Павел Молитвин - Ветер удачи

• Название: Ветер удачи
• Автор: Павел Молитвин
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-267-00484-7

Тревога за судьбу друзей, перед которыми Эврих чувствует себя в неоплатном долгу, заставляет его покинуть Беловодье и вновь пуститься в путь. Господин Случай нарушает его планы, он попадает в рабство и вместо Саккарема оказывается в Мономатане. Сам Эврих считает, что Боги в очередной раз сыграли с ним злую шутку, однако находятся люди, убежденные в том, что к берегам империи, переживающей трудные времена, его корабль пригнал ВЕТЕР УДАЧИ.

---

— Как они могут сражаться, зная, что одному из них суждено умереть на потеху толпы? — обратился Эврих к Газахлару, успевшему уже поспорить с сидящим позади него знакомцем.

— У них нет выбора. Тех, кто отказывается драться или же дерется плохо, предают мучительной смерти. Бросают связанными на съедение земляным крабам, опаивают ядом цгульи, от которого человек умирает в страшных мучениях, причем процесс умирания длится двое или трое суток. Есть, впрочем, и простенькие способы медленного и крайне болезненного умерщвления. Например, переломав руки и ноги или ткнув ножом в живот, бросить в сточную канаву или же выгребную яму. — Газахлар устремил на побледневшего арранта проницательный взгляд. — Почему ты не делаешь ставки? Это придает зрелищу особую остроту.

— Я… э-э-э… привык получать деньги, возвращая людям здоровье, а порой и жизнь. Но наполнять кошель за счет чьей-то смерти… — Эврих почувствовал, как начинает подергиваться у него изуродованная шрамом щека, и отвернулся от Газахлара.

— Интересное рассуждение. Но едва ли верное. Оглянись-ка вокруг, ты, кажется, единственный такой чувствительный, — с коротким смешком промолвил хозяин «Мраморного логова» и тихо добавил, наклоняясь к Эврихову уху: — Больше всех наживается на смерти незадачливых бойцов наш достославный император. Но ты ведь не станешь его за это осуждать?

Арранту хотелось ответить, что за подобные зрелища, приучающие людей к виду крови и смерти, надобно не осуждать, а предавать самой лютой казни, дабы другим неповадно было следовать дурному примеру, однако заставил себя промолчать. В конце концов, любая война является способом нажиться за счет чьей-то смерти. Что значит гибель одного-двух или даже двух десятков рабов на сцене театра по сравнению с гибелью двух тысяч, а то и двадцати, на поле брани? И снова ему вспомнился Зачахар и захотелось плакать от собственного бессилия, ибо в конечном счете дело, разумеется, не в таких, как Кешо, развязывающих войны повелителях, а в их подданных. Кровожадной стае псов, которые желают обрести еще более злобного и охочего до крови вожака и, конечно же, рано или поздно получают его. Впрочем, действительно ли это так? Разве может ремесленник или рыбак противостоять императорской власти?

— Не может, — тихо вздохнул Эврих и тут же добавил: — Но не ходить-то на такие зрелища они в состоянии? Никто же этих людей сюда на аркане не тащил?..

— Что, иноземец, кишка тонка на наши развлечения смотреть? — обернулся к нему тучный обладатель пронзительного фальцета. — Или тощий кошель заставляет пустой желудок ворчать?

«Тебя бы на сцену выпустить да заставить с мечом или дротиками побегать, тогда бы и постиг подлинную цену этих развлечений», — мысленно пожелал аррант тучнотелому и легонько хлопнул ладонью по кошелю, заставив зазвенеть лежащие в нем серебряные дакки.

— Вай-ваг! Так чего же ты сидишь с надутым видом? — оживился толстяк. — Ставлю десять цвангов на желтого, а ты? Или, может, не одобряешь развлечения наши, самим императором одобренные?

Эврих уже было открыл рот, собираясь сказать, что узаконенное убийство все равно остается убийством, но в этот момент Газахлар чувствительно наступил ему на ногу. И аррант, вспомнив осторожничанье капитана «Верволики», коего нельзя было заподозрить в трусости, проклиная себя за малодушие, промямлил:

— А что тут спорить, ясное дело, желтый победит.

— Хитрец! — ухмыльнулся толстяк, переставший следить за происходящим на сцене и сосредоточивший все свое внимание на арранте. — Так ты и есть тот самый Газахларов исцелитель? А меня зовут Амаша Хуршиат.

— Жел-тый! Жел-тый! Жел-тый! — взорвался криками гигантский амфитеатр, приветствуя победу воина из племени нундожу, который, будучи дважды ранен меченосцем, ухитрился все же прикончить его третьим, последним дротиком.

— Стало быть, мы оба выиграли. Любопытно будет узнать, на кого ты поставишь во время следующего боя? — задумчиво протянул Амаша и отвернулся от Эвриха, дабы получить выигрыш со своего сидящего впереди соседа.

— Не вздумай отказаться от спора! — прошипел Газахлар. — И укороти, ради Великого Духа, язык! Ты вот-вот споткнешься об него, и это будет стоить тебе головы!

Это Эврих успел сообразить и сам, поскольку немало наслышан был об Амаше Душегубе, ведавшем тайным сыском императора. Только вот представлял он себе Душегуба совсем другим и никак не ожидал встретиться с ним в театре Тор-Богаза. Хотя если уж сам Кешо не погнушался приехать полюбоваться кровавым зрелищем, то почему бы и Душегубу не последовать его примеру?

Ощущая неприятную пустоту под ложечкой, аррант думал сразу о нескольких вещах: о предсказании оракулов, убийстве агентов Амаши и о том, случайно ли Душегуб оказался сидящим прямо перед ним. Разумеется, это могло быть совпадением, хотя верилось в подобное с трудом. Если бы Газахлар надумал познакомить его с Амашей, то, без сомнения, предупредил бы о своем намерении и проинструктировал о том, как надобно себя с ним держать. И раз уж он этого не сделал, значит, и для него опасное соседство и якобы случайно завязавшийся разговор явились полной неожиданностью.

— Ну, на чьей стороне будет, по-твоему, победа теперь? — обратился к Эвриху Душегуб, когда под гнусавое пение длинных, в человеческий рост, труб на сцену вышли три воина из племени мибу и шесть пигмеев пепонго.

— Хотелось бы поглядеть на них в деле, прежде чем заниматься предсказаниями, — осторожно ответствовал аррант, судорожно соображая, движет ли Амашей естественное любопытство или же служебное рвение, обязывающее его присмотреться к человеку, которого Газахлар сватает Кешо в качестве императорского лекаря.

Зачем этакому здоровяку, никогда и ничем, если верить слухам, не болевшему, нужен лекарь, Эвриху было не совсем понятно, однако некоторые соображения у него на этот счет имелись. Никто, понятное дело, не говорил вслух и даже не шептался о тайной болезни императора, но ежели за десять без малого лет пребывания на престоле он не обзавелся женой и наследником, то сам собой напрашивался вывод, что любвеобилие и неразборчивость в связях, преподносившиеся базарными певцами-чохышами как несомненное достоинство и свидетельство его мужественности, дорого обошлись Кешо. Если это действительно так, то внимание, проявленное Душегубом к искусному лекарю, более чем оправдано и само по себе опасности не таит. Врачевателя, от которого повелитель ожидает помощи, слуги его обезглавливать не станут. Опасность заключалась в другом: лекарь, удостоившийся быть посвященным в тайны Кешо, обречен на гибель, если не исхитрится стать его правой рукой. Доверенным лицом, от коего потребуется умение составлять не столько целебные снадобья, сколько смертоносные яды.

Мысль о том, что его в любой момент могут призвать к императору, изрядно отравляла Эвриху жизнь с того самого дня, когда Газахлар впервые намекнул ему на открывающиеся перед ним при дворе Кешо блестящие перспективы. Однако время шло, и у него зародилась надежда, что император здоров и в обозримом будущем в услугах чужеземного лекаря нуждаться не будет. Последние же дни, узнав о предстоящем Газахлару путешествии в Терентеги — одну из образованных не так давно западных провинций, где тот должен будет принять и проследить за отправкой в столицу сотни боевых слонов, специально обученных и доставленных при посредничестве пепонго с юго-западной оконечности Мономатаны погонщиками из племени калхоги, — он и вовсе перестал думать о возможном вызове к императору. В полном соответствии с утверждением предсказателей, владелец «Мраморного логова» пожелал взять своего бывшего домашнего лекаря, а ныне секретаря, с собой, и аррант уже предвкушал встречу с легендарными исполинами, изображения и описания коих поразили его при чтении рукописей, хранящихся в библиотеке блистательного Силиона. И вот нате вам — угораздило же перед самым отъездом попасться на глаза Душегубу!

— Ну, любезный, так ты и не надумал рискнуть монеткой-другой, поставив на карликов или на мибу? — напомнил о себе Амаша, которому явно хотелось заставить арранта сделать то, чему противилась вся его сущность, что вызывало в душе его гнев и омерзение.

— Я не любитель спорить и биться об заклад, но если уж ты так настаиваешь… Полагаю, победителями выйдут мибу.

Эврих старался не смотреть на сцену, и это не укрылось от внимательно наблюдавшего за ним Амаши, удивленно приподнявшего состоящую из нескольких крохотных волосинок бровь и вежливо поинтересовавшегося:

— Какую же ставку сочтешь ты для себя не слишком обременительной?

— Мне приглянулось одно из твоих колец. То, что с изумрудом, — уточнил Эврих, с удовольствием глядя на то, как открывается у Душегуба рот. — Газахлар оценивает собрание моих лекарских трактатов и снадобий в триста цвангов. Я готов поставить его против твоего колечка, камень которого прекрасно гармонирует с цветом моих глаз.