Ирина Андронати - Перевёртыш

• Название: Перевёртыш
• Автор: Ирина Андронати
• Издательство: «Издательство АСТ»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1999
• ISBN: ISBN 5-237-05476-5

Этот сериал смотрят во всем мире уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайны, в реальности так и не получившие научного объяснения.

Если вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскрытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за кулисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не только людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секретных материалов» — культового сериала 90-х годов.

---

Между прочим, Молдер и Скалли находи­лись всего в трехстах метрах от того места, где была найдена первая жертва таинствен­ного убийцы. Но почему-то и мельком не вспомнили о преступлении годичной давно­сти. Возможно, виной тому были бесконеч­ные проповеди, вымотавшие обоих агентов до изнеможения. А возможно — легкое го­ловокружение и странная рассеянность, за­ставлявшая обоих сосредоточиваться даже на самых простых, конкретных действиях, не отвлекаясь на воспоминания.

Окрестности Стивстона, штат Массачусетс

Год назад

Тогда, год назад, тоже была осень, и сухие листья устилали землю вперемешку с сосно­выми иголками. Тому Шайрентону, препода­вателю труда стивстонской школы, редко вы­давалось время побродить по окрестностям города, и сегодня он искренне наслаждал­ся прогулкой, а главное — тишиной, нару­шаемой только его собственными хрусткими шагами.

Когда он понял, что не один в лесу, пер­вым его желанием было уйти: Но любопыт­ство возобладало. Молодая женщина, кото­рую он заметил, когда она перебегала между деревьями, была одета в глухое черное пла­тье и уродливый капор, вышедший из моды еще в позапрошлом веке. «Родственница». В Стивстоне, конечно, привыкли к соседству секты отшельников, но ничего про них тол­ком не знали. И эта женщина следила за ним, несомненно!

Шайрентон подошел поближе к сосново­му стволу, за которым угадывался темный силуэт:

— Эй! Я тебя видел.

Молодая сектантка шагнула навстречу без малейшего смущения:

— Мне было интересно,— объяснила она.

— Молодые леди так себя не ведут, — наставительно произнес Том, некстати вспом­нивший, что работает в школе. Хотя... почему некстати? Неплохое начало для разговора.

— А как ведут себя молодые леди? — бесхитростно спросила она.

— Хочешь, я тебе расскажу? — Прогул­ка, похоже, могла обернуться забавным при­ключением. — Меня зовут Том.

Он протянул молодой незнакомке руку. Она сначала растерялась, но, помедлив, улыб­нулась и робко коснулась его ладони.

Оба они в тот момент даже не подозрева­ли, что коротким рукопожатием подписали Тому Шайрентону смертный приговор.

Община «родственников»

Третий день

Поздний вечер

Пригибаясь, федералы по очереди перебежа­ли от деревьев к изгороди. Пусто. Ни единого человека. Ни единого светящегося окна.

— Может, они пошли в кино? — предположил Молдер.

Скалли тяжело вздохнула: умеет же ее напарник выбрать время и место для шуточек

И вдруг Фокс уловил что-то:

— Ты слышишь? — спросил он Дэйну.

— А-а-аха, — отозвалась она. Воздух наполняло чуть слышное гудение голосов, похожее на звучание органа. Агенты двинулись на звук. Вот оно — большой са­рай, ангар-конюшня, на которую днем они почти не обратили внимания, хотя она стояла невдалеке от Главного дома общины. Во всю высоту стены зиял сейчас мерцающий крас­новатыми отблесками прямоугольный про­вал. И гудящая толпа «родственников» мед­ленно втягивалась внутрь.

Напарники переглянулись. И помчались вдоль забора к таинственному сараю. Теперь, когда они приблизились, стало заметно одно странное обстоятельство: с потолка сарая не­прерывно что-то капало — даже нет, словно влажные куски чего-то тягучего, белого ва­лились с потолка на голову людям в черном, но те, не реагируя, шли и шли внутрь, пока не вошел последний, и тогда створки сомкну­лись, отрезав от внешнего мира и мерное гу­дение, и пурпурный мерцающий свет...

В ту же секунду Фокс сорвался с места. Скалли следом.

Когда федералы добежали до дощатой сте­ны, гудение снова стало слышимым. Да и странный свет беспрепятственно пробивался сквозь многочисленные щели между досками. К одной такой щели, пошире, тут же приникли оба агента ФБР. Оба. Совершен­но позабыв о необходимости страховать друг друга.

Впрочем, Молдер был абсолютно уверен, что все до единого «родственники» находят­ся сейчас по ту сторону стены. А Скалли... Скалли абсолютно ничего не соображала. Утреннее происшествие не прошло для нее бесследно, а сюрреалистическая мистерия в конюшне просто доконала.

Огромную конюшню, как оказалось, ис­пользовали в качестве молитвенного зала. Или огромный молитвенный зал использова­ли — чтобы помещение не пропадало зря — для содержания лошадей.

Сейчас по залу, топча устланную соломой землю, плотной толпой медленно шествовала группа «родственников». Судя по всему, они провожали в последний путь того самого, задохнувшегося в столовой здоровяка. Тело покойного несли на носилках и удерживали так низко, что оба агента ясно видели мерт­вое лицо с вертикальной белой полосой, прочерченной поперек лба покойника. На головы скорбящих падали крупные капли вязкой жидкости, оставляя белесые пятна и потеки.

Лошадь, переступавшая у той стены, за которой прятались Молдер и Скалли, нервно заржала. Трое или четверо «гробовщиков» оглянулись на шум. Агенты невольно отпря­нули назад. Хотя они понимали, что их не­возможно разглядеть, неприятный холодок обжег обоих, ибо «родственники» смотрели словно сквозь стену.

Призрак снова приник к щели. Странный обряд продолжался. Некоторые продолжали оглядываться, но нарушения в ходе процеду­ры были, вероятно, категорически запреще­ны. Если сначала толпа в черных пальто, как единый гудящий организм, втянулась в зияющий вход большого погреба, то теперь при­мерно половина этих психов разом разверну­лась и двинулась в обратном направлении. Остальные бесследно исчезли в створе по­греба. Через минуту в помещении никого не осталось.

Эндрю почувствовал ее присутствие еще тогда, когда закрывали врата храма. Но сде­лать ничего не мог. Хорошо хотя бы то, что на сегодняшней церемонии ему отвели место провожающего к порогу и его обязанности занимали не так много времени. Не будь он все еще наказан, он по праву стоял бы среди тех, кто должен был укутать тело брата Аа­рона в символические погребальные пелены для ухода за грань мира.

Кроме неотбытого наказания была и дру­гая причина: прикосновение к обнаженному телу — пусть даже сквозь изолирующий слой глины — по-прежнему могло вызвать некон­тролируемое превращение.

Нарушать церемонию категорически запре­щалось. Ее ход оставался неизменным уже более сотни лет. Положенные сорок стихов. Скорбный путь к порогу — провожающие должны двигаться шаг в шаг, плечо к плечу. Передача печальной ноши. И — прочь, не оглядываясь, быстро, но не сбиваясь с об­щего ритма, ибо оглядывающиеся, усомнив­шиеся или забывшие о ближнем недостойны любви Всевышнего.

Их группе полагалось слиться в совмест­ной молитве при свете звезд, но на околице Эндрю, ни к кому конкретно не обращаясь, громко сказал: «Я должен!» — и зашагал обратно. Оставшиеся никак не реагировали. Ни один из них не чувствовал в себе зова долга и не стал бы потому поступать ина­че, нежели предписано. Конечно, брат Энд­рю мог и солгать. Но в этом случае ему пред­стояло ответить перед главой общины. А не перед рядовыми членами, которым и ход к алтарю успокоения был заказан.

Эндрю инстинктивно пошел широким зиг­загом — чтобы проще было засечь источник запаха. Маленький человеческий нос — не слишком хороший прибор для определения направления. Она находилась где-то рядом с храмом. Это было плохо, но не слишком: находясь на земле, ничего запретного она ви­деть не могла. Хуже было другое. Ее спут­ника Эндрю не учуял. А разговаривать с женщиной хотел только наедине. Он знал, что это опасно, но... У него было наготове полдесятка разумных объяснений, зачем нужен этот разговор наедине, — и все они бы­ли ложью. Правда и разум редко уживаются вместе, а сейчас правда укладывалась в три слова: он так хотел.

Молодой человек замотал головой и приостановился. Несколько раз глубоко вздох­нул. Не помогало. И тогда он обратился к испытанному средству: стал вполголоса рас­сказывать самому себе притчу собственного же сочинения:

«Жили некогда два мальчика. Их все лю­били, ибо они были младше своих соплемен­ников и появились на свет ради великой цели — познания, и пришли на смену стар­шим. Им было многое дано и многое позволено. Они росли и радовали ближних своих успехами. Прошло много лет радости и по­знания. И вот однажды решили они постичь и еще новое, и для того нарушили извечный запрет, и коснулись друг друга, и испытали неведомое прежде запретное наслаждение. Стыд и поругание были им за то карой, но не сразу два мальчика постигли тяжесть своего проступка. Однако наслаждение схлынуло, а стыд и поругание длились и длились. Ибо новая жизнь должна рождаться в муках, и никому не позволено нарушать эту заповедь. Ибо сподобившиеся достигнуть Воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не вы­ходят, и умереть уже не могут, ибо они рав­ны Ангелам и суть сыны Божий и братья друг другу. Ибо тот, для кого наслаждение сильней стыда и боли, причиняет боль брату своему...»