Джон Браннер - Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман

• Название: Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман
• Автор: Джон Браннер
• Издательство: Издательство «МИР»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

Из энциклопедии фантастики В. Гакова:

В виртуозно «разыгранной» притче-игре, вызывающей аналогии с Л.Кэрроллом, — романе «Квадраты шахматного города» [The Squares of the City] (1965) — вымышленная латино-американская страна превращена в тоталитарную антиутопию с помощью подсознательного внушения ее гражданам чувства «лояльности» (через обычную телесеть). Шахматы в этом об-ве претендуют на роль идеологии и государсвенной религии, и все персонажи, включая главного героя, сами того не зная, своими поступками повторяют ход реальной шахматной партии 1892 года, разыгрываемой диктатором и его политическим противником.

Аннотация издательства:

Научно-фантастический роман прогрессивного английского писателя, президента Европейского коммитета писателей — фантастов, посвящен использованию средств коммуникации для воздействия на подсознание человека.

---

Джон Браннер КВАДРАТЫ ШАХМАТНОГО ГОРОДА

Предисловие СЫЩИК ПОНЕВОЛЕ, ИЛИ ХОД КОНЕМ

Грош цена предисловиям, преждевременно выбалтывающим тайны исследуемого произведения. Я считаю, что покуситься на тщательно подготовленную автором неожиданную развязку, приберегаемую где-то на последних страницах, равносильно коунству. Наконец, это очевидное свидетельство непрофессионализма и вообще дурной тон. Английского писателя Джона Браннера я знаю довольно хорошо — мне довелось бок о бок сотрудничать с ним в Европейском комитете писателей-фантастов, президентом которого он является в настоящее время. Недавно Браннер, поддержав инициативу своих советских коллег, обратился к фантастам мира с призывом поднять голос протеста против нейтронной бомбы.

Надо ли говорить, что все это предписывает мне особую деликатность, я бы даже сказал щепетильность, в отношении романа «Квадраты шахматного города». Но беда в том, что при скрупулезном анализе этого оригинального произведения почти неизбежно вторгаешься в «запретную зону». Сам того не желая, ежесекундно сталкиваешься с риском нарушить «табу». Уж таков его замысел и таковы его своеобразные жанровые отличия. Пожалуй, с них я и начну, хотя дать определение роману Браннера — задача не из простых.

Я возьму на себя смелость сразу же декларировать, что отношу «Квадраты шахматного города» к редкому синтетическому жанру антиутопического научно-фантастического детектива.

Теперь все мосты к отступлению сожжены, и можно отправляться в дорогу…

Людям свойственно не обращать внимания на мелочи, бездумно подчиняться стереотипным реакциям, порой даже отгораживаться от действительности. Как часто убегают в книгу только за тем, чтобы спрятаться от повседневности, чтобы отвлечься или, напротив, отдаться размышлениям о чем-то другом, далеком и ярком, наполненном сильными страстями и неожиданными поворотами судьбы! Не случайно именно на это сетуют иные недальновидные критики, когда заходит речь о Великой Психологической Загадке фантастики и детектива. В ожесточенных спорах вокруг этой загадки сталкиваются диаметрально противоположные мнения. Противники называют фантастику заумью, а детектив — низкопробным чтивом, штампованным продуктом так называемой «маскультуры», легкомысленной забавой. Защитники, обращая взор в историю, говорят о том, что у колыбели как научной фантастики, так и детектива стояла классическая литература и что в лучших своих образцах они достигают уровня подлинного искусства.

Молчаливое большинство — читатели, — не принимая участия в споре, охотятся за каждой новинкой. Не удивительно, что журналы, в которых регулярно появляются фантастика или криминальные истории с продолжением, неуклонно повышают тираж.

Детектив — особый жанр. Он обращается к многомиллионной аудитории, и та психологическая начинка, которую он несет, зачастую становится составным элементом массовой психологии.

Но если, допустим, «желтый роман», даже за детективной маской, распознать не составляет особого труда, то куда сложнее разобраться в потоке произведений, чьи жанровые особенности не выходят за рамки привычной для детектива схемы, а содержание (и даже подтекст, если таковой присутствует) целиком работает на основной конфликт: противоборство сыщика и преступника. При этом в роли сыщика совсем не обязательно подвизается штатный работник полиции или частный агент. Таким героем может стать, например, владелец отеля где-нибудь на Гаити, как у Грэхема Грина, или специалист по транспортным проблемам Хаклют, с которым читателю скоро предстоит познакомиться. Хаклют, кстати, действует в обстановке, сходной во многом с гаитянской. И не только потому, что вымышленное южноамериканское государство Агуасуль вобрало в себя типичные черты «банановой республики», но и вследствие схемы, согласно которой автор произвел расстановку противоборствующих сторон. Сразу же оговорюсь, что в применении к детективу, а в данном, случае детективу антиутопическому, такие «обидные» слова, как «схема», «стереотип» и т. д., не всегда означают слабость. Отнюдь. И это тоже один из парадоксов проблемы.

По самой природе детектив (Строго говоря, называя детектив детективом, мы как бы объединяем литературное произведение с его героем. Detective или inquires agent — это сыщик. Но так повелось, и предоставим кошке называться кошкой.) являет собой некий стереотип.

Условия задачи просты: есть труп (а то и гора трупов) и следы, оставленные преступником, есть герой, который принимает вызов и включается в игру, есть, наконец, четко ограниченный круг лиц, на которых падает подозрение.

Одна и та же, по сути, стократ опробованная приманка, но тем не менее на нее продолжают клевать, чтобы с головой уйти в предложенную игру под названием «Кто убийца?». Игра обычно выпускается в двух вариантах: преследование по пятам часто уже известного нам преступника (американский) или «вычисление» неизвестного убийцы (традиционно английский). Конец, разумеется, неизвестен. Но «ездой в незнаемое» такие гонки тоже не назовешь, поскольку нам известно заранее, что ответ предрешен и на последней странице нас ждет разгадка тайны. Словно лакомый кусочек, который скармливает укротитель послушному питомцу, выполнившему на арене все положенные кульбиты. Казалось бы, чего проще: ознакомьтесь с условиями задачи, хорошенько поразмыслите и загляните для контроля в ответ, как поступали некогда на уроках алгебры.

Такой ответ, причем в самом буквальном смысле слова, прилагается и к роману «Квадраты шахматного города». Впрочем, я уверен, что читатель не поддастся мгновенному соблазну и пройдет с австралийцем Хаклютом по всем дорогам, чтобы исследовать все подставные ходы и тупиковые ловушки.

Есть анекдот о билетерше, которая, проводив запоздавшего зрителя до кресла и не получив чаевых, мстительно кивает на экран: «Убийца — вот та тихая старушка». Впрочем, это нечто большее, чем анекдот. Ибо проливает свет на самое уязвимое место в завораживающей магии английской разновидности детектива, на его ахиллесову пяту. Читатель ни при каких обстоятельствах не должен узнать, в чем секрет, вплоть до кульминационного пункта, где ему это будет дозволено.

То же примерно происходит и в чистом антиутопическом романе, по крайней мере в той его части, где писатель кропотливо исследует загадки порочного общества. Читателю ведь и здесь предстоит стать свидетелем раскрытия тайны. Только не криминальной, а, скажем, связанной с игрой непонятных общественных сил, а то и природы: космоса, живой материи, поведения андроидов или неведомых пришельцев с планеты X. Не будет загадки-не будет и повести (романа, рассказа). В противном случае даже совершенная по стилю проза преждевременно мертва, как бывают мертвы уже решенные кроссворды. Возможен, как уже говорилось, конечно, и вариант, когда мы изначально знаем разгадку тайны или имя преступника, тогда нам надо принять участие в гонках, чтобы этого самого убийцу поймать. В научной фантастике ситуация решается примерно так же. Читателю предлагается соучастие в увлекательнейшей схватке (часто детективного плана) за обладание плодами этой тайны. Таков первый стереотип, точнее, набор алгоритмов, делающий детектив излюбленным чтивом подавляющего большинства людей. Это, разумеется, одновременно и лицевая сторона Великой Психологической Загадки — соучастие в игре. Игра, предложенная нашему вниманию Джоном Браннером, интересна вдвойне, потому что предполагает двойное раскрытие: тайны города и персонификации его злого начала. Речь, разумеется, идет лишь о костяке, о схеме, а не о всем комплексе, включающем в себя черты столь сложного явления, как искусство. А хороший детектив, за научной фантастикой это, слава богу, уже признано, подлинное искусство. И как у всякого вида искусства, у него есть своя особая специфика, не зная которой нельзя разгадать его загадок. Хорошие, не сработанные по шаблону детективы настоящая редкость. Они настолько скрыты пустой породой, что многие даже не подозревают об их существовании, довольствуясь продукцией второго сорта. Но подобная продукция, внешне соблюдающая все законы и условности жанра, развлекающая, доставляющая удовольствие и т. д., представляет собой литературный брак. И это уже не парадокс, а трагедия детектива. В самом названии жанра, как мы видели, уже изначально скрыто его предназначение, его притягательная сила или — в случае неудачи — самобанкротство!

Второй набор алгоритмов, из которых сплетается манящее покрывало криминальной Изиды, можно условно определить общим названием «готическая экзотика». Это младенческая купель фантастики и, следовательно, ее порождения — детектива, память о которой лишь в последние годы стала понемногу вытравляться. Начиная с инфернальной обезьяны, родоначальника обоих жанров Эдгара По, с голубого карбункула и тропической гадюки Конан Дойля, с индийского лунного камня Уилки Коллинза и кончая уединенными замками Агаты Кристи и трупом в лодке Чарлза Сноу, западный детектив неисправимо экзотичен. Кроме того, он патологически привержен к готическому роману (средневековый замок — излюбленные подмостки, на которых разыгрываются кровавые драмы). Для критиков — это порок, для потребителей детективного чтива — приманка. Такова оборотная сторона Великой Психологической Загадки. «Обожаю детективные романы, — признается героиня рассказа Сомерсета Моэма «Источник вдохновения». — Как прочтешь, что на полу в библиотеке лежит знатная леди в вечернем платье, вся в бриллиантах, и в сердце у нее воткнут кинжал, — просто вся дрожишь от радости».