В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том первый

• Название: Пещера Лейхтвейса. Том первый
• Автор: В. Редер
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00210-1

В начале XX века роман немецкого писателя был настоящим бестселлером.

Его читали буквально все — и аристократы, и интеллигенты, и простой люд.

Произведение это — настоящая энциклопедия приключений. Захватывающий сюжет, благородные герои и коварные злодеи — все это, уверены, не оставит равнодушным и современного читателя.

---

Худая, высокого роста женщина, вся в черном одеянии, с неприятными, холодными глазами, сверкавшими зеленоватым огоньком, стояла на нижней ступени алтаря монастырской церкви, а у ног ее лежала Лора фон Берген, в длинной серой власянице, залитой волнами ее распущенных золотых волос.

В церкви, за скамьями, стояли монахини, тускло освещаемые слабым светом немногочисленных свечей. За спиной Лоры, вблизи самого алтаря, также стояли две монахини; одна держала в руке ножницы, другая — сосуд с пеплом и черный деревянный крест.

— Отвечай! — воскликнула настоятельница. — Согласна ли ты вступить в нашу общину и отказаться от мира, именуясь сестрой Леонорой?

Лора фон Берген подняла на нее свое мертвенно-бледное лицо.

— Зачем вы пытаете меня? — дрожащим голосом воскликнула она. — Я сотни раз уже отвечала вам на этот вопрос, что не могу сделаться Христовой невестой. Я горячо люблю человека из плоти и крови и не могу отказаться от него, иначе я обманула бы Бога.

— Ты любишь преступника, — злобно произнесла сестра Варвара. — Браконьера, поджигателя! С ним бежала ты из дома твоего законного супруга. Страшись кары небесной, несчастная! Верховный Судья низвергнет тебя в геенну огненную в день Страшного Суда.

— Нет! — воскликнула Лора. — Бог милосерден. Он простит меня, даже если моя любовь греховна. Но не может быть греховно чувство, дарованное мне самим же Богом. Он дал людям любовь, чтобы они могли в ней найти утешение в дни житейских невзгод. Достоин сострадания тот, кто живет без любви. Достойны сострадания вы все, преследующие женщину, готовую быть любящей женой и любящей матерью.

В рядах монахинь поднялся глухой ропот.

— Безбожница! — воскликнула настоятельница. — Ты оскверняешь наш чистый храм своими речами. Если ты не хочешь добровольно присоединиться к нам, то я воспользуюсь своим правом принять решение за тебя. Посыпь ей голову пеплом, сестра Урсула, а ты, сестра Розарва, отрежь ей волосы, олицетворяющие греховные путы.

Пепел посыпался на голову Лоры, и сестра Розарва грубо схватила золотистые пряди волос, намотала их на руку и подняла ножницы. Лора ощутила на затылке прикосновение холодной стали.

Пронзительно вскрикнув, она вскочила и вырвалась. В то же мгновение она вырвала у другой монахини крест и вскочила на верхнюю ступень алтаря. Она подняла крест высоко над головой и твердым голосом громко воскликнула:

— Клянусь священным изображением креста, что я считаю себя женой Генриха Антона Лейхтвейса, которого люди опозорили и заклеймили именем преступника. Его я буду любить, ему буду принадлежать, пока останусь жива, пока будут открыты мои глаза. А когда пробьет мой последний час и Вечный Судья простит только меня и отвергнет моего возлюбленного, то я с восторгом последую за ним в геенну огненную, чтобы там снова соединиться с ним навеки.

Настоятельница в ужасе отшатнулась, монахини закрыли лица и глухо восклицали:

— Горе! Горе нам! Она кощунствует! Она святотатствует!

— Схватите ее! — проскрежетала сквозь зубы сестра Варвара. — Есть еще одно средство сломить ее упрямство. Бросьте ее в Совиную башню! Отныне она будет содержаться там, в этой старинной башне, где в прежние времена погиб не один преступник, где гнездятся хищные птицы, где в полночное время являются привидения. Там она останется до тех пор, пока не раскается… или пока не умрет.

— Какой ужас! — перешептывались монахини. — Лучше смерть, чем Совиная башня.

Обе монахини-прислужницы бросились на Лору. Лора отбивалась, как могла, но к первым двум монахиням присоединились другие. Наконец сестра Розарва схватила Лору за талию, бросила ее к подножию алтаря и связала ей обе руки веревкой.

— Возьми назад свои слова, пока еще не поздно! — воскликнула настоятельница.

— Я жена разбойника Лейхтвейса, — произнесла Лора. — Он освободит меня. Он поймет письмо, которое вы заставили меня написать под угрозой смерти… он поймет, что я писала его только рукой, но не сердцем.

— Унесите ее и заприте в башню.

Прислужницы унесли несчастную девушку, а остальные монахини начали петь молитвы. Их голоса заглушали крики Лоры.

Спустя четверть часа прислужницы вернулись и встретили настоятельницу на пороге церкви.

— Мы заперли ее, — доложила сестра Урсула. — Сегодня ночью она будет находиться только в обществе хищных птиц.

Настоятельница кивнула головой.

Вдруг раздался три раза подряд звон монастырского колокола.

— Кто бы мог так поздно явиться к нам? — недоумевала настоятельница. — Пойди, сестра Розарва, спроси в чем дело и принеси мне ответ в мою келью.

Спустя несколько минут в келью настоятельницы вошла сестра Розарва и с ней еще монахиня, но, по-видимому, из другого монастыря, так как на ней было не серое, а коричневое монашеское платье.

— Эта благочестивая сестра желает поговорить с тобой, — сказала Розарва. — Она пришла из Франкфурта и говорит, что принесла тебе письмо.

— Письмо? От кого?

— От почтенного патера Леони, — ответила незнакомая монахиня, покорно опуская свои красивые темно-голубые глаза.

— От патера Леони! — воскликнула настоятельница голосом, выдававшим и изумление и глубокое уважение. — Дай сюда письмо.

Сестра Варвара отошла к окну своей кельи и внимательно начала читать письмо. Чем дальше она читала, тем становилась все сосредоточеннее.

Тем временем сестра Розарва с нескрываемым любопытством оглядывала незнакомую монахиню. Та была очень хороша собою: стройна, высока ростом, с бледным лицом. Из-под капюшона предательски выбивались шелковистые пряди каштановых волос. Она все время перебирала четки и тихо шевелила губами, произнося молитву.

Вдруг настоятельница обернулась и сказала:

— Пойди, сестра Розарва, и немедленно приготовь маленький флигель в конце монастырского сада. Эта благочестивая сестра останется у нас в течение нескольких дней, быть может, и неделю. Но так как на нее наложена особая, секретная епитимья, то она будет жить не среди других сестер, а в полном уединении.

Сестра Розарва кивнула головой и ушла.

Как только дверь закрылась за ней, настоятельница быстро подошла к незнакомой монахине и пытливо посмотрела ей в лицо.

— Вы мужчина? — прошептала она.

— Да, — мягко ответил незнакомец.

— Вы еврей, и зовут вас Натаном Финкелем, вы родом из Гетто во Франкфурте-на-Майне, и родственники считают вас умершим, погибшим во время пожара в доме вашего отца?

— Совершенно верно.

— Патер Леони, считающий вас достойным служить нашей церкви и принять святое крещение, спас вас и себя через потайную дверь в соседний дом. Но так как патер Леони опасается преследования со стороны ваших родных, то он счел нужным скрыть вас на некоторое время. Чтобы быть вполне уверенным в успехе, он одел вас монахиней, и вы проведете несколько недель на нашем острове. Разумеется, вы не можете жить под одной кровлей с сестрами; вы не должны ни сообщаться, ни даже говорить с ними. Вы поселитесь в отдаленном флигеле, и лишь по ночам вам будет разрешено прогуливаться в монастырском саду. Если вы согласны подчиниться этим требованиям, то я готова оказать вам приют.

Натан поклонился и поднес к губам руку настоятельницы.

Она еще раз взглянула на него и сказала:

— Вы не похожи на еврея. Конечно, патер Леони имеет свои основания так глубоко интересоваться вами. Вы, несомненно, достойны его доверия, и мне нечего указывать вам на то, что вы должны хранить в строгой тайне все то, что вы услышите и увидите в ограде этого монастыря и вообще на этом острове.

Натан снова молча поклонился.

— Идите за мной, я провожу вас к вашему новому жилищу, — сказала настоятельница.

Она с Натаном вышла в монастырский сад, окутанный уже ночным мраком. Перед маленьким домиком в самом конце сада, построенным сотни лет назад, она остановилась и движением руки предложила Натану войти.

В домике было всего несколько маленьких комнат. Одна из них была обставлена старинной мебелью, а другая, смежная с первой, исполняла назначение библиотеки. Все стены этой комнаты были заставлены высокими полками, заполненными старинными книгами в кожаных переплетах.

Над этими двумя комнатами был расположен маленький чердак. В первой комнате сестра Розарва наскоро устроила постель, зажгла лампу и поставила на стол кое-какую закуску из монастырской кухни.

— Вот ваша келья, — сказала настоятельница, — здесь вы будете скрываться, пока патер Леони найдет нужным дать мне дальнейшие распоряжения относительно вас. Не забывайте вашего обещания хранить в тайне дела нашего монастыря. А теперь прощайте. Да благословит вас Господь.

Сестра Варвара быстро ушла, и Натан остался один. Он закрыл дверь изнутри и сбросил монашескую рясу. Благодаря густым занавесям на окнах никто не мог заглянуть в комнату, да в сущности здесь и опасаться не надо было. Затем Натан сел за стол и остался вполне доволен поданным ему ужином.