ. Р.Рыбкина

А.Азимов. Движущая сила. Пер. с англ. В.Вебера

---

Во дворе росло настоящее дерево, «дуп» — так его назвала мама.

Когда люди узнали о дереве, очень многие стали приходить, чтобы поглядеть на него, и местные власти поняли, что эго может давать доход. Они стали брать деньги с тех, кто приходил смотреть, и даже начали рекламировать дерево как достопримечательность. И теперь все время приезжают смотреть школьники целыми классами и отдельные семьи — ну, как мы.

Наконец мы прибыли в Главный Бостон, поднялись на лифте на поверхность, там снова пересели на монорельсовый поезд и на нем приехали в Третий район Восточного Бостона. Такси на воздушной подушке доставило нас со станции к самому дому О'Брайенов.

Сам дом — ничего особенного. С современными зданиями и сравнить нельзя — ни больших стекол нет, ни блестящей стали, цвет какой-то тоскливый белый, и даже краска кое-где облупилась. Папа заплатил за вход, и пятнадцать минут экскурсовод водил нас но дому — это было довольно скучно. В комнатах везде протянуты веревки, чтобы люди ни до чего не могли дотянуться и потрогать. Я ни о чем не мог думать, кроме дерева, и не мог дождаться, когда осмотр дома кончится, но наконец через потайную дверь, замаскированную под книжные полки, мы вышли во двор.

Двор был большой, десять на двадцать футов самое меньшее, и я очень удивился, когда по обе стороны бетонной дорожки, сделанной для туристов, увидел настоящую траву. Но на траву я смотрел недолго — едва я увидел дерево, я уже не мог оторвать от него глаз.

Оно стояло в конце двора, и его окружала высокая ограда из металлической сетки. Форма у него такая же, как у пластиковых деревьев, но в нем много и такого, чего у тех совсем нет. Оно куда сложнее, чем любое сделанное растение — в искусственных не увидишь и половины того, что увидишь в настоящем. Это дерево О'Брайенов — живое. Кто-то давным-давно вырезал на коре свои инициалы, и ты теперь видишь это место — рану, которая залечилась. Но лучше всего был запах. Какой-то свежий, живой, совсем необычный для нас, привыкших к металлу, стеклу и пластику. Мне хотелось потрогать кору, но из-за сетки не удалось. Мама и папа просто дышали глубоко, смотрели на него вверх и улыбались. Мы постояли во дворе немножко, а потом экскурсовод сказал, что надо уступить место следующей группе. Мне не хотелось уходить и, пожалуй, даже хотелось плакать.

На обратном пути мама и папа молчали, и я стал читать брошюрку, которую нам, как и другим, выдал экскурсовод. Когда я прочитал, что со следующего года дом О'Брайенов закроют, я расстроился. Хотят снести его и построить на этом месте огромный дом какой-то страховой компании, и дерево исчезнет, как и дом О'Брайенов.

Пока мы ехали домой, я сидел и ощупывал у себя в кармане то, что подобрал в траве около дерева. По-моему, то, что я подобрал, называется "желудь".

Пер. изд.: Lentini A. Autumntime: UPD Publ. Corp., N.Y., Galaxy. Nov. — Dec. 1971.

© Перевод на русский язык, “Мир”, Р.Рыбкин, 1983.

Мюррей Лейнстер ЗАМОЧНАЯ СКВАЖИНА

Существует рассказ об одном психологе, который изучал сообразительность шимпанзе. Он впустил шимпанзе в комнату, полную игрушек, вышел, закрыл дверь и прильнул глазом к замочной скважине, чтобы понаблюдать за обезьяной. И обнаружил всего в нескольких дюймах от своего глаза чей-то мерцающий, полный интереса карий глаз. Шимпанзе наблюдал за психологом через замочную скважину.

Батча принесли на станцию в кратере Тихо, и в шлюзовом отсеке включилось устройство, создающее нормальное гравитационное поле; Батч съежился. Уорден представить себе не мог, куда годно это странное существо — ничего, кроме больших глаз да тощих рук и ног. Оно было очень маленькое и не нуждалось в воздухе. Когда люди, поймавшие Батча, отдали его Уордену, малыш показался ему вялым комком жесткой шерсти с испуганными глазами.

— Вы в своем уме? — сердито спросил Уорден. — Принести его сюда? Вы бы внесли своего ребенка в помещение, где сила тяжести в шесть раз превышает земную? А ну, пропустите!

Он кинулся к яслям, оборудованным для существ, подобных Батчу. С одной стороны там была воспроизведена жилая пещера. С другой — обыкновенная классная комната, как на Земле. И под яслями гравитационное поле было выключено, чтобы вещи имели тот вес, который должен быть на Луне. В остальной же части станции действовала земная сила тяжести. Батча доставили на станцию, и он находился именно там, где не мог даже поднять свою пушистую тонкую лапку.

В яслях же он чувствовал себя иначе. Уорден опустил его на пол, он распрямился и внезапно юркнул из классной комнаты в искусственную жилую пещеру. Как и во всех жилищах расы Батча, там находились пятифутовые камни, которым была придана конусообразная форма. И еще качающийся камень, стоявший на плоской плите. Камни-дротики были привязаны проволокой из опасения, как бы существу не взбрело в голову что-нибудь дурное.

Батч метнулся к знакомым ему предметам. Он взобрался на один из конусообразных камней и крепко обхватил его руками и ногами, тесно прильнув к его верхушке. Уорден наблюдал за ним. Несколько минут Батч был неподвижен, не двигал даже глазами, вживался, казалось, в обстановку.

— Гм, — произнес Уорден, — так вот для чего предназначены эти камни. То ли насесты, то ли кровати, а? Я твоя нянька, малыш. Мы сыграем с тобой злую шутку, но тут уж ничего не поделаешь.

Он знал, что Батч ничего не понимает, и все-таки говорил с ним, как говорят с собакой или грудным ребенком. Это было бессмысленно, но необходимо.

— Мы хотим сделать из тебя предателя твоих сородичей, — сказал он угрюмо. — Мне это не нравится, но так надо. Поэтому я собираюсь с тобой обращаться по-доброму, так уж задумано. Лучше было бы прикончить тебя… Но не могу.

Батч уставился на него, не мигая и не шевелясь. Он чем-то был похож на земную обезьяну, но не совсем. Невообразимо нелепое существо, но трогательное. Уорден сказал с горечью:

— Это твои ясли, Батч. Располагайся как дома!

Он вышел и закрыл за собой дверь. Снаружи он взглянул на экраны, показывающие помещение для Батча под четырьмя разными углами. Еще долго Батч не двигался. Потом он соскользнул на пол и покинул жилую пещеру.

Его заинтересовала та часть помещения, где находились предметы, имеющие отношение к человеческой культуре. Осматривая все своими огромными симпатичными глазами, он касался всего своими похожими на руки крошечными лапками. Его прикосновения были осторожными.

Потом он вернулся к конусообразному камню, взобрался на него, обхватил снова руками и ногами и вдруг, поморгав, стал засыпать. Уорден устал наблюдать за ним и ушел.

Вся эта история была нелепа и раздражала. Первые люди, добравшись до Луны, знали, что это мертвый мир. На протяжении ста лет астрономы утверждали это, и первые две экспедиции на Луну не нашли ничего, что бы опровергало теорию.

Но однажды кто-то из членов третьей экспедиции заметил что-то движущееся среди нагромождения скал, и подстрелил это «что-то», и таким образом были обнаружены особые существа. Трудно было представить, что тут имеется какая-либо живность: ведь на Луне нет ни воздуха, ни воды. Но сородичи Батча обитали именно в таких лунных условиях.

Труп первого убитого на Луне существа был доставлен на Землю, и биологи возмутились. Даже препарировав и изучив экземпляр, биологи склонялись к мнению, что подобного существа просто не может быть. И четвертая, и пятая, и шестая экспедиции на Луну усерднейше охотились за сородичами Батча, чтобы добыть побольше экземпляров во имя научного прогресса.

Шестая экспедиция потеряла на охоте двух человек, скафандры которых были пробиты каким-то оружием. Седьмая экспедиция была уничтожена до последнего человека. Сородичам Батча, видимо, не нравилось, что их отстреливали в качестве образчиков для биологических исследований.

И только когда десятая экспедиция из четырех кораблей основала базу в кратере Тихо, у людей появилась уверенность, что они смогут не только прилуняться, но и улетать. Но и потом работники станции чувствовали себя как бы в постоянной осаде.

Уорден послал сообщение на Землю. Детеныш лунного существа, по-видимому, не пострадал, и его не беспокоит воздух, в котором он не нуждается. Он подвижен, явно любопытен и весьма смышлен. До сих пор остается совершенной загадкой, чем он питается (и питается ли вообще), хотя у него есть рот.

Уорден уселся в комнате для отдыха, бросал хмурые взгляды на коллег и пытался осмыслить происходящее. Ему определенно не нравилась эта работа, но знал, что она должна быть сделана. Батча надо приручить. Его надо убедить, что он человек, и таким образом люди найдут способ уничтожения его сородичей.

Еще на Земле было замечено, что котенок, выращенный вместе с щенками, считает себя собакой. И даже ручные утята предпочитают общество человека, а не других уток. Некоторые говорящие умные птицы, кажется, убеждены, что они — люди. Если Батч такой, то он предаст своих сородичей ради человека. И это необходимо!