Александр Бабийчук - Человек, небо, космос

• Название: Человек, небо, космос
• Автор: Александр Бабийчук
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

За время Великой Отечественной войны автор прошел путь от старшего врача авиационного полка до главного врача 4-й воздушной армии Он участвовал в битве за Кавказ, в освобождении Крыма и Белоруссии, мобилизуя медиков на обеспечение активной боевой деятельности авиационных частей. После войны А. Н. Бабийчук возглавлял медицинскую службу ВВС. Работая над диссертацией он внес большой вклад в развитие космической медицины, а также в практику отбора и подготовки космонавтов.

---

Для создания на перевалах оборонительных сооружений привлекалось местное население. Горные аулы и селения, возле которых располагались аэродромы, оказались переполненными. Жители пренебрегали необходимыми санитарными нормами. Завшивленность была почти стопроцентной, в каждом доме или сакле водились грызуны.

Части 4-й воздушной армии базировались преимущественно в Чечено-Ингушской и Дагестанской республиках. Еще раньше они находились в Сальских степях и на берегах реки Кума, в районах с высокой заболеваемостью лептоспирозом и папатачи (разновидностями лихорадки), а также сапом. Теперь же около Махачкалы и Ленинакана мы встретились с эпидемическими очагами дизентерии, сыпного и брюшного тифа. Значительная часть населения была поражена малярией.

Все это создавало угрозу возникновения инфекционных заболеваний в частях воздушной армии. Ведь ее личный состав в большинстве своем размещался на частных квартирах, находился в постоянном контакте с местными жителями. На меня было возложено наблюдение за противоэпидемическим обеспечением авиачастей. И я регулярно вылетал на аэродромы.

Не ущемляя самолюбия местного населения, санслужбы РАБ каждодневно вели противоэпидемическую работу. С помощью местных партийных и советских организаций они проводили дезинфекцию, делали прививки. С добровольно набранными сандружинницами регулярно проводили занятия. Их учили строить дезкамеры-землянки, снабжали пантоцидом и другими обеззараживающими средствами. В противоэпидемических мероприятиях участвовали все медицинские работники, от врачей до санитаров, и выделять кого-либо из них не следует.

Я давно не имел известий о семье, а между тем она была рядом, в Грозном. Выбрав время, попросил у Быкова разрешения съездить в город. Он отпустил меня на сутки.

Грозный подвергался частым бомбежкам. Он был в полном смысле фронтовым городом.

Жену я нашел в ужасном положении. Мой денежный аттестат, высланный на грозненский военкомат, почему-то не дошел, и с ноября месяца прошлого года она не получала ни копейки. Но мне не написала об этом, чтобы не расстраивать. Продала все вещи и одежду, кроме той, в которой ходила. Маленькую Инну некуда было пристроить. Тем не менее на руках у Шуры была очередная повестка, где ей предписывалось немедленно явиться в военкомат для отправки в один из эвакогоспиталей. Одесская авиашкола, эвакуировавшаяся из Грозного, с собой их не взяла. Я пообещал Шуре что-нибудь придумать.

По возвращении я попросился на прием к дивизионному комиссару Алексееву по личному вопросу. Выслушав меня, Василий Иванович нашел единственно разумное решение: призвать мою жену в качестве врача в 4-ю воздушную армию и определить в одну из тыловых частей. Через несколько дней Шура стала старшим врачом головного авиационного склада боеприпасов. Это была отнюдь не легкая и не безопасная должность, но она позволяла не расставаться с дочкой. Так и прошли мы все вместе по трудным дорогам войны.

К концу сентября стало ясно, что враг на Кавказе, в основном, остановлен. Он еще надеялся взять Туапсе, от которого был всего в тридцати километрах, и столицу Осетии Орджоникидзе. На двух этих направлениях противник имел до 600 самолетов. В наших же двух воздушных армиях, 4-й и 5-й, насчитывалось около 300 боевых машин.

Северо-Кавказский фронт был преобразован в Северную группу войск Закавказского фронта. Весь октябрь она вела кровопролитные бои, защищая Орджоникидзе, Грозный и перевалы через Главный Кавказский хребет. За этот месяц 4-я воздушная сделала 2600 самолето-вылетов.

Вся армия знала имена летчиков-героев. Капитан И. М. Пилипенко сбил 12 самолетов противника. Летчики капитан В. А. Эмиров и лейтенант Я. А. Александрович в воздушном бою применили таран. О мастерстве и мужестве летчиков-истребителей И. М. Дзусова, К. Л. Карданова, командира 862-го бомбардировочного авиационного полка майора М. С. Токарева и других писала армейская газета, рассказывали листовки. Со многими я был знаком лично.

Наша аэродромная сеть была довольно густой, но состояла она в основном из небольших малооборудованных площадок. Только вблизи городов имелись стационарные аэродромы. Однако из-за превосходства противника в воздухе базироваться на них было опасно.

7-й гвардейский штурмовой авиационный полк 230 шад, которым командовал Герой Советского Союза подполковник Гетьман, размещался на полевом аэродроме неподалеку от Грозного. В середине октября в солнечный день немецкая авиация совершила массированный налет на грозненские нефтехранилища. Над городом поднялись облака черного дыма. Они закрыли солнце и горы.

Кромешная тьма стояла три дня. Дымный шлейф пожаров растянулся на двести километров, достиг Махачкалы. О полетах не могло быть и речи. Даже автомашины двигались по дорогам с зажженными фарами. Летчики отсиживались в бараках, где круглосуточно горели лампы.

В связи с расформированием штабов и служб ряда районов аэродромного базирования высвободилось некоторое количество медицинского персонала. Это позволило нам организовать на каждом, даже самом маленьком аэродроме медицинский пункт. Врачи-хирурги перешли в лазареты действующих БАО. Однако их по-прежнему не хватало.

Не помню, что привело меня как-то в Троицком, где стоял штаб армии, в местную больницу. Эта станица, являвшаяся районным центром, была пыльной, почти без зелени. Многие дома пострадали от бомбежек.

При входе в кабинет врача я увидел молодого мужчину в белом халате. Он сидел за столом и перелистывал «Оперативную хирургию».

— После, после, — замахал он руками. — Извините, мне некогда! Предстоит срочная операция.

Схватив книгу, он встал и, припадая на одну ногу, направился к двери.

Я пошел за ним, заинтригованный необычной ситуацией. Врач вбежал в маленькую операционную, где пожилая медсестра кипятила инструменты. Вскоре две старушки привезли на каталке скорчившегося от боли пожилого горца. Из коридора через незанавешенную половину двери я увидел, как больного переложили на стол и врач, что-то еще раз прочитав в книге, приступил к операции.

Минут через сорок мы снова встретились с коллегой в его кабинете.

— Аранович, — назвал себя врач. — Инвалид, в армию не призван. Оперировал гнойный аппендицит. Представьте, по-моему, удачно. Честное слово, прямо-таки ювелирно! Да, первый раз в жизни взял в руки скальпель!

Потом, всякий раз вспоминая эту удивительную операцию, я улыбался.

Однажды, встретив Арановича на улице, я спросил:

— А что, если мы вас призовем в армию и направим в эвакогоспиталь? Из вас же выйдет отличный военный хирург.

— Спасибо! — обрадованно воскликнул он.

Мы призвали его на службу в 4-ю воздушную армию. Григорий Израилевич Аранович закончил войну подполковником медицинской службы, начальником госпиталя. Он и сейчас работает хирургом в подмосковном городе Ногинск.

В лазаретах БАО я снова подобрал группу врачей, которых по моему представлению определили на хирургическую стажировку в ряд эвакогоспиталей. Нового, еще не аттестованного военного врача Арановича Быков послал в армейский хирургический лазарет в Дербент.

Осень стояла сухая и теплая. Словно все еще тянулось бесконечное горькое лето. Пожухлая листва не опадала с деревьев. Но по ночам земля уже покрывалась инеем.

В последних числах октября пришел приказ о назначении П. К. Быкова помощником начальника санитарного управления Северной группы войск Закавказского фронта по ВВС. А. Д. Вайнштейн отбыл в распоряжение Главсанупра РККА.

В неофициальной беседе Быков спросил, как я отношусь к возможности назначения меня флагманским врачом. Не побоюсь ли взять на себя всю ответственность за организацию медицинского обеспечения воздушной армии? Или на должность флагманского врача подобрать кого-либо из дивизионных врачей, а я останусь заместителем?

Потом убежденно заключил:

— В штабе есть мнение, что вы справитесь с работой. Я тоже так считаю.

Серьезно взвесив все «за» и «против», я ответил, что согласен занять должность флагманского врача.

На другой день нас принял командующий армией генерал Н. Ф. Науменко. Мне он сказал:

— Приказ о вашем назначении подписан. Надеюсь, в Москве утвердят вас флагманским врачом.

Я поблагодарил за оказанное мне доверие.

Приняв дела, я проводил Павла Константиновича до самолета. Мы тепло попрощались. Работая бок о бок с ним, я перенял у него немало хорошего как врач и администратор. У нас были хорошие деловые отношения. Мне нравились его трудолюбие, выдержка, способность быстро принимать решения. Быков по-прежнему оставался моим прямым начальником.

Глава четвертая Праздник на нашей улице

В конце октября 1942 года Северная группа войск вела усиленную подготовку к разгрому моздокской группировки врага. Наступление намечалось на 3 ноября. Однако 25 октября противник нанес мощный удар по ослабленной 37-й армии, оборонявшей правый фланг Северной группы на нальчикском направлении. Около 100 вражеских бомбардировщиков и истребителей совершили налет на населенный пункт Долинское, где располагался армейский штаб. На наш аэродром в Нальчике противник в течение дня произвел 42 воздушных налета. Движение на дорогах было парализовано. Неприятельская пехота при поддержке двух танковых дивизий начала продвигаться к Орджоникидзе.