Геннадий Разумов - Глобос

• Название: Глобос
• Автор: Геннадий Разумов
• Жанр: Прочая научная литература

---

Геннадий Александрович Разумов

Глобос

Они вышли из дома раньше назначенного времени. Перед ними была Америка, одноэтажная и небоскребная, тихая и шумная, разноголосая и многоцветная. Она шелестела листвою вермонтских лесов и грохотала поездами нью-йоркской подземки, розовела скалами Большого каньона и сверкала яркими огнями Лас-Вегаса.

Они шли рядом друг с другом, болтали на разные темы, обсуждали последний футбольный матч, новую кинокартину, а больше молчали, каждый думая о чем-то своем.

Мысли Стариона крутились вокруг былых событий проходившей жизни, вокруг утекавших лет, вокруг радостей и горестей сегодняшнего дня. Он был одинок, как бывают одиноки старики, давно потерявшие своих жен. Сын? Тот был далеко, хотя и был близко. Он жил своей семьей, своими делами, своей жизнью. Навещал отца? Увы, даже не звонил.

Взять хотя бы последнюю неделю – за семь прошедших дней не удосужился хотя бы раз позвонить. Старион ждал до среды, а в четверг решил: ну ладно уж, чего там, сам позвоню, не переломлюсь. И позвонил сыну на работу, а в ответ услышал:

– Сейчас никак не могу говорить, у меня люди. Я тебе вечером из дома позвоню.

И он сидел вечером перед мертвой безмолвной коробкой, смотрел на черные глухонемые цифры и ждал, ждал. До девяти часов, потом до десяти и одинадцати, глаза уже слипались, а звонка так и не было. И бессонной ночью он снова и снова пережевывал мысленную жвачку.

А ведь понимал, что обижаться на сына пустое дело. Все равно что злиться на свою спину за ее сутулость или на свой нос за его кривость. Но никакие самоуговоры не помогали, и Старион все грустил, печалился, тосковал.

Но вот сквозь пелену печали, сквозь мрак грусти пробился яркий луч света. Он зажег веселые огоньки в его глазах, растянул губы в улыбке, распрямил плечи. Этим «светом в окошке» был появившийся вдруг в его жизни внук. Маленькое нежное существо заполнило всю Старионову жизнь. Не было ничего важнее, чем посидеть у его постели, помочь помыться, поесть, отвести в детский садик, взять из школы.

А какая была радость пойти с мальчиком в зоопарк, в цирк, покатать его на пони или хотя бы покачать на качелях в городском парке. Как хорошо было снова ощущать себя востребованным, нужным.

Но, увы, быстро пролетело время. Внук вырос, изменился. Он уже не просился, как раньше, на руки, перестал, затаив дыхание, слушать сказки Пушкина, на уличном переходе вырывал руку из дедушкиной ладони.

А главное, у мальчика появились новые, свои собственные интересы, столь отличные от тех, что были прежде. Он уже с неохотой садился с дедом собирать игрушечный звездолет и не рвался идти с ним на детскую площадку. Вот и сегодня Старион с трудом уговорил внука провести вместе этот важный для всех день.

В отличие от деда голова Мальчиона никаких грустных мыслей не прокручивала. Вернее сказать, в ней вообще никаких мыслей не было. Только какие-то мимолетные мыслишки и мелкие сиюминутные желания. Например, в данный момент он хотел, чтобы дед свернул с дороги в сторону Лас-Вегаса.

– Ты же обещал мне показать новые шоу, – сказал он. – Я, кажется, целых три еще не видел. Говорят, они очень интересные.

Дед остановился, достал из кармана информационник, нажал кнопку, посмотрел на часы – было уже почти одинадцать.

– Ого-го, сколько времени! – воскликнул он. – К сожалению, мы ни в Диснейленд, ни в Лас-Вегас не успеваем. Придется идти прямо в Обсерваторию, иначе опоздаем.

Старион извиняюще взглянул на внука, потрепал его по волосам и прибавил шаг.

– Ты же обещал, что мы куда-нибудь сходим в этот день, – захныкал Мальчион. – Ты же обещал.

– Мы и пойдем, обязательно пойдем. Только после Этого. Не обижайся, ладно? – Дед ласково обнял внука за плечи и быстро потянул за собой.

Они шли по большому пешеходному траку, где постепенно стало появляться все больше и больше народа. Люди выходили из домов, поднимали головы вверх, потом взглядывали на часы и торопливо направлялись к дороге. Все шли в одном направлении – туда, где должно было произойти Это.

Старион тоже время от времени внимательно смотрел на небо, плотно затянутое густыми темными облаками. Впрочем это было вовсе не небо. Это был потолок, прозрачный пластиковый колпак, отделявший рукотворный мир людей от враждебной стихии страшных газовых бурь и диких пылевых смерчей, бушевавших в безжизненной атмосфере Глобоса.

Он прилетел сюда, на эту планету, с одной из последних строительно-монтажных экспедиций, когда основные работы по обустройству колонии были уже позади. В течение десятков лет вместе с другими колонистами Старион обихаживал и обживал новую Землю. Это была тяжелая, трудоемкая работа по преобразованию безжизненной поверхности мертвой планеты в почти настоящий Земной шар. На ней появились такие же моря и реки, горы и леса, страны и города, как на Земле. Была воссоздана земная атмосфера, земное притяжение, земной климат, при этом неодинаковый в разных частях планеты. Все делалось для того, чтобы прибывающие на Глобос колонисты чувствовали себя здесь как дома. Так, русские, приезжая в Новую Россию, поселялись в домах с видом на Волгу, канадцы могли по-прежнему любоваться Ниагарским водопадом, а жители Нового Рио-де-Жанейро подниматься к висящему над городом гигантскому Христу.

Африка, Австралия, Евразия, Америка, Северный и Южный полюса – целый земной глобус был воссоздан на Глобосе. Отсюда и название. Правда, из-за меньших по сравнению с оригиналом размеров все на новой Земле оказалось уменьшенным и сжатым по высоте и ширине. Причем настолько, что, например, от Нового Лос-Анджелеса до Нового Нью-Йорка неторопливым шагом можно было дойти всего за пять-шесть часов.

О том, как создавалась колония землян, Старион многократно с подробностями рассказывал своему внуку, но тот каждый раз слушал его вполуха. Для него это была всего лишь одна из тем школьного учебника, за которую не хотелось получить двойку на уроке глобографии. Он здесь родился и вырос, для него все окружающее было своей, привычной, родной природой. Ему и в голову не приходило задумываться над тем, что окружавшие его горы и леса, холмы и перелески были сделаны не из настоящих, а из искусственных материалов.

Ничего другого он никогда не видел. Ему ни разу не приходилось ощущать, как горит лицо на зимнем морозном ветре и облезает кожа под палящими лучами летнего солнца. Он никогда не видел алых облаков на закате солнца и мерцающих звезд на ночном небе. Хотя нет, неправда, он видел их. Но только на экране, на дисплее, на мониторе или на книжной бумаге и живописном холсте.

– Ты же обещал, деда, – снова заканючил Мальчион, – давай все-таки пойдем сначала в Лас-Вегас. А потом уже на Это твое представление. Успеешь ты Его посмотреть.

– Никак нельзя, Мальча. – Дед снова нежно прижал внука к себе. – Мы ведь ждали Этого уже несколько лет. Разве можно пропустить? Если пропустим, придется опять долго-долго ждать.

– Ну и что? – не унимался внук. – Не будешь ты ничего ждать. Подумаешь, какое дело, посмотришь потом на экране, не один раз будут всюду показывать. Или возьмешь у кого-нибудь видеомем. Если хочешь, вместе посмотрим.

– Конечно, – снова стал объяснять Старион, – можно посмотреть и позже. Пойманное сегодня изображение никуда не денется. Но ведь это будет только образ. Вживую посмотреть на Землю можно только сегодня, и только в полдень. Именно в этот момент раздвинутся облака Глобоса и Главный телескоп выхватит из Космоса кусочек мироздания с нашей родной Землей. Это же так здорово! Ты сам почувствуешь.

– Все равно это будет тоже изображение, – не унимался Мальчион. – Телескоп покажет ту же картинку, которую ты потом сможешь у себя дома разглядывать сколько хочешь.

«Какой умный и развитой мальчик, – подумал дед. – Так хорошо во всем разбирается, так много знает и понимает. Но как ему объяснить, что сегодня произойдет не простое, а особое Событие? Что это будет не обычное астрономическое наблюдение за Землей, а специальный, долгожданный сеанс встречи с ней. Сегодня соберутся ветераны колонии, чтобы всем вместе увидеть родную Землю, понастальгировать, вспомнить былое. Нет, внуку этого не понять. Только тот, кто прожил жизнь, может почувствовать тоску по тому, что было близко и дорого с детства. Только у того, кто понимает, что ему никогда-никогда не дано вернуться, щемит глаза и ноет сердце».

– Если бы я знал, что ты меня обманешь, – продолжал капризничать Мальчион, – ни за что бы с тобой не пошел.

– Как тебе не стыдно, – укорил внука дед. – Когда это я тебя обманывал? Ты же знаешь, я для тебя ничего не пожалею. И сегодня тоже – вот только закончится Это, и пойдем с тобой в Диснейленд. Разве я отказываюсь от своего обещания? – Старион посмотрел вдаль и добавил: – Ну вот, мы уже пришли, вон Обсерватория уже видна. Совсем близко.

Впереди за развилкой дороги показалось большое синее здание из стеклометалла. Со всех сторон к нему шли люди, время от времени они останавливались, задирали вверх головы и внимательно вглядывались в темно-серую поверхность пластикового купола неба.